Подождав несколько секунд, он снова посмотрел на рабочее место охранника. На нем были встроенная клавиатура и монитор, в данный момент выключенный. Он нажал несколько клавиш, но ничего не произошло. Затем что-то на потолке привлекло его внимание, и он поднял взгляд. Рядом со сложным устройством противопожарного разбрызгивателя оранжевого света висело предупреждение:
«ОПАСНОСТЬ. АВТОМАТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ПОЖАРОТУШЕНИЯ С ИНЕРТНЫМ ГАЗОМ. КОГДА СВЕТ ЗАГОРАЕТСЯ, НЕМЕДЛЕННО ПОКИДАЙТЕ ПОМЕЩЕНИЕ. ЗВУК КЛАКСОНА ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ДО АКТИВАЦИИ ОСТАЕТСЯ ПЯТНАДЦАТЬ СЕКУНД».
Ими, должно быть, владеет параноидальный страх огня, если установили такую систему в помещении, которым люди пользуются реже, чем машины, предположил он.
Тянулись минуты. Его беспокойство росло. Он попытался справиться с металлической дверью, раз и другой введя в щель свою карточку-пропуск, но дверь оставалась неколебимой и никак не реагировала на его код — на верхних этажах он с этим никогда не сталкивался.
Он сел на край стола. Прошло десять минут. Двадцать. Что, черт побери, происходит?
Время начало ускорять свой бег. Он в отчаянии мерил шагами комнату и орал, обращаясь к стенам:
— Доктор Кроу, прочтите вашу электронную почту! Не пытайтесь дурачить меня, у вас нет времени. Прочтите вашу проклятую почту!
— Солдат, мне эта игра больше не нравится.
Ганн вцепился зубами в ноготь большого пальца.
— Солдат, ты понял, что я сказала? Мне в самом деле больше не нравится эта игра.
Лицо Никки, обрамленное длинными рыжими волосами. Она смотрит на него снизу вверх, пока лежит обнаженная и притянутая ремнями к алтарю в шести футах под атриумом.
Тот момент, когда выражение ее лица изменилось, когда она поняла, что это не пикантные сексуальные игры, а что они серьезно готовятся вырезать сердце из ее груди, — этот момент он пронесет с собой до самого своего смертного ложа.
А теперь им придется иметь дело с этой Баннерман.
С двумя охранниками по бокам он вышел из лифта и двинулся по коридору к инкубатору. Проклятье, ему больше не нравятся эти игры. Силс, Роули, та журналистка Зандра Уоллертон — все они получили то, чего заслуживали. Но Никки — это совсем другое. Черт, он же в самом деле любил ее.
И теперь еще эта Баннерман. «Ты распускаешься, — подумал он. — Теряешь свои гребаные нервы». Через воздушный шлюз он вошел в инкубатор, в его густой влажный воздух, в котором стоял запах водорослей и эхом отдавалось непрестанное кваканье. Его шаги звоном отдавались от решетчатых металлических плит, он внимательно вглядывался в темноту, подсвеченную инфракрасным светом.
Ее здесь не было.
Сквозь щели в жалюзи на двери Монти видела, как трое мужчин торопливо прошли по коридору в сторону инкубатора. Тот, что был в костюме, взволнованно говорил по рации двусторонней связи, но в гуле огромного насоса, к которому она прижималась, его слов было не разобрать.
Все, что ты делаешь, должно выглядеть убедительно…
Обладатель костюма и один из охранников вызвали лифт; другой охранник стал неторопливо ходить взад и вперед по коридору, пока не остановился прямо перед ней, рассматривая жалюзи. Она отчетливо видела его лицо: толстые вывернутые губы, мешки под злыми глазами.
Монти стояла как прикованная, лелея лишь одну отчаянную мысль: выжить. Надо что-то делать. Надо выбраться отсюда и рассказать миру…
Охранник схватился за ручку. У нее гулко заколотилось сердце. Единственным ее оружием была неожиданность: если она с силой ударит его между ног, ткнет пальцами в глаза, у нее появится шанс…
Он подергал дверь, проверяя, надежно ли она закрыта, и отошел. Онемевшая от этой неожиданности, Монти продолжала неподвижно стоять на месте.
Прошло несколько минут, но охранник не возвращался. Все, что ты делаешь, должно выглядеть убедительно…
Легко сказать. Она сжимала в пальцах тонкую пластиковую карточку, которую ей передал Уинстон Смит. В его записке говорилось, что она открывает любую дверь в здании. По крайней мере, здесь она сработала, выпустив ее из инкубатора.
Монти осторожно приоткрыла дверь и выглянула. Коридор был пуст. Она осмотрелась: никаких указателей, стрелок, названий. В ее сторону смотрела телевизионная камера. Пора сниматься с места. Надо двигаться, уходить отсюда.
Роджер. Это имя из записки Уинстона. «Мой друг Роджер теперь на месте с понедельника до пятницы, с восьми утра до четырех дня. Он покажет вам все, что вы захотите увидеть. Можете доверять ему. Очень жаль, что у меня никогда не хватало смелости». Если ей удастся найти Роджера, может, ему удастся помочь ей выбраться отсюда. Разве что сейчас суббота, пришло ей в голову. Но шанс все же есть. Она припомнила, что Уинстон Смит порой менялся сменами.
Терпение. Соберись с силами. Монти попыталась прикинуть, на каком она сейчас этаже. Можно воспользоваться лифтом, но это рискованно: он может остановиться на любом этаже, да и, кроме того, в нем может оказаться камера. Лучше воспользоваться коридорами и лестницами. И ей надо найти Роджера.
Она снова осмотрела коридор. Позвякивающие звуки доносились откуда-то слева, и она с растущими надеждами поспешила в этом направлении и разочарованно остановилась, увидев всего лишь комнату отдыха с раковинами, торговыми автоматами с напитками; здесь же стоял стол и стулья. Звуки эти издавал автомат с горячим кофе.
Она проверила все умывальни в надежде, что где-то за ними таится скрытый выход, но ничего не нашла и вернулась в коридор.
Через несколько ярдов коридор поворачивал направо, и, свернув, она, к своему облегчению, увидела стальную дверь с кнопочной панелью. Аккуратно введя карточку, она отстучала кодовый номер, который ей дал Уинстон Смит. 0626. Замок щелкнул, и маленький красный огонек стал зеленым.
Миновав эту дверь, она оказалась на бетонной лестнице. Она опасливо посмотрела в темноту над головой и затем вниз. Туда уходил только один пролет, и она четко видела там, где он кончался, еще одну дверь и голую стену.
Резкий треск заставил ее подпрыгнуть. Развернувшись, она увидела, что дверь за ней захлопнулась. Глянув наверх, она с облегчением отметила — никаких признаков жизни. Есть ли тут какое-нибудь укрытие? Но она не видела ни ниши, ни шкафа или ящика.
Она попыталась собраться с мыслями. Надо подниматься наверх, прокладывать путь наверх. Двумя уровнями ниже открылась дверь, и она оцепенела, увидев какую-то тень и услышав возбужденные голоса.
Нет времени отыгрывать назад. Она стремглав полетела вниз по лестнице, пока в самом низу не съежилась в темноте, и стала прислушиваться, моля Бога, чтобы они не вздумали явиться сюда.
Спускавшиеся шаги остановились как раз над ней. Раздался резкий щелчок, а потом молчание. Бесшумно выдохнув воздух, она осталась сидеть на корточках, глядя наверх, пока не удостоверилась, что все в самом деле ушли.