Карли вошла в просторное, ярко освещенное помещение с полукруглым возвышением в центре из какого-то блестящего крапчатого композитного материала, разделенным на две секции. В каждой сидят мужчина и женщина в белых рубахах с черными погонами и черными галстуками. По периметру расположены зеленые железные двери, между ними внутренние окна в маленькие комнатушки. Совсем другой мир.
Перед одной из секций полицейский в форме и голубых резиновых перчатках обшаривает карманы высокого лысоватого мужчины славянского типа в тонком спортивном костюме и кроссовках. Перед другой ждет своей очереди мрачный парень в мешковатой одежде, со скованными за спиной руками, под охраной двоих полицейских.
Констебль подвел Карли к конторке почти на уровне ее головы. Бесстрастный мужчина лет сорока с небольшим, в белой рубашке с черным галстуком и тремя полосками на погонах, держится любезно, но всем своим видом показывает, что мозги ему никогда в жизни никто не запудрит.
На голубоватом видеомониторе, установленном на уровне глаз, написано: «Ничего не скрывайте. Признайтесь в прежних правонарушениях».
Карли молча слушала женщину из дорожной полиции, которая изложила причины ее задержания, а потом, как бы делая снисхождение, обратилась непосредственно к ней:
— Я сержант Конфорд. Вы слышали, что я сказала? Я уполномочена задержать вас для дачи и подтверждения показаний, а также для допроса. Понятно?
Карли кивнула.
Женщина протянула желтый сложенный лист формата А-4, озаглавленный «Права и обязанности».
— Возможно, пригодится вам, миссис Чейз. Вы имеете право кого-либо проинформировать о своем задержании и повидаться с солиситором. Если желаете, пришлем дежурного юриста.
— Я сама солиситор. Хочу связаться со своим партнером Кеном Акоттом из «Акотт Арлингтон», — объявила Карли и со слабым удовольствием заметила пробежавшую по лицу женщины тучку. Кен Акотт широко известен как лучший в городе поверенный по уголовным делам.
— Номер назовите, пожалуйста.
Карли продиктовала, надеясь, что Кен у себя, не в суде.
— Позвоню, — кивнула сержант. — Но должна сообщить, что, хотя вы имеете право на встречу с поверенным, процессы по обвинению в вождении в нетрезвом состоянии не откладываются. Я уполномочена вас обыскать. — Она достала пару зеленых пластиковых подносов и заговорила по интеркому.
Констебль Пейтон отошел в сторону, подошла девушка в полицейской форме, натягивая голубые резиновые перчатки. Окинула Карли бесстрастным внимательным взглядом, ощупала начиная с макушки, пошарила в карманах, попросила снять обувь, нагнулась, осмотрела каждый палец на ногах.
Карли молчала, испытывая беспредельное унижение. Потом девушка проверила ее металлодетектором, отложила прибор, принялась рыться в сумочке, выкладывая на поднос под пристальным взглядом констебля телефон, кошелек, ключи от машины, салфетки «Клинекс», губную помаду, компактную пудру, пакетик жевательной резинки и, к смущению Карли, тампоны «Тампакс».
По окончании Карли расписалась в протоколе, и констебль Пейтон повел ее в маленькую боковую комнатку, где веселый полицейский, тоже в перчатках, снял у нее отпечатки пальцев и взял мазок с внутренней стороны щеки, для анализа ДНК.
Затем констебль, держа желтый бланк, повел ее наверх в узкое помещение вроде лаборатории. Слева белые кухонные шкафчики, раковина и холодильник, в дальнем конце серо-голубой видеомонитор. Справа деревянный стол с двумя голубыми стульями. Стены заклеены объявлениями.
«Не более одного задержанного в помещении. Благодарим за понимание».
И еще:
«Вы вернетесь».
И еще белыми буквами на красном фоне:
«Желаете снова пройти через это?»
Констебль Пейтон указал на вмонтированную в стену камеру.
— Должен предупредить, что все сделанное и сказанное здесь регистрируется и записывается. Понимаете?
— Да.
Затем он объяснил принцип действия аппарата, анализирующего дыхание. Необходимо дыхнуть дважды; учитывается низший показатель. Если он выше 40, но ниже 51, будет предложено сдать на анализ кровь или мочу.
Карли выдохнула в трубку, отчаянно надеясь, что показатель теперь уже ниже предела и кошмар — по крайней мере, в данной части — закончится.
С ужасом увидела на мониторе 55.
Затрясла головой:
— Не могу поверить… я столько не пила… правда…
— Попробуем еще раз, — спокойно предложил констебль.
Снова 55.
У Грейса зазвонил мобильник. Он выпустил руку Клио, полез в карман за трубкой и услышал деловитый голос Гленна Брэнсона:
— Эй, шеф… как она там?
— Ничего, спасибо. Все будет в порядке.
Клио взглянула на него снизу вверх, он свободной рукой погладил ее по лбу, она внезапно сморщилась, Рой в тревоге прикрыл ладонью микрофон.
— Что?..
Клио слабо улыбнулась:
— Пузырь брыкнулся…
— Из дорожной полиции сообщают, — доложил Гленн. — Смертельный случай на Портленд-Роуд. Предполагают наезд, причем виновник скрылся. Просят нашей помощи — похоже на убийство. По неосторожности или даже умышленное.
Будучи на этой неделе дежурным следователем, суперинтендент Грейс отвечает за расследование любого тяжкого преступления. Прекрасная возможность для Гленна, которого он считает своим протеже, продемонстрировать собственные способности.
— Ты свободен?
— Да.
— Хорошо. Отправь туда кого-нибудь, потом сам поезжай, помоги «крысам», проследи, чтобы у них было все необходимое.
Дорожных полицейских прозвали «черными крысами» с тех давних пор, когда все патрульные машины были черными. Некоторые до сих пор с гордостью носят жетон с изображением черной крысы.
— Уже еду.
Когда Грейс сунул мобильник в карман, Клио взяла его за руку.
— Все хорошо, милый. Возвращайся к работе. Я отлично себя чувствую.
Он с сомнением посмотрел на нее, поцеловал в лоб.
— Люблю тебя.
— Я тебя тоже.
— Не хочу здесь оставлять.
— Иди лови плохих парней. Пускай все сидят за решеткой к рождению Пузыря!
Рой улыбнулся. Какая она хрупкая и беззащитная на больничной койке… С их ребенком внутри. Жизнь Клио и пока неродившегося малыша висит на такой тонкой нитке, что страшно подумать. Она очень сильная, уверенная, оптимистично настроенная. Поэтому — кроме тысячи других причин — он влюбился в нее. Казалось, ничего плохого случиться не может. Невозможно поверить, что еще нерожденный ребенок грозит ее жизни. Она справится. С ней все будет отлично. Чего бы это ни стоило.