Вонь жгучей кислоты усиливалась, Том чувствовал ее в горле. Шагнул назад, глубоко вдохнул, поднял бак на несколько дюймов и снова попробовал. На этот раз кислота полилась в ведро. Он налил его приблизительно до половины, поставил бак, подобрал наладонник, тщательно осмотрел ведро, убеждаясь, что ни на ручку, ни в другие места, к которым можно прикоснуться, не попало ни капли.
Плеснул немного на звенья цепи.
Ничего. С пола, где лежала цепь, поднимались струйки зловонного дыма, но со сталью не происходило никакой заметной реакции.
Том смотрел на пол в смертельном отчаянии и проклинал все на свете. С таким же успехом можно поливать цепь водой.
Карл Веннер расхаживал взад-вперед по конторе, зажав в зубах зажженную сигару, и попеременно срывал зло то на Лювиче, жевавшем жвачку и одновременно курившем травку, то на русском.
— Ребята, дело плохо. Просто очень плохо.
Он поднес к губам руку, вытащил сигару и снова начал обкусывать указательный палец, прямо-таки вгрызаясь в него. Редко говоривший русский сказал:
— Надо Юрия вытащить из больницы, пока не очнулся.
— Либо вытащить, либо заставить молчать, — уточнил Веннер.
— Я не убью своего брата, — мрачно заявил русский.
— Ты работаешь на меня, Роман, и сделаешь то, что я прикажу, черт возьми.
— Тогда я больше на тебя не работаю.
Веннер метнулся к нему:
— Слушай, кусок дерьма. Если б не я, ты до сих пор был бы долбаным трактористом на Украине, так что никогда не угрожай уйти от меня, потому что я просто выкину тебя пинком под зад, и что ты тогда будешь делать, мать твою?
Русский насупился, но промолчал. Лювич рубанул ладонью себе по шее:
— Я все устрою.
Русский шагнул к албанцу, твердо встал перед ним, будучи на голову выше бывшего боксера.
— Если убьешь моего брата, я тебя убью.
Албанец насмешливо смотрел мимо него, жуя жвачку. Дважды быстро перебросил в губах самокрутку, сделал две быстрые затяжки, глубоко вдыхая и выпуская дым, потом сказал:
— Сделаю то, что прикажет мне мистер Смит. Я повинуюсь мистеру Смиту.
— У нас есть более неотложное дело, — вмешался Веннер. — Этот трахнутый придурок Джон Фрост — Энди Гидни, — с его проклятыми прогнозами погоды… составил, черт его побери, один неверный прогноз!
Мужчины вопросительно на него посмотрели.
— Кислотный дождь! Нынче выдался плохой день для его шевелюры.
Русский усмехнулся; албанец, лишенный чувства юмора, ничего не понял. Он, как всегда, бросит тело Прогноза в цистерну с серной кислотой, а через пару дней перенесет кости в цистерну с соляной кислотой. После чего от придурка не останется никаких следов.
— Наша проблема в том, — продолжал Веннер, — что мы не знаем, что он сделал, что кому сказал. А про телефон соврал, правда?
Албанец кивнул:
— Он у него в машине, включенный.
— Мы понимаем, что это значит, да? — спросил Веннер.
Оба его наемника кивнули.
— Полиция может связаться с телефонной компанией, установить все его маршруты по Брайтону и Хоуву — точное время и место. Боюсь, джентльмены, нам нужен залог. Придется убираться отсюда на базу в Албании, пока шум не уляжется.
— Предпочитаю остаться здесь, — сказал русский.
Веннер стукнул себя в грудь:
— Мне пятьдесят девять лет. Думаешь, я добровольно провел бы оставшуюся часть своей жизни в стране, больше похожей на выгребную яму? Там даже женщины самые безобразные в мире. Мы живем здесь, потому что нам здесь нравится. Но вы, ребята, облажались.
— Как? — рассердился русский.
— Как? — переспросил Веннер, словно удивленный вопросом. — За Миком следили откуда-то из Кейптауна до автостоянки в центре Брайтона…
— Да, — перебил его албанец, — но я от них ушел на парковке.
— Да… А твой чертов «фольксваген» и прочее?
— Все верну.
Проигнорировав его, Веннер гневно обрушился на русского:
— А твой идиот братец привлек внимание полиции, потом разбил машину, после чего в лапы полиции попал ноутбук с нашим фильмом про д'Эта… Тебе не кажется, что это полная хренотень?
Русский молчал.
— Вот что мы сделаем, — сказал Веннер уже более доверительным тоном. — Прямо сейчас снимем мистера и миссис Брайс и избавимся от них. А потом будем смываться отсюда. Сегодня же днем отправимся в Париж. А оттуда уж дальше. О'кей?
Двое молчавших мужчин неохотно кивнули. Потом албанец спросил:
— А где будем снимать?
— Здесь, — решил Веннер. — В этой самой комнате. У меня есть несколько творческих идей. Мистер Брайс причинил нам много неприятностей: пусть пострадает. И хотелось бы мне посмотреть, как ему понравится то, что мы проделаем сначала с миссис Брайс. — Он взглянул на русского: — Роман, тащи их сюда. Развяжи ноги, склей пластырем — люблю его срывать.
И Карл Веннер, неожиданно возбудившись при мысли о том, что он сейчас сделает с Брайсами, замычал песню без слов.
— Том!
Услышав настойчивый приглушенный голос Келли, Том поднял глаза. Проклятие! В дальнем конце помещения вновь появился светлый прямоугольник. Кто-то входил — высокий худой мужчина в черном. Восточноевропеец.
Том рухнул на пол, прикрыв телом светившийся наладонник. Быстро нашарил его руками, нащупал кнопку питания, нажал, выключил. Зачем пришел? Ведро вынести? — не совсем к месту подумал он. Крепко прижал к бокам руки, плотно сдвинул ноги, стараясь как можно лучше изобразить то самое положение, в котором лежал связанный. Луч фонаря приближался.
Потом свет ударил в лицо.
— Мистер Брайс, я сейчас поведу вас наверх. Мы сделаем вас с миссис Брайс кинозвездами!
Содрогаясь от ужаса, Том подумал, что теперь в любую секунду мужчина увидит на полу обрывки веревки. Должен увидеть, если не слепой.
— Что значит «кинозвездами»? — спросила Келли надтреснутым от страха голосом.
Мужчина посветил на нее фонариком.
— Хватит болтать! Хочешь быстренько трахнуться? Мистер Брайс, не желаете посмотреть, как мы с вашей женой перепихнемся?
Ужас сразу превратился в ярость.
— Только тронь ее, и я тебя убью! — крикнул Том.
Мужчина повернулся к нему, угрожающе рявкнул:
— Хватит болтать, я сказал! — Наставил фонарь прямо Тому в лицо. — Заткнись. Ты еще будешь мне угрожать!
И опустился на колени. Том услышал треск оторванной липкой ленты, зная, что будет дальше. Сильно щурясь, увидел наклонившегося над ним мужчину. Почуял запах одеколона, острый, пряный, мужской.