Грейс подумал, что человек преждевременно стареет не из-за пива, сигарет, фастфуда или напряженного рабочего графика, а из-за силы тяжести, которая с каждым днем понемногу уменьшает рост и расслабляет кожу, оттягивая ее вниз. Полжизни человек борется с ней, но она всегда одерживает верх. Должно быть, именно сила тяжести захлопывает крышку гроба, а если прах развевают в воздухе, постепенно прибивает к земле каждую его крупинку.
Иногда Грейса беспокоило, что его мысли становятся все более мрачными. Возможно, его сестра права, и он слишком много времени проводит в одиночестве? Но в конце концов, он уже должен был к этому привыкнуть.
Конечно, Грейс не представлял себе, что будет вести такую жизнь, когда семнадцать лет назад сделал предложение Сэнди теплым сентябрьским днем на краю Дворцового пирса, предупредив ее, что в случае отказа прыгнет в воду. Она улыбнулась своей очаровательной ласковой улыбкой, откинула с глаз прядь светлых волос и ответила — с типичным для нее юмором висельника, — что было бы куда лучшим испытанием их любви, если бы он привел ее на мыс Бичи-Хэд.
Грейс налил стакан горячей воды, морщась от вкуса фтора во рту, который этим утром казался сильнее обычного. «Пей больше простой воды», — постоянно твердил ему в спортзале его инструктор по фитнесу. Он пытался, но кофе с молоком и виски были куда вкуснее. Да и собственная внешность его не беспокоила.
До встречи с Клио.
Годы, прошедшие после исчезновения Сэнди, явились для него тяжким бременем. Полицейскую работу легкой не назовешь, но большинству копов, по крайней мере, было с кем поговорить дома по окончании смены. А Марлон, хотя и был неплохим компаньоном, для бесед не годился.
Грейс надел костюм для бега трусцой, оставил Марлону завтрак на случай, если позабудет сделать это потом, и вышел на пустынную улицу. Было прохладное летнее утро с чистым небом, обещающим прекрасный день. Внезапно, несмотря на похмелье и недосыпание, Грейс почувствовал прилив энергии и быстро зашагал по улице.
Рой Грейс проживал в Хоуве — жилом районе, который до недавнего времени считался самостоятельным городом, хотя и непосредственно примыкающим к Брайтону. Ныне оба являлись объединенным городом Брайтон и Хоув. По слухам, греческое слово, от которого произошло название «Хоув», означало «кладбище».
Это было не так уж неуместно, так как Хоув выглядел тихим и спокойным рядом с шумным суетливым Брайтоном. Граница между ними начиналась у моря, в месте, отмеченном обелиском в память о павших на войне и цветной линией поперек набережной, но дальше становилась все более неопределенной, идя зигзагом к северу прямо через дома.
Скромная трехспальная половина двухквартирного дома, принадлежащая Грейсу, находилась на улице, выходящей на Кингсуэй — широкую дорогу, тянущуюся вдоль берега моря. Он пересек ее, затем побежал по влажной траве лужаек мимо детской площадки и двух заводей Хоувской лагуны, куда отец, любивший изготовлять модели моторных лодок, приводил его в детстве, позволяя орудовать пультом дистанционного управления.
Лагуна, казавшаяся юному Грейсу огромной, теперь выглядела маленькой и высыхающей. Ржавые качели, горка, нуждающаяся в краске, и все тот же киоск с мороженым придавали месту жалкий вид. Лодки по-прежнему запирали на ночь — в меньшей заводи плавали несколько уток, а на краю большей восседала группа лебедей.
Обогнув заводи, Грейс вышел на набережную, такую же пустынную, как вчера в то же время, и прошел мимо ряда голубых кабинок с душем. Пейзаж слева от него начал меняться. Сначала там тянулся ряд унылых жилых домов послевоенной постройки, но вслед за развлекательным центром «Король Альфред» их сменила куда более привлекательная эспланада зданий эпохи Регентства, в основном белых, с эркерами и террасами. Многие из них ранее служили местом отдыха богатых лондонцев, приезжавших на уик-энды, но ныне, как и большинство домов в этом городе с его заоблачными ценами на недвижимость, были переделаны в многоквартирные здания и отели.
Спустя несколько минут, приблизившись к границе между Брайтоном и Хоувом, Грейс увидел впереди справа торчащие из воды ржавые сваи — все, что осталось от Западного причала, некогда такого же оживленного, как находящийся в полумиле к востоку Дворцовый пирс.
Отец Грейса, заядлый рыболов, часто водил его на Дворцовый пирс, спускаясь на рыбачью площадку в дальнем конце, откуда во второй половине субботнего дня — во время перерыва футбольного сезона, когда «Альбион» играл в других местах, — они возвращались домой с солидным уловом, состоящим из мерлангов, лещей, камбалы, а если повезет, палтусов и даже окуней, в зависимости от течения и погоды.
Но не рыбалка служила главной приманкой на пирс для маленького Роя, а разнообразные аттракционы — автодром, поезд-призрак и особенно деревянные машины с застекленным передом, содержащие движущиеся картинки. Рой постоянно просил у отца несколько пенни для своего любимого аттракциона — «Дома с привидениями», — бросал их в щель и жадно наблюдал за появлением скелетов, призраков и самой Смерти в черном плаще с капюшоном и с косой в руке.
Когда энергия Грейса начала понемногу иссякать, слева появилось уродливое здание 60-х годов — развлекательный центр «Кингсуэст», абсолютно не гармонирующий с другими строениями побережья. В нескольких сотнях ярдов от него виднелся красивый фасад отеля «Старый корабль». Взбежав по лестнице на верхнюю набережную, он снова пересек почти пустую дорогу, миновал отель, свернул на автостоянку и посмотрел на часы.
Проклятие! Грейс понял, что плохо рассчитал время. Если он собирается начать инструктаж ровно в половине девятого — а это было важно для морального духа его команды, — то у него остается меньше получаса, чтобы добраться домой, переодеться и снова выйти.
Теперь Грейс испытывал мучительную жажду, но у него не было времени даже подумать о том, чтобы остановиться и купить бутылку воды. Он вставил в щель контрольной машины билет и кредитную карточку, потом сбежал по бетонным ступенькам на тот ярус, где оставил машину, морщась от запаха мочи и удивляясь, почему лестница каждого автопаркинга, которым ему приходится пользоваться, оказывается еще и общественным туалетом.
Ровно в 8.29 Грейс приближался к оперативному штабу № 1, доедая завтрак — плитку «Марса» из торгового автомата и держа в руке чашку горячего кофе.
Быстро дожевав «Марс», он сунул в рот мятную жвачку, чтобы замаскировать оставшийся со вчерашнего вечера запах алкоголя, и уже собирался войти в комнату, когда услышал позади шаги.
— Ну, старина, как прошло свидание?
Обернувшись, Грейс увидел Гленна Брэнсона в блестящем, как зеркало, кожаном пиджаке и с чашкой капучино, пена от которого белела вокруг его рта, как седые усы.
— Прекрасно, — ответил Грейс.
— Прекрасно? И это все?
Грейс усмехнулся, жуя резинку.
— Ну, возможно, более чем прекрасно.
— Ты сам не знаешь?
— Пытаюсь вспомнить — я слишком много выпил.