Несмотря на все сказанное, Шелли охватила грусть.
— Дрю, подумать только, сколько времени мы потеряли!
— Нет. — Он погладил ее влажные волосы и откинул прядь с лица. — Это не потерянное время, это время роста. Мы оба не были готовы. Я не должен был дразнить тебя и пытаться управлять тобой, когда ты уже созрела для любви. Я не имел права удерживать неизбежное. Идти против судьбы. Хотя я и убеждал себя в том, что намерения у меня самые благородные.
— А мне нельзя было быть такой нетерпеливой.
Ее лицо, залитое светом луны, изучали его печальные глаза.
— Мисс Тернер, в свое время на мне лежал страшный груз ответственности за тебя. Твоя мама боялась, что история повторится.
— И поэтому ты… мы…
Он вздохнул.
— Она доверяла мне, и я не хотел обманывать ее доверие. Она попросила меня не поддаваться соблазну. Это было сразу после того, как я застал тебя на пляже с голой грудью, и она, наверное, заподозрила, что мои чувства к тебе изменились. Ясно, она была права. У меня ныло все тело — настолько я желал тебя. Но я собирался уехать и надеялся, что забуду тебя. Тебе не было восемнадцати, а мне — двадцать пять, поэтому я самоуверенно дал твоей матери слово, что не скомпрометирую тебя. Котенок, если дашь слово, разве можно его нарушить?
— Спасибо.
Сейчас Шелли ощутила, насколько она обязана Дрю за его благородное поведение.
— Потом, когда произошла однозначно объясняемая история с Марко, я был слишком высокомерен и горд, чтобы выслушивать твои оправдания. Слишком высокомерен, чтобы удерживать тебя, и слишком горд, чтобы просить о возвращении. Твоя мама все время повторяла, что ты вернешься.
— Но ты ей не верил?
— Отчасти хотелось верить, — со вздохом признался Дрю. — Мне мешала гордость. Я убедил себя, что мне это глубоко безразлично. Вот тебе типичный пример самообмана! — Он коснулся губами ее губ, и она затрепетала от удовольствия. Ее пальцы неосознанно гладили его торс. — Как долго мы дожидались всего этого! — простонал он.
— Да. Но мы… — Ей не хватало слов. — Столько лет медленно росло наше чувство, а сегодня… — Она вздохнула от нахлынувших воспоминаний. — Ох, Дрю, разве этого не стоило ждать?
— О чем ты говоришь, котенок. — Он придвинулся ближе. — Это лучшие минуты в моей жизни. Хочешь, чтобы они повторились? Прямо сейчас?
Ее руки обвили его шею.
— Да, прошу тебя, — зашептала она. — Между нами больше нет секретов, нет преград…
— Последнее искушение? — Он улыбался, медленно склоняясь к ней. — Сердце, тело, душа…
— Ты все понимаешь!
Ее губы приоткрылись навстречу его губам, и поцелуй заглушил слова.
Следующие двадцать четыре часа они провели вместе. Шелли казалось, что они засыпали на какое-то время, но она не была в этом до конца уверена.
Они сидели в ванне напротив друг друга. Наконец она решилась спросить:
— А как дела у Джейми и Дженни?
Лицо Дрю стало серьезным.
— Я сказал Джейми, что если он обидит мою сестру, то будет жалеть об этом всю жизнь. И что я даю ему шанс. — (На лице Шелли мелькнуло удивление.) — Я сам одолжил ему деньги для покупки яхты. Остальное зависит от него. — Его глаза грозно блеснули. — И лучше ему не подносить спичку к пороховой бочке.
Шелли потянулась к нему и нежно поцеловала в кончик носа.
— Ты душка, Дрю Гловер, если тебя до этого довести! Дать ему… — Она вспомнила о размерах ссуды и вдруг закричала: — Дрю! Эти деньги так и остались лежать у меня в гостиной! Кто угодно мог вломиться в дом и забрать их!
— Пошли! — Он выбрался из ванны и помог выйти Шелли. Затем он бросил ей ее джинсы и свой толстый синий свитер. — Одевайся!
Пусть она, возможно, потеряла значительную сумму, тем не менее улыбалась, натягивая свитер. Она вдыхала запах Дрю — и теперь Дрю заполнил все ее чувства.
Они прыгнули в машину и на полной скорости помчались к дому Шелли, а когда опрометью вбежали в дом, то обнаружили, что деньги в самом деле исчезли с кофейного столика.
— Их нет, — упавшим голосом произнесла Шелли.
— Мы же этого ждали? С таким же успехом мы могли бы повесить на дверях табличку. — И все же глаза его улыбались. — У нас только одно оправдание: мы были заняты другим.
— Ммм… — Шелли встала на цыпочки и поцеловала его. Сейчас она знала, что деньги мало что значат. Можно думать о куда более важных вещах. Например, о любви.
— Надо бы заявить в полицию.
— Может быть, остались отпечатки пальцев, — с надеждой предположила Шелли.
— Ничего не трогай! — Дрю осмотрелся. — Не понимаю, как вор сюда забрался. Никаких следов взлома. Посмотри-ка, котенок, не пропало ли еще что-нибудь.
И тут же кто-то позвонил в дверь. Открыв, Шелли увидела на пороге Дженни и Джейми. Джейми прижимал к себе ребенка и выглядел чрезвычайно довольным собой, а у Дженни был такой вид, будто она разрывалась от нетерпения сообщить что-то важное.
— Что вам нужно? — недоверчиво спросил Дрю.
— Вы ничего не потеряли? — весело поинтересовался Джейми.
— Например?
— Например, пачку денег!
Свободную руку Джейми только что держал за спиной, а теперь он уже размахивал толстой пачкой банкнот.
— Джейми проходил мимо распахнутого окна и увидел деньги на твоем столике! — воскликнула Дженни, выхватила у Джейми пачку и подала ее Шелли. — И сразу сказал мне. Ты когда-то давала мне ключ, поэтому мы вошли и взяли их, чтобы чего не случилось.
Дрю долго молчал и глядел на Джейми, потом протянул руку и произнес:
— Спасибо, парень.
Пока он тряс руку Джейми, его сестра взорвалась:
— Я поверить не могла! Оставлять здесь большие деньги — это же глупость несусветная! О чем вы только думали?
Дрю и Шелли невольно переглянулись и расхохотались.
— Прошу прощения, — сказал Дрю, привлекая Шелли к себе, — лучше будет набросить вуаль умолчания на этот вопрос. Кстати, раз уж мы заговорили о вуали…
— Что? — не веря своим ушам, ахнула Дженни.
— Дженни, не мешай. Я разговариваю с Шелли.
А та смотрела на него, позабыв обо всем на свете.
— Повтори.
— О вуали?
— Какой еще вуали?
— Ну, я вспомнил о свадебной вуали.
Глаза Шелли округлились.
— Ты хочешь сказать… о свадьбе?
Дрю улыбался. Кажется, это он недавно утверждал, что страсть обязательно берет верх над здравым смыслом?
— Да. О, да!
Именно эти слова Шелли повторила на церемонии бракосочетания, состоявшейся весной, когда остались в прошлом зимние холода. На невесте было белоснежное платье, от души презентованное ей Марко. Шелли сияла от счастья, говоря «да» человеку, которого любила больше жизни.