— А почему я должен хотеть этого? — спросил он спокойно.
— Потому что ты ненавидишь меня! Но всему есть предел! Я только что похоронила мужа, и даже если… даже если… — Голос у нее задрожал.
— Даже если что, Абби? — легонько поднажал он. Даже если ты не смогла пролить ни одной слезинки у его могилы?
Она твердо встретила его обвиняющий взгляд.
— Да, это правда! Я не смогла! Потому что я не такая лицемерка, как ты! — И уже спокойнее она продолжала:
— Я не могла притворяться, что чувствую то, чего на самом деле не чувствую. И я не любила Орландо! — Она так закусила губу, что ощутила солоноватый вкус крови. — Я давным-давно перестала любить его… — И после этих слов она ощутила облегчение, как будто что-то, долго ее мучившее, растаяло в одно мгновение.
— Но тогда почему, — спросил Ник мягким шепотом, — ты ничего не предприняла?
Она ожидала от него чего угодно — издевательств, недоверия, — но не такого полного сочувствия. Уже в который раз она осознала, как опасна его мягкость. Именно так Ник мог добиться от нее признания в том, о чем было лучше всего умолчать.
— Но я предприняла! — защищаясь, сказала она. Кое-что я предприняла. Я собиралась развестись с Орландо. Я планировала встретиться с адвокатом как раз перед тем, как… 0й погиб, — закончила она с усилием.
— И это недовольство браком… как долго оно продолжалось? — Ник словно вел расследование.
Как унизительно признаваться в своем поражении! Но особенно человеку, который затем будет этим упиваться.
— Почти с самого начала, — неохотно призналась Абигейл.
— Тогда почему же ты не начала действовать раньше? — продолжал допрашивать он. — Не знаю, стоит ли разводиться в том случае, если двое людей только лишь поссорились, но вы… к тому же вы были так молоды, когда поженились, и, слава богу, не имели детей. С разводом, несомненно, не возникло бы особых проблем?
Абигейл покачала головой. Как раз были «особые» проблемы, но она никогда не скажет ему какие. О таких вещах она не сможет рассказать никому. И уж тем более Нику.
— У меня были свои… причины, — ответила она натянуто, остро сознавая, что краска, залившая лицо, выдает ее смятение, — и я предпочла бы оставить их при себе.
— Секунду он рассматривал ее упрямый подбородок, а затем неожиданно испустил яростное рычание, словно голодный лев, слишком долго просидевший в клетке. Ник бросился к окну и широко распахнул его, резко вдыхая холодный вечерний воздух и выдыхая его.
Абигейл с изумлением наблюдала за ним. Это в высшей степени нехарактерное для Ника Харрингтона проявление чувств вытеснило из ее головы все остальные мысли.
Ник был вообще человеком редкостного самоконтроля — человеком, никогда не позволяющим себе проявлять чувства. И, однако же, когда она думала о его поведении сегодня… Никогда раньше Абигейл не видела, чтобы он вел себя так… А Ник и в гневе довольно привлекателен, неохотно признала она, скользя взглядом по линиям его сухощавого, сильного тела, теперь напряженного от гнева. И еще — притягательного и сексуального.
О боже, думала Абигейл с отчаянием, я не хочу это чувствовать. Какая это мука — сознавать его присутствие, когда каждая капля самоконтроля, что у меня есть, уходит на то, чтобы не подбежать к нему, не броситься в объятия, не просить его поцеловать меня, как он целовал тогда…
Тем временем Ник закрыл окно и, казалось, обрел свое обычное самообладание.
— Я должен был помешать вашему браку, — горько произнес он, обращаясь больше к себе, чем к Абигейл.
— Но ты пытался, помнишь? — возразила она. — В ночь перед свадьбой… Когда тебе не удалось заставить меня…
— Открыть глаза?
Ник Харрингтон вызвал тогда ее к себе, и она упрямо, с каменным лицом выслушивала, как он взывает к ее здравому смыслу и лучшим чувствам. Увы!
Все было напрасно! Брак был заключен, несмотря на все его просьбы. А ведь все, что было нужно, чтобы остановить ее, — это дать понять, что Ник о ней заботится…
Абигейл вздохнула. Она правильно поступила тогда — хотя бы потому, что хотела сделать все ему назло.
— Да! — кивнула она. — Я ведь видела, чего ты добиваешься. Считала, что ты чинишь мне препятствия!..
— Это и были препятствия! И необходимые, как теперь выяснилось. Проклятье! — громко выругался он. — Но ты так меня и не послушала…
Абигейл улыбнулась. Как давно она не видела Ника таким рассерженным! Вспышка его гнева придала ей сил, и она задала вопрос, который не смела задать раньше:
— В ночь перед свадьбой, когда ты встретился с Орландо в отеле, ты… ты предлагал ему деньги, чтобы он не женился на мне, правда?
Ник вздрогнул от неожиданности:
— Он сказал тебе это?
Итак, интуиция ее не подвела! Абигейл помотала головой:
— Нет. Я сама догадалась, когда он вернулся со встречи. У него был такой самодовольный вид…
…Торжествующий, самодовольный и переполненный ликованием, Орландо вошел в их комнату.
Он заказал шампанское и выпил за их совместное будущее. Выпил слишком много…
— Но, очевидно, денег оказалось недостаточно, размышлял Ник. — Моя главная ошибка была в том, что я недооценил Орландо. Видишь ли, я думал, что его отказ от денег, которые я предложил ему, — признак его любви к тебе. Я думал, что его нельзя купить. Господи, как я был не прав! Орландо можно было купить, если цена была бы подходящей. Я просто не предложил ему достаточно. — Он невесело рассмеялся. — Орландо почуял, откуда в его руки свалится состояние. Конечно, не от моего довольно оскорбительного предложения бросить тебя! Он уже тогда знал, что обогатится как раз за счет своей невесты. Своей красивой юной невесты! — Ник посмотрел ей прямо в лицо. Взгляд зеленых глаз был искренним. — И он был прав, да, Абби? Ты оказалась его пропуском в беззаботную жизнь.
Абигейл нахмурилась, расстроенно покачивая головой; ей не хотелось продолжать эту тему. Но Ник не собирался останавливаться.
— Потому что он никогда не любил тебя, правда? задал он жестокий вопрос.
Все ее блестящие мечты уже растоптаны, но хоть что-то хорошее и светлое у них было? Абигейл отчаянно попыталась вызвать из тумана, царившего у нее в голове, воспоминания о том, каким был Орландо, когда она только встретила его — во время той школьной поездки во Францию, где она каталась на лыжах.
Ей недоставало пары месяцев до восемнадцати, и — мой бог! — какое же он произвел на нее впечатление! Весь бронзовый от загара, со светлыми вьющимися волосами, с ярко-голубыми глазами, он был таким горячим, таким веселым и самоуверенным, что все девушки слетались к нему, как пчелы на мед.
Но заинтересовался он именно ею, искал ее общества, и ей льстило такое предпочтение. Она была слишком молода и все идеализировала.