Неблагодарная девчонка! Я взял на себя заботу о ней, дал ей образование, обеспечил безопасность и комфорт, а она ведет себя, как избалованный ребенок!
Резко поднявшись из-за стола, Малик прошел к окну. Посмотрев на дворцовый сад, он вздохнул. Когда он мог позволить себе беззаботно прогуляться по дорожкам меж деревьев? Ни разу с тех пор, как старый шейх объявил, что Малик – старший из трех его внебрачных сыновей.
В какой-то мере я оказался готов к управлению страной, ведь в течение многих лет я являлся доверенным помощником шейха…
Но роль советника, – не важно, насколько высоко его ценил шейх, – кардинально отличалась от роли правителя. Малику пришлось сильно измениться. Он больше не имел права выразить свое мнение, не обдумав его как следует – его слова могли интерпретировать так, что их смысл стал бы совсем другим. Малик чувствовал: он должен доказать всем – своему народу и самому себе, – что он в состоянии оправдать доверие старого шейха.
Только с Соррель он позволял себе расслабиться и ни о чем не беспокоиться.
И вот теперь она хочет уехать. Малик обернулся и взглянул на девушку. Тревога и волнение в ее глазах потрясли его, и он в который раз убедился, как сильно изменилась его жизнь – Соррель, та, что всегда так спокойно улыбалась ему, сейчас смотрела на него, словно он был жестоким султаном из «Тысячи и одной ночи». Он, Малик, который всегда относился к ней по-доброму!
Что ж, надо отпустить ее. Пусть она посмотрит, каково это – жить одной в Англии.
Однако он решил предпринять еще одну попытку переубедить ее.
– Мы могли бы подыскать тебе пост в посольстве Харастана.
– Спасибо, но – нет.
Любого другого человека он уже давно бы перестал уговаривать. Но, черт возьми, это же Соррель!
– Ты точно не хочешь, чтобы тебе кто-нибудь помог? – спросил он.
Девушка помедлила: она боялась задеть или обидеть Малика.
– Думаю, будет лучше, если я первый раз в своей жизни все сделаю сама, – она умоляюще посмотрела на шейха, но его глаза оставались холодными. – Малик, разве ты не можешь меня понять?
– Кажется, ты забыла, – жестко возразил он. – Понимать подданных – не моя забота.
Его ледяной взгляд обжигал Соррель, она чуть не плакала. Девушка и представить не могла, что Малик будет так с ней разговаривать.
Разве я просто его подданная? Неужели он так ко мне относится?
– Конечно, ты прав, – ответила она, опуская голову ~ просто ей не хотелось, чтобы он увидел ярость в ее глазах. Когда девушка снова посмотрела на Малика, она уже взяла себя в руки и даже смогла улыбнуться. – Ну так я начну собираться.
– Конечно, – холодно сказал он и взял со стола золотую ручку, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Но Соррель не собиралась так просто сдаваться.
– Полагаю, отец оставил мне какие-то деньги?
Малик подавил искушение использовать свою власть, ведь он был доверенным ее отца и мог распоряжаться его состоянием.
Попробовала бы Соррель пожить без денег в чужой стране… Тогда она оценила бы спокойную жизнь в стенах дворца…
Но он не собирался отнимать у Соррель то, что принадлежало ей по праву, и запирать ее во дворце, который ей опостылел. Еще пять минут назад он сам чувствовал себя как зверь в клетке, так зачем же подвергать этим же мучениям кого-то еще?
Потому что я стану скучать по ней.
Несомненно, Соррель будет приезжать в Харастан время от времени. Он сможет наблюдать, как она меняется, становясь самостоятельнее…
Становясь чужой и далекой.
Но жизнь есть жизнь.
– Да, Соррель, – сказал он, – деньги твоего отца не только сохранились, за это время накопились проценты. – Он увидел, как ее глаза расширились, и быстро добавил: – Это не значит, что ты станешь состоятельной женщиной, но сумма вполне приличная. Я советую тебе тратить их осторожно – до тех пор, пока ты не научишься обращаться с деньгами.
Соррель посмотрела на него в недоумении.
Он что, думает, я собираюсь купить несколько сотен пар обуви или потратить все на бриллианты?..
– Спасибо за совет, – жестко сказала она. Малик немного расслабился – значит, она готова его выслушать!
– Может, мне попросить кого-нибудь дать тебе несколько уроков по планированию бюджета?
Какое-то время Соррель колебалась, готовая согласиться на предложение Малика, но потом в ней поднялось чувство протеста – всю жизнь ее кто-то поучал и помогал принять решение. Она не ходила по магазинам за продуктами, никогда не готовила еду – то есть не делала ничего, что делают обычные двадцатипятилетние женщины.
Кроме того, каким образом уроки дворцовых финансовых советников могут помочь ей в дальнейшей жизни в Англии? Они вряд ли подскажут ей, как оплачивать счета за центральное отопление…
– Спасибо, Малик, но я хочу всему научиться сама.
Его глаза сузились.
– Иногда ты можешь быть очень упрямой, – мягко сказал он.
– Это не упрямство, Малик. Это стремление к независимости.
Он замялся, но все равно задал следующий вопрос, зная, что нарушает правила этикета:
– Тебе в самом деле не нужна моя помощь?
Соррель покачала головой и почувствовала, как зашелестела ее накидка. Девушка всегда ее носила, но совсем скоро она сможет от нее избавиться. Ходить с непокрытой головой женщине в Харастане просто немыслимо.
Да, уехав в Англию, я обрету свободу во всех смыслах этого слова…
А главное, я освобожусь от безответной любви к шейху.
– Я хочу все сделать по-своему, – повторила Соррель.
Сейчас она должна была радоваться, но ее сердце почему-то сжалось от страха, когда она посмотрела в черные глаза Малика. Соррель поняла: несмотря ни на что она хочет получить его благословление.
Мы должны остаться друзьями…
– Так что ты думаешь? – дрожащим голосом спросила она.
Малик пренебрежительно пожал плечами.
– Поступай как хочешь, Соррель, – холодно сказал он и принялся за чтение следующего документа, как бы говоря ей, что он умывает руки. – Все. Думаю, тема закрыта, если не возражаешь. Я очень занят сейчас.
Соррель потрясенно смотрела на него. Он попросил ее уйти, как прислугу, и просто вернулся к своим делам. Она с трудом сдерживала ярость и боль, но ей удалось выйти из кабинета шейха с высоко поднятой головой.
Она еще покажет Малику, на что способна. Она уедет отсюда в большой мир и начнет новую жизнь.