— Фотографии? — бормочу себе под нос. Если так, то их наверняка забрала полиция. Или все убрал сам Карлайл?

Стараясь ни к чему не прикасаться, читаю наклейки на папках. Банковские выписки, страховка, кредитные карты, ипотека… Обычная документация рачительного человека, привыкшего к порядку. Луч скользит по пыльному квадрату на поверхности стола, тут же валяются кабели. Я улыбаюсь. Полицейские забрали компьютер Карлайла.

Пытаюсь открыть шкаф, но он заперт. Быстро шарю фонариком по сторонам. Где могут быть ключи? На полу мелькнуло что-то белое. Направляю туда луч света: из-под шкафа выглядывает уголок бумаги.

Навалившись плечом на шкаф, наклоняюсь и достаю находку. Хватаю пальцами, оставляя на бумаге свои отпечатки, неважно, все равно ведь заберу с собой. Это фотография, в уголках — аккуратные дырочки. Одна из тех, что висели над столом? Переворачиваю фото, направляю на него свет. Джулия стоит рядом с машиной — моей старой машиной, — собираясь открыть багажник. Ее взгляд обращен куда-то вдаль, ветер треплет волосы.

— Я помню, — не веря своим глазам, шепчу я. Сердце чуть не выпрыгивает из груди.

Мы тогда поехали на пикник, но из-за плохой погоды пришлось вернуться. Алексу было лет семь-восемь. А вот и мой сын на заднем плане. В руках красная машинка. Я быстро подсчитываю: этому снимку по меньшей мере четыре года. Откуда он у Дэвида Карлайла?

Внезапно снизу доносятся голоса, и я тотчас забываю про снимок. Сую его в карман, подхожу к окну и чуть отодвигаю штору. Черт!

На обочине припаркована полицейская машина. С первого этажа тянет карри и чесноком, и я понимаю, что караул по-тихому улизнул за едой. Повезло, что они не видели, как я пробрался в дом.

— Хэллит ничего не узнает, — говорит молодой голос под аккомпанемент шуршащей бумаги. — Не понимаю, какой смысл торчать здесь всю ночь? Все равно ничего не произойдет.

— Ты прав, черт побери. Дом у черта на рогах. Я вот сомневаюсь, что этот малый, хозяин, который здесь живет, легко находил дорогу.

— Может, потому здесь и поселился. Никто не увидит, как развлекается с малолетками. Я бы ему яйца отрезал.

Они замолкают, потом смеются. Треск и шипение — наверное, вскрывали банку с газировкой.

— Я случайно подслушал, что шеф сказал. Он уверен, что виноват этот козел. Ты только не болтай, но Хэллит не зря беспокоится. Он боится, что доказательств не хватает. А я считаю, они правильно его сцапали. А если бы он еще на кого-нибудь напал? А если бы следующей стала моя Салли?

— Угу, — соглашается второй. — Или моя сестра.

Дальше слушать я не стал. Скоро кому-нибудь из них приспичит в сортир. Спуститься по скрипучей лестнице я не рискую, а потому решаю пробраться в третью комнату на этаже, молясь о том, чтобы она выходила во двор. Я помню, что видел там навес, нечто вроде оранжереи. Если так, то у меня есть шанс. Выберусь на крышу и сползу по водосточной трубе. А затем со сломанной ногой поковыляю через поле, за которым оставил машину.

Я очень медленно, осторожно открываю дверь в конце коридора и, плотно закрыв ее, включаю фонарик. И тут же понимаю, что нахожусь в спальне Карлайла. Смотрю на кровать, — ведь именно из-за нее я сюда пришел. Она огромная. И аккуратно застеленная, на покрывале ни единой складки. Вдоволь наглядевшись, подхожу к окну и, затаив дыхание, открываю створку.

Джулия

— Ну и что с того, что у Дэвида есть моя фотография? Это не запрещено.

— Она сделана четыре года назад, когда мы ездили на пикник. Помнишь тот день? — Марри торжествующе помахивает перед моим лицом фотографией.

— По-моему, да. — Я беру фотографию и внимательно разглядываю. Тогда я была розовощекая, пухленькая. — Алекс сломал машинку и всю дорогу домой ревел. — Я улыбаюсь воспоминанию. Мне приятно, что Дэвид хранил мою фото. Держал у себя в кабинете.

— А каким образом, по-твоему, этот снимок оказался у Дэвида Карлайла? И что могло висеть на стене над его столом? Она вся в дырках от кнопок, в остатках пластилина и обрывках скотча. Улика на улике! — Марри задыхается, словно ребенок, который разворачивает подарки на Рождество.

— Что могло висеть на стене? И тебя волнует только это, Марри? Что там могло висеть, черт побери?!

Яростью пытаюсь замаскировать панику, нарастающую внутри.

— Джулия, ну подумай. Зачем Дэвиду понадобилось это? — Он тычет в фотографию пальцем. — Поляроидный снимок. Мгновенный.

— И что? — У меня кружится голова. — Наверное, нашел его где-то. — На мгновение я верю, что так оно и было. — Увидел на комоде, где лежат мамины безделушки, и прихватил на память.

Ну да, Дэвиду хотелось завладеть кусочком моей жизни.

— Джулия, сосредоточься. У нас никогда не было «поляроида». Я не делал этот снимок. Твоей матери не было на пикнике. Никто из нас ничего не фотографировал в тот день.

— Ну, тогда не знаю… — Голос у меня садится. — А это правда я? — Всматриваюсь в фотографию, отчаянно надеясь обнаружить, что на снимке другая женщина.

— Ты, — тоже шепчет Марри. — И мне интересно, что за фотографии висели на стене в его кабинете. На них тоже была ты? И дети? — Он делает паузу, резко втягивает воздух. — Или Грейс?

— Марри! Ты всерьез думаешь, будто у Дэвида был список жертв и я одна из них? — Я судорожно цепляюсь за остатки надежды и весело смеюсь. — Если Дэвид и составлял какие-то списки, то лишь списки пациентов. А ты сошел с ума, Марри. Ты спятил от ревности! — Я уже кричу. — Ты псих, Марри!

Почему все вокруг вертится? Это что, я кручусь на месте? Лицо Марри мелькает со всех сторон, увлекая в водоворот.

— Эд обязательно сказал бы о том, что стены в доме Дэвида были утыканы моими фотографиями. Уж такое бы он не упустил! — Головокружение прекращается, и я нахожу в себе силы, чтобы попросить Марри уйти. — Тебе пора. Пожалуйста, уходи. Ты сможешь сделать что-нибудь, чтобы вытащить Дэвида из тюрьмы еще сегодня?

— Уже поздно, Джулия. Я займусь бумагами, но сегодня уже ничего не удастся.

Марри исчезает — растворяется призраком, только что был, и вот его уже нет. Лишь в воздухе повисает шепоток подозрения.

Еще не очень поздно, но я заснула. Разбудил меня телефон. Шея затекла, я сонно оглядываюсь и понимаю, что заснула в кресле у камина.

На экране мобильника номер Надин.

— Алло? — Какую-то долю секунды я думаю, что Надин сидит с детьми, но потом вспоминаю, что сама уложила их в постель.

— Привет, — говорит она. — Как ты?

У меня нет сил ответить. Распрямляюсь, ерошу волосы.

— Я поговорила с Крисси, психологом. — Молчание. Я гляжу на экран телефона, но уровень сигнала отличный. Наконец Надин снова подает голос: — Джулс, нам нужно поговорить. Вместе с Марри. Мы можем встретиться утром?