– Скоро, – ответила Зия и замерла, прислушиваясь к чему-то, но уже через мгновение ударила пятками в бока лошади и помчалась обратно.
– Искры, – с усмешкой пробормотала Айра.
– О чем ты? – зевнула сидящая рядом Хайта. – Погасить – значит, погасить. Видать, какую-то ворожбу затеяли маги из Суррары. Раньше всю ворожбу шаманы вели, а теперь притихли, носа не показывают. Я слышала, то ли вовсе разругались с великим таном, то ли, что скорее всего, потеряли власть. Теперь за старшего шамана Томарг, так вот ушел его обоз – как бы не в степь пошел: риссы теперь магией правят. Ничего, вот падет Скир – Лек сразу же всем магам Суррары горло перережет, уж поверь мне: он ни с кем не станет делить победу.
– Верю, – кивнула Айра. – Но я не о тех искрах. Конь у этой девки подкован, искры летят, когда по камням скачет.
– Это тебе не девка, – поморщилась Хайта. – Это Зия, главная помощница Лека. Не дай тебе Степной Дух попасться ей в руки: на ленты порежет! А искры – не наше то дело. Ждать будем. Если Зия сказала, что штурм скоро, – значит, скоро. Демон меня задери, хоть бы ветер переменился! От этих рисских горшков несет хуже, чем от трупаков!
– Хайта, – обернулась к хеннке Айра, – а что ты будешь делать, когда кончится война?
– А ты доживи сначала, – буркнула крючница и замолчала.
Тишина над порядками хеннов царила до полудня. Затем вперед медленно двинулись легкие катапульты. Рослые воины выстроились вдоль первой линии укреплений, кое-где утыканных сайдскими стрелами, и начали двигать собранную из бревен стену вперед, за ними обслуга толкала орудия. Из потрепанной долгой осадой стены полетели стрелы, но причинить вреда никому не смогли. Продвинувшись на сотню локтей, катапульты встали – и тут заорали погонщики лошадей и заскрипели, опуская рычаги к земле, пороки. На поблескивающий металлом таранный сарай взобрался старик в рисском балахоне, и волна ненависти захлестнула Айру. Что-то знакомое – знакомое и ненавистное – скрывалось в едва различимой из-за расстояния фигуре.
– Зах! – пробормотала Хайта. – Главный маг Суррары. Обещал Леку, что хенны не только пройдут Борку, но и пройдут ее без потерь. Вот теперь и посмотрим, что он надумал.
«Посмотрим», – согласилась Айра и стиснула кулаки, потому что не только вспомнила, но и почувствовала в напряженной фигуре силуэт ледяной змеи, убившей Ярига.
Между тем колдун резко раскинул руки в стороны, и с уже привычным скрипом и древесным скрежетом взметнулись рычаги пороков и дружно фыркнули катапульты, отправляя к изгрызенной стене уже не смертоносные валуны, а наполненные чем-то дурнопахнущим горшки. Стена словно сожрала их, не понеся никакого урона. Но в следующее мгновение Зах соединил ладони над головой, и над Боркой взметнулось пламя. Сначала это были только языки пламени, которые начали лизать стены и башни там, где их смочило неведомое зелье, но вскоре алым полыхнуло и из бойниц, и уже заскрипели вновь заряжаемые пороки, и опять фыркнули катапульты. Борку охватывал огонь, а где-то далеко за ней, среди мертвых развалин, зашевелилось, удовлетворенно задергалось нечто неведомое и ужасное.
– Оно смеется, – прошептала побелевшими губами Айра. – Упивается смертями и смеется. Как ребенок. Как мерзкий и гадкий ребенок.
– Что ты говоришь? – повернула к помощнице черное лицо Хайта.
– Уж больно проста эта рисская магия, – ответила Айра. – Хлопок в ладоши – и искра. Другой вопрос: что за дрянь в горшках вспыхивает, как древесный пух? Знаешь, что я тебе скажу? Сейчас на стене заживо сгорают сотни воинов. Не боишься, что останемся без работы? Или пепел тоже крючниц заставляют убирать?
– Пепел смоет дождь, – скривила губы Хайта и замолчала.
Таранный сарай медленно полз к стене. Из охваченных пламенем бойниц не вылетело ни одной стрелы, ни одного камня, а запасы разогретой смолы сгорали прямо в котлах.
Ворота и закладка сайдов были разбиты только к следующему утру. Борка все еще горела, но поднимающийся из бойниц черный дым сменился серым – словно всю черноту принял и впитал в себя камень. Едва таран пробил последний ряд камня, как в его обслугу полетели стрелы, но уцелевших защитников Борки было не больше сотни. Хенны смяли их, оставив убитыми не больше трех-четырех десятков воинов, но крючницам до трупов добраться так и не удалось. И не потому, что те сами поднялись и отправились в сторону Суйки, дойти до которой теперь ничто не мешало мертвецам, а потому что через узкие ворота в пределы Скира потекло хеннское воинство. Сначала быстрая конница, которая сотня за сотней просачивалась через проход вплоть до следующего утра. Затем обоз, запасные лошади, подводы с торопливо разобранными на части пороками, с погруженными на повозки катапультами и баллистами. Уже к вечеру второго дня появились ведомые рисскими колдунами тысячи оборванных, истерзанных ненавистью воинов, вооруженных только заостренными деревянными кольями, в которых Айра узнала тех, кого видела у храма Сето, – и они тоже проходили через стену до утра, и все это время она чувствовала в отдалении довольное урчание Зверя, который еще не насытился, но уже предвкушал трапезу, надеясь утолить разрывающую его жажду. Затем за почерневшую, исходящую едва заметным дымком стену двинулись подводы, нагруженные гигантскими вонючими горшками, переложенными соломой, но уже подходили следующие отряды конницы и опять обозные, пока наконец на пятый день старшая старуха не закричала что-то непотребное и не развернула караван крючниц в сторону ворот.
Таранный сарай риссы уже убрали, протащив его на ту сторону рва, и соорудили вместо него обычный бревенчатый мост. Понукаемая Хайтой лошадь втянула повозку под закопченную арку проездного тоннеля, и Айра после долгого перерыва вернулась в Скир, узнать который было не просто. Городка за борской стеной не существовало. Большая часть домов была разрушена, но и те, что оставались стоять, выгорели до черноты. Сквозь пустые оконные проемы зияло голубое небо. Караван крючниц пополз на север. На перекрестке, на котором дорога делилась на пути к Суйке и Омассу, хенны спешно сколачивали острог из поваленных деревьев, что никак не напоминало степняков, да и дальше, всю ту пару десятков лиг, что отделяли поверженное укрепление от первого сайдского города, караван двигался медленно. Хеннские дозоры следовали вдоль дороги и в ту, и в другую сторону – и никак не напоминали победителей и завоевателей. Лица многих из воинов были непривычно растерянны. Все разъяснилось, когда повозки крючниц встали на высоком берегу Дажа в паре лиг от башен Омасса. Хайта присела к костру возле Айры, помешала варево в котле, хлебнула, смешно выпячивая губы над деревянной ложкой, и выплеснула остатки в вытоптанную траву.
– Дурная это какая-то война, – прошипела после недолгого молчания.
– А бывает не дурная война? – поинтересовалась Айра.
– А тебя, как я посмотрю, не трогает она вовсе? – зло сплюнула Хайта. – Все одно выходит: если ты из Дешты, так соплеменники твои здесь гибнут!
– Я что-то должна сделать для них? – зевнув, поинтересовалась Айра, хотя в последние дни не могла сомкнуть глаз и не чувствовала сонливости.