Я наклонилась, так что мое лицо оказалось б нескольких дюймах от его.
— Послушай, ты, маленький вуки, [39] я не злодей, понятно? Просто у меня был очень тяжелый месяц.
Я распрямилась и протянулась к стопке Света.
— Стой! — Карл схватил меня за руку.
— Что? — Я отбросила его руку. Малыш начинал меня раздражать.
— Если коснешься книги и ты не агент Света, то получишь самый большой шок в жизни. Буквально! Я видел такое раньше. Это ужасно! — Он погрозил мне пальцем, наморщив бровь. — Такая девушка, как ты, не может ходить с ожогами, если ты понимаешь, о чем я.
Я не обратила внимания на его намек и оглянулась на Зейна, который, прислонившись к стене, листал «Человека-паука», но внимательно слушал, и рот его дергался. Он поймал мой взгляд и кивнул, подтверждая.
Я снова повернулась к мальчишке.
— Значит, агент Тени не может листать комиксы Света и наоборот?
— Верно, блондинка. Это препятствует скрещиванию сторон.
— Если я агент Света и коснусь этого, — я показала на комикс Тени, — меня оглушит?
— С тобой этого не будет, — убежденно заявил он, скрестив руки на худенькой груди.
Я тоже так считала, но моя уверенность не имела никакого отношения к тому, какой серии я коснусь. Я протянула руку к стопке Тени, задержала ее на мгновение, услышав, как участилось дыхание мальчишки, и выдернула выпуск. Ничего.
— Я тебе говорил! — Он подпрыгнул. Я схватила еще один выпуск, и еще один, все из стопки Тени. Я бросала их на пол, а Волчонок продолжал прыгать возле меня: — Я говорил, что она злая? Видите?
— Вижу, — спокойно ответил Зейн.
«Это ничего не значит», — сказала я себе и повторила вслух:
— Это ничего не значит.
Зейн пожал плечами и уткнулся в свой комикс.
— Это значит, что ты проклятая злодейка. — Волчонок размахивал пальцем в воздухе. — Ты агент Тени, несущий смерть и разрушения!
Он продолжал кричать, а я снова стала подбирать книги. И тут он неожиданно замолчал, широко раскрыв рот. Я сняла последний комикс серии Света с нижней полки, распрямилась и улыбнулась ему.
— Ты не можешь так делать, — запинаясь, вымолвил он. — Зейн, что происходит?
— Не так-то ты хорошо знаешь серию «Зодиак», как ду-гмал, — ответила я, поворачиваясь и подмигивая Зейпу. — Комиксы тебя оглушили.
Но Зейн смертельно побледнел, и комикс, который он листал, упал на пол. Он посмотрел на пачку комиксов у меня в руках, потом снова мне в лицо.
— Свет и Тень, — негромко сказал он наконец. — Значит, это ты.
Я сделала шаг назад, не вполне понимая, о чем он говорит, но ответила то, что мне подсказывала моя суть. Во что я верила.
— Да, это я.
Что бы это ни означало.
Сбросив груду комиксов в багажник, я решила пройти пешком два квартала до салона красоты, несмотря на свои сапоги от Кристиана Лаботена [40] на трехдюймовых шпильках.
После клаустрофобии «Мастера Комикса» мне был необходим воздух, хотя получила я только смог, шагая по тротуару, вдоль которого на скорости в сорок пять миль проносились машины. Я по-прежнему не могла отделаться от впечатления, что за мной следят, но вскоре поняла, что это связано не с моей сверхъестественной деятельностью, а с моим костюмом. Я терпеливо не обращала внимания на свист и гудки, адресованные мне, в том числе от группы школьников, которые вслух обменивались мнениями по поводу отдельных частей моего тела. Я только думала, как, Оливия выносила это.
К несчастью, возгласы подростков привлекли внимание группы рабочих, чинивших тротуар передо мной. Они прекратили работу и смотрели, как я подхожу,
«Черт! — про себя выругалась я. — Только не сегодня».
Один из рабочих свистнул: я как раз остановилась, пережидая движение на улице. Можно было перейти за огромной спортивной машиной. Эти парни уже дважды проезжали мимо меня. На этот раз один из них высунулся в окно и стал делать пальцами и языком похотливые жесты. Это, в свою очередь, подбодрило рабочих на тротуаре. По-прежнему игнорируя их единственная защита одинокой женщины, которой противостоит свора, — я ступила на мостовую.
— Вы только взгляните, парни! Я продолжала идти.
— Ни за что не пропустите, mijos. [41] Сладкая, как спелый персик.
Почти дошла. Я стиснула зубы.
— Бьюсь об заклад, она может отсосать целый прицеп.
Эта фраза и последовавший хохот заставили меня остановиться. В кровь хлынул адреналин, волны цунами прокатились в моей душе, мир побагровел. Ко мне приближались машины, я могла поставить ногу на противоположный тротуар и продолжить свой путь, однако я не шевельнулась. Не могла. Не хотела.
Повернувшись к ухмыляющимся мужчинам, я увидела, что они пытаются скрыть свои усмешки. Не обращая внимания на гудки машин — теперь в них звучало не восхищение, а раздражение, — я двинулась назад, туда, откуда пришла.
— Вы только взгляните, парни, — холодно произнесла я. Проходящие машины поднимали ветер, и мои волосы кольцами вились вокруг лица. Стуча каблуками по тротуару, я подходила к шутникам.
— Ни за что не пропустите, mijos, — добавила я.
Парни что-то заметили в моем лице, отчего сразу перестали смеяться. Вероятно, глаза, о которых мне рассказал Карл, открыли что-то скрывающееся за внешностью Оливии.
— Бьюсь об заклад, она может отсосать целый прицеп. — Я остановилась перед мужчиной, сказавшим это.
Он моего роста, неплохо сложен. Он переминался с ноги на ногу, и я ответила на его неуверенную улыбку своей, жесткой. Й шагнула вперед — в его пространство, непосредственно в его вселенную. Глядя прямо ему в глаза, я провела рукой по его груди, по животу и сунула руку в карман. Двое остальных начали неуверенно и смущенно смеяться. Я продолжала улыбаться, хотя мужчина тяжело задышал. Влажный цемент прилип к его пальцам, и я уловила запах завтрака в «Макдональдсе», где он побывал утром, запах его мыла, которым он пользовался в душе, и запах эмоций, проникавший сквозь поры его кожи. Я вынула из его кармана бумажник и стала просматривать его содержимое.
— Эй! — Он встряхнулся, словно просыпаясь.
— Это она? — спросила я, доставая из бумажника снимок брюнетки. — Красивая. — Я вынула фото из пластиковой рамки. Карен, а его зовут Марк. Это я увидела в его правах. Снова взглянула ему в лицо и жестоко улыбнулась. — Жаль, но ты насчет нее прав, Марк.