Сообщество женщин, которое я предлагаю установить, неминуемо ведёт к кровосмешению, так что не стоит больше говорить о мнимом проступке, который, вполне очевидно, таковым не является. Мы обратим теперь наше внимание на изнасилование, что, на первый взгляд, представляется самым злостным из всех крайностей распутства, вследствие якобы наносимого им оскорбления. Не вызывает сомнения, однако, то, что изнасилование - весьма редкий и трудно доказуемый поступок и причиняет ближнему куда меньше вреда, чем воровство, поскольку воровство лишает собственности, тогда как изнасилование - лишь наносит физический ущерб. Какие ещё претензии имеются у вас к насильнику? И что вы сможете возразить, когда он скажет вам, что телесное повреждение, которое он нанёс - это, вообще говоря, пустяк, ибо насильник просто чуть раньше привёл объект, с которым он жестоко обошёлся, в то состояние, в которое бы его вскоре привели брак и любовь.
А содомия, это мнимое преступление, которое навлечёт небесный огонь на города, где ей предаются - разве содомия является чудовищным извращением, за которое нет достаточно жестокого наказания? Как печально укорять наших предков за узаконенные убийства, которыми они смели заниматься. До какого варварства нужно было дойти, чтобы осуждать на смерть несчастного, всё преступление которого состоит в том, что его вкусы расходятся с вашими?
Дрожь берёт при мысли, что лишь сорок лет назад законодательное мышление не могло возвыситься над этим абсурдом. Утешьтесь, граждане, подобные нелепости должны прекратиться, залог тому - мудрость ваших законодателей. Полностью познав слабость, присущую некоторым мужчинам, сегодня люди глубоко чувствуют, что такое отклонение не может считаться преступлением, и что Природа, придающая столь малое значение сокам, текущим в наших чреслах, вряд ли может быть раздражена выбором канала, в который мы решили их излить.
В чём же здесь преступление? Ведь никто не захочет утверждать, что все части тела не похожи друг на друга, что одни, мол, чистые, а другие нечистые. И так как нельзя принимать всерьёз такие глупости, остаётся лишь одно возможное преступление, состоящее в растрачивании семени. Спрашивается: правда ли, что для Природы семя настолько ценно, что потеря его становится преступлением?
Если бы это было так, разве стала бы Природа потворствовать ежедневному расточению, позволять ему происходить во сне или при наслаждении беременной женщиной? Вообразимо ли, что Природа предоставила нам возможность совершать преступление, возмущающее её? Неужели бы она пошла на то, чтобы позволить людям покушаться на её наслаждения, становясь тем самым сильнее её? Вот в какую пропасть глупости бросаются люди, когда в своих рассуждениях они забывают о светильнике разума! Давайте же утвердимся в нашем непоколебимом убеждении, что одинаково легко насладиться женщиной как одним, так и другим способом, что нет абсолютно никакой разницы, наслаждаешься ли ты с девочкой или с мальчиком. Совершенно ясно, что в нас не могут существовать наклонности или вкусы, которые бы не были нам даны Природой, и что она слишком мудра и последовательна, чтобы дать нам такие, которые бы были для неё оскорбительны.
Склонность к содомии является результатом нашего физического строения, и мы не можем ничего добавить к этому, ни что-либо изменить. У детей эта склонность проявляется с самого раннего возраста, и она никогда не исчезает.
Иногда она оказывается результатом пресыщения, но даже в этом случае разве она - не дело рук Природы? С какой стороны ни взглянуть - это её творение, и на что бы она нас ни подвигала, это должно внушать людям почтение. Если бы мы решили составить точный перечень наших влечений, то оказалось бы, что эта склонность оказывает на нас наиболее сильное влияние и что наслаждения, с ней связанные, наиболее остры, а из-за этого её проявления в тысячу раз многочисленнее, чем у соперничающих с ней желаний. Не напрашивается ли из всего этого вывод, что, отнюдь не оскорбляя Природу, порок этот служит её целям, и что она куда меньше восторгается нашим размножением, чем мы имеем глупость полагать? Путешествуя по свету, сколько народов увидим мы, у которых презирают женщин! Часто мужчины совершенно избегают общаться с женщинами, за исключением того случая, когда женщина должна произвести ребёнка, что придёт им на смену. Специфика общественной жизни в республике всегда способствует распространению содомии, и в этом нет никакой опасности.
Если бы это было не так, разве греческие законодатели допустили бы её в республике? Однако более того, они сочли её необходимой для воинственного народа. Плутарх с энтузиазмом рассказывает о войсках, состоящих из любовников - именно они долгое время обороняли Грецию. Этот порок скреплял единство товарищей по оружию. Знаменитейшие мужи были склонны к содомии. Когда была открыта Америка, оказалось, что эта земля населена её приверженцами. В Луизиане у иллинойцев, переодетые в женские одежды индейцы предлагали себя, как куртизанки. Негры из Бенгеле открыто содержали мужчин. Едва ли не все серали Алжира состоят сегодня почти полностью из мальчиков. В Фивах не только проявляли терпимость к связям с мальчиками, но и вменяли их в обязанность. Херонейский философ предписывал содомию как вернейшее средство обрести любовь юноши.
Нам известно, до какой степени она была распространена в Риме, где были публичные места, в которых юноши, нарядившись девушками, и девушки, нарядившись юношами, занимались проституцией. Марциал, Катулл, Тибул, Гораций и Вергилий писали письма мужчинам, как своим любовницам. Мы также читаем у Плутарха, [23] что женщинам не место в мужской любви.
Амазианцы с острова Крит похищали мальчиков, и церемония их посвящения в любовники была весьма странной. Если они влюблялись в какого-либо мальчика, они оповещали родителей о дне его похищения. Юноша оказывал некоторое сопротивление, если любовник ему не нравился. В противном случае он уходил вместе с ним, и соблазнитель отсылал мальчика обратно в семью после того, как им насладился - ведь в этой страсти, как и в страсти к женщине, быстро наступает пресыщение. Страбон сообщает, что на этом же острове серали были переполнены мальчиками, которыми открыто торговали.
Требуется ли ещё одно авторитетное мнение, чтобы доказать пользу этого порока в республике? Послушаем Иеремию Перипатетика: Любовь к мальчикам, говорит он, - распространилась по всей Греции, потому что она придала нам храбрость и силу и тем самым помогла нам изгнать тиранов. Любовниками организовывались заговоры, и они предпочитали подвергнуться пыткам, чем выдать своих сообщников. Таким образом, патриоты шли на всё ради блага Отечества. Люди свято верили, что такого рода связи укрепляли республику, тогда как привязанность к женщинам считалась слабостью, предназначенной для деспотов.
Педерастия всегда была пороком воинственных народов. Цезарь сообщает, что галлы были преданы ему необычайно. Войны, которые вели республики, разлучали мужчин и женщин, способствуя распространению этого порока, а когда его последствия были признаны полезными государству, религия не замедлила его благословить. Общеизвестно, что римляне освятили любовь Юпитера и Ганимеда. Секст Эмпирик утверждает, что это влечение считалось обязательным среди персов. В конце концов, женщины, ревнивые и презираемые, предложили своим мужьям оказать те же услуги, что исходили от мальчиков. Некоторые решили провести такой эксперимент, но вернулись к прежним привычкам, убедившись, что иллюзия не может заменить реальность.