— Насилуя тело, подвергаешь насилию дух его, — пробормотал старик. — Укрепляя тело, укрепляешь и дух. Отчего же нельзя, укрепляя дух, укрепить тело? Или почему крепкий дух вовсе не значит крепкого тела?
— Зато насилие над духом и телу не приносит радости, — выпрямил руки Эпп, поднялся, вытер пот и прищурился, оглядывая дорогие сапоги на ногах и одежду из лучшей ткани незнакомца.
— Все едино, — закрыл глаза старик и буркнул после паузы: — Я — Алкистан.
— Эпп, — коротко бросил старшина и оглянулся. Охранники у старика имелись, но остановились в четверти лиги. Десять крепких парней. Да, недешево обходилась главному вору Хурная охрана.
— Хорошо дерешься, Эпп, — прищурился старик. — Спасибо, что не убил моих парней.
— Спасибо тебе, Алкистан, — ответил Эпп, — что никто из твоих парней не пырнул ни меня, ни моих ребят ножичком в толпе.
— Не хочу ссориться с Ашу, — признался Алкистан. — Он очень хорош на своем месте. Может быть, другой бы на его месте причинял мне меньше хлопот, но стало бы от этого мне лучше? И стало бы от этого лучше Хурнаю?
— Странно, — удивился Эпп. — Что-то я не припомню, чтобы хиланские воры очень уж беспокоились бы о благополучии Хилана.
— Я не вор, Эпп, — поджал губы Алкистан. — Хотя был вором, что тут скрывать. Да и ты выбился в люди не из каменных палат, если был ярмарочным сорванцом, значит, и воровал, это уж точно. Но благополучие Хурная не ярлык арува, который раздается ураем только избранным. Забота о нем становится важной для любого по его собственной воле.
— Уволь меня от оправданий, — потребовал Эпп. — Я уже не молод, но всякий, кто тянет чужое, для меня враг.
— Ну я-то готов мириться с врагами, когда они не целят в меня из лука, — расплылся в улыбке Алкистан.
— У меня нет лука, — отрезал Эпп. — И в моей каморке его нет. Только меч, но я им в тебя не целюсь.
— Зато ты здорово орудуешь его рукоятью, — заметил Алкистан. — Твой парень сломал моему бойцу нос. Причем, заметь, мой боец напасть на него не пытался, обо всем сначала следует договариваться с помощью слов.
— Я заметил, — усмехнулся Эпп. — У трех твоих бойцов было три слова на троих. И все эти слова имели клинки длиной почти в предплечье с обоюдоострой заточкой.
— Твой клинок был длиннее любого из них, — продолжил улыбаться Алкистан. — Так или иначе, но покалеченными оказались четыре человека. И все они на моей стороне. Я заплатил каждому по пять монет серебра.
— Не хочешь ли взыскать с меня эти двадцать монет? — нахмурился Эпп.
— Я думал об этом, — признался Алкистан. — Но тебя непросто испугать, невозможно купить, хотя от денег ты не отказываешься, и близких у тебя нет, за судьбу которых ты бы опасался. В свою очередь и я так просто оставить это дело не могу. Понимаешь, Эпп, когда вор бьет вора по морде, ответом не может быть удар по морде же. Только смерть. Иначе тот, кого ударили, превращается в пустое место.
— Я не вор, — сдвинул брови Эпп.
— Поэтому ты и жив, — согласился Алкистан. — Ну еще и благодаря мудрости Ашу. Но так, как есть, я оставить не могу. Поэтому давай сейчас найдем с тобой выход, который устроит обоих. Я, конечно, мог бы сказать, что ты заплатил мне, у меня нет недостатка в монетах, но я не могу врать. Это грязная метка, которая ставится на человека изнутри. Меня от нее тошнит заранее.
— У меня нет лекарства от тошноты, — сказал Эпп.
— У меня есть, — прищурился Алкистан. — Я предлагаю вот что. Ты попросишь у меня что-то, что тебе очень надо. А нужда у тебя есть, это точно. Я знаю: пока твои ребятки ходят с лотками и радуют хурнайских девчонок, ты бродишь по городу. Не так просто бродишь, ты чего-то ищешь. Но найти не можешь. Ведь так? Давай я найду это для тебя. А ты заплатишь мне двадцать серебряных монет и одну монетку сверху. У тебя хорошо идет торговля, Эпп. Даже за неделю ты заработал неплохо, к тому же я не верю, что ты приехал в Хурнай, чтобы погонять мальчиков по песку да сделать из них уличных продавцов. Думаю, что монет у тебя достаточно. Что скажешь?
Эпп задумался. Он и в самом деле обошел уже весь город, но не нашел и следов Куранта. Более того, он даже не знал способа, как среди тысяч домов и еще большего количества лачуг найти ту, в которой хотел остановиться Курант. Может быть, он уже в городе? К тому же что он потеряет, если воспользуется помощью Алкистана? Да и монеты выданы ему Квеном не в качестве содержания, а для дела. И торговля и в самом деле шла бойко, уже пришлось впрок закупиться товаром в порту.
— Я заплачу тебе двадцать пять монет, Алкистан, — сказал Эпп. — Но только в том случае, если ты скажешь мне, где собирается остановиться или где уже остановился некий циркач Курант — один или со своими домочадцами.
— Ты говоришь о слепом фехтовальщике? — сузил взгляд Алкистан.
— Да, но меня интересует прежде всего его приемный сын Луккай, — сказал Эпп. — И вот еще что, весь реквизит этот циркач передал в Хурнай на корабле, на котором в Хилане был уважаемый тобой Ашу. Я, конечно, не хочу сказать, что он ждет в Хурнае Куранта или прячет его в крепости, но имей это в виду.
— Я понял, — пробормотал Алкистан и удалился, буркнув через плечо: — Сделаю работу, пришлю сына за деньгами. Жди.
Эпп ждал целый месяц. За этот месяц произошло многое. Торговля шла хорошо и пошла еще лучше, когда в хурнайский замок прибыл иша вместе с изрядной свитой, каждый вельможа из которой в свою очередь имел маленькую или не очень маленькую свиту. Затем по Хурнаю поползли слухи о том, что творилось на Вольных землях, в Хилане, в Зене. Эпп, конечно, понимал, что, доходя до Хурная, всякая весть обрастала подробностями, как киль судна — ракушками, но все говорило о том, что в Текане творится что-то непотребное, одни рассказы о ловчих Пустоты кое-чего стоили. Да и слухи о воинах из клана Смерти тоже ходили. Ясно было только одно: парень, за которого назначили награду в тысячу золотых, все еще не был пойман. Затем произошли еще некоторые события. Однажды Эпп заметил впереди странного человека. Старшина, как обычно, брел по ярмарочной площади, прислушиваясь к разговорам, как вдруг понял, что кто-то впереди него ставит на мостовую Хурная ноги не так, как все. Он словно опирался на ноги, а не выбрасывал их вперед одну за другой, как привычно ходили почти все, кого видел перед собой Эпп. Ясно было: толкни этого человека — и он, скорее всего, не только не упадет, но и предоставит возможность толкнувшему его отскочить, как будто он уперся в скалу. И вместе с тем человек этот не был слишком уж высок. Спина его казалась сутулой, да и волосы взвивались над его затылком светлым пухом. Хотя на поясе у него висел меч, и, значит, он точно не был луззи, несмотря на простецкий жилет, надетый поверх тонкой рубахи, и засаленные порты. В то же время и на арува он не походил тоже. Эпп уже думал обогнать неизвестного да посмотреть на него спереди, как тот остановился, обернулся и предстал перед старшиной во всей красе. Это был старик. У него было смуглое лицо, которое обрамляла седая борода, но глаза, которые смотрели на Эппа из-под кустистых седых бровей, не имели ни штриха старческой паутины. Старик смерил Эппа взглядом с головы до ног, усмехнулся и вновь отправился прогуливаться по торговому ряду, разве только теперь двинулся в обратную сторону.