— Мне трудно представить, чтобы обворованный элбан посчитал, что его обидели заслуженно, — проворчал Лукус.
— Обворованный элбан сюда и не пойдет, — вдруг серьезно сказал банги и перевернул свою чашу кверху дном.
Фарг щелкнул пальцами, передал нож подбежавшему служке и, не торопясь, подошел к столу друзей. Окинул всех взглядом, сел и уставился на Баюла.
— Вернулся? — повысил он голос, чтобы перекричать гам.
— Ненадолго, — серьезно ответил банги, и было в его голосе что-то такое, что заставило болезненно сжаться сердце Дана.
— А я уж опять хотел тебя сватать, — жестко сказал Фарг.
— Ты верен своему слову, я — своему, — ответил Баюл.
— Однако колдуешь! — процедил Фарг.
— Было, — сжал губы Баюл. — Что ж, есть в вашей гильдии, выходит, и маги. Засекли. Только я не для себя колдовал.
— Неужели кто-то нанял? — поднял брови Фарг, бросив любопытствующий взгляд на Лукуса и Дана.
— Сам нанялся, — бросил Баюл. — Считай, что жизнь свою заложил.
— Тогда перекупать не буду, — усмехнулся Фарг. — А не продешевил с жизнью?
— Не знаю, — покачал головой банги. — Только я свою жизнь на ту же чашу весов бросил, где уже лежит Эйд-Мер, долина Уйкеас, Азра, Индаин, Салмия. Туда же скоро ляжет и Свария, а там и до Империи дело дойдет.
— Что твоя жизнь в этих мерах? — скривил губы Фарг. — На этих чашках даже наша гильдия много не потянет. Эйд-Мер уже не весит ничего, долина Уйкеас пуста, Азра вот-вот захлебнется кровью. Одно мне непонятно: что на другой стороне? Аддрадд, Лигия, Адия?…
— Может так оказаться, что все мы на одной чашке, а что на другой — одному Элу известно! — негромко сказал Лукус.
— Хотел бы рассмеяться, да не могу, — сухо сказал Фарг. — Может, ты и прав, белу. Вот и наш князь словно не в себе. И дружина его распущена. Серых-то здесь немного пока, не больше двух вармов, но заправляют они так, словно их лиги и лиги. В горло гильдии пока не впились, но кусают больно.
— Вопьются, — уверенно сказал белу. — Я не питаю теплых чувств к вашей гильдии, но не позволят они никому, даже тайно, властвовать, кроме себя. Кьерды и те им служат. Серые уже заполнили Дару, взяли Эйд-Мер и скоро придут сюда.
— Да уж пришли… — пробормотал Фарг. — И подмогу призвали.
Лукус понимающе окинул взглядом пирующих пиратов, прищурился:
— Разве по своим делам они тебе не родичи?
— Разубеждать тебя не буду, — жестко ответил Фарг и повернулся к Баюлу: — Чего хотел?
— Помощь нам нужна, — прошептал, наклонившись вперед, банги. — Пока простая, а там видно будет. Следит кто-то за нами. Нанял попрошаек. Хотелось бы выяснить.
— Правила помнишь?
— Как водится, — кивнул банги и взглянул на Лукуса.
Белу выложил на стол золотой. Фарг накрыл монету ладонью, поднялся, мгновение смотрел немигающим взглядом в окно.
— Вечером, — бросил коротко и вышел из трактира.
— Ну? — посмотрел Лукус на банги.
— Вечером, — строго подтвердил банги, поднялся и положил на стол медяки. — К маяку пошли. Полдень уже, времени мало. Я тут тропку между рыбных складов знаю, уйдем от слежки, а там видно будет.
Чтобы попасть к маяку и не притащить за собой соглядатаев, друзьям пришлось сделать изрядный крюк — миновать сараи, заполненную птицами прибрежную свалку, затем попрыгать по камням на выбеленном пометом мысе, спуститься на узкую тропку и уже по ней подойти к пузатой башне с открытой площадкой и поблескивающим фонарем наверху.
— Вроде слежка отстала, — почесал затылок Баюл.
— А может, ее и не было? — усомнился Лукус.
— Была, — тряхнул головой банги. — Думаю, пока обегали по лазейкам ворота гавани, потеряли нас. Оно и к лучшему. Пошли.
Баюл с трудом сдвинул тяжелую металлическую дверь, вошел внутрь, крикнул в гулкую вышину:
— Мякинус!
Несколько мгновений не было слышно ничего, кроме хлопанья крыльев проснувшихся летучих мышей, наконец откуда-то сверху донеслось дребезжащее:
— Кто там?
— Это я, старый приятель! Банги Баюл! Помнишь, перекладывал тебе фонарь на маяке?
— Помню! — послышалось после паузы.
— Ну так ты примешь меня с друзьями? Разговор есть!
— Послушай, банги, — стал чуть бодрее голос, — какие могут быть разговоры на сухое горло?
— Обижаешь! — крикнул Баюл, звонко постучав твердым пальцем по крутому боку кувшина. — Ну так мне подниматься или как?
— Пока ты болтаешь, уже давно бы поднялся! — нетерпеливо выкрикнул невидимый собеседник.
— Пошли, — обернулся банги. — Рыбка заглотнула наживку.
Мякинус явно погорячился. Для того чтобы преодолеть узкую металлическую лестницу, закручивающуюся крутой спиралью между внешней стеной маяка и внутренней, на которую, как объяснил Баюл, опирался собственно фонарь маяка, пришлось затратить не только немалые усилия, но и время. Наконец Баюл, пыхтя и поминая демонов и их родственников, уперся головой в дощатый люк, откинул его и выкатился на смотровую площадку. Стряхивая с себя пыль, птичий или мышиный помет, за ним выбрались Лукус и Дан.
— Хотел я пожелать тепла этому дому, — недовольно пробурчал Баюл, — но, пока полз по твоей лестнице, желание подрастерял. Едва кувшин не разбил. Зачем ты заткнул окна всяким тряпьем? На твоей расшатанной лестнице в темноте можно шею сломать!
— Маяк старый, — пробурчал сгорбленный белу, жадно поглядывая на кувшин. — Стекла повылетали еще прошлой осенью, а новые казна оплачивать не спешит. А моим костям всякие сквозняки губительны. Знал бы ты, как проржавел ворот, которым я поднимаю наверх воду!
— Зачем тебе много воды? — спросил Баюл, неодобрительно оглядываясь. — Мнится мне, что с этих камней пыль не смывалась уже года три.
— Кто же здесь ее смывает? — отмахнулся Мякинус, не сводя глаз с кувшина. — Ветер поднимется — все сдует. А в шторм даже брызги сюда долетают. Да и не время теперь для уборки!
— Чем же тебе не угодило это время? — не понял Баюл. — Когда я доживу до твоих лет, думаю, мне будет все равно, какое время. Знай живи и радуйся каждому дню.
— Этот день в самом деле может оказаться радостным, — пробормотал белу, в который раз улыбнувшись кувшину, поднял слезящиеся глаза и, прищурившись, оглядел Дана, с раскрытым ртом рассматривающего мутные зеркала маяка, и Лукуса, уставившегося в голубую даль. — Только этот год радостным не станет. Я уже стар, но не настолько ослабел умом, чтобы радоваться без причины. Посмотри на гавань, банги! Со всего Айранского моря слетелись сюда пираты. Их уже вчера был варм, с утра пришла еще дюжина судов, а пока вы поднимались на маяк, бросили якорь еще две лерры! Пока их команды не покидают гавань, но не сегодня завтра пожалуют в гости к горожанам, и тогда будет не до веселья!