— Выдаст! Если на охоте наткнешься на серую ракку, затягивай тул, зверь уходит сразу.
— Мы не на охоте, — Хейграст потянул из ножен меч, — но осторожность не помешает.
— И запах дыма исчез, — втянул воздух Дан. — Травой какой-то пахнет.
— Благодарение Элу! — Нари коснулся темных листьев густого кустарника. — Риголла! Помнишь нашу стоянку после Утонья? Дерево путников. Скоро мы забудем, что такое болотный гнус! Только вот…
— Оно не растет на равнине, — догадался Дан.
— Посажено, — хрипло прошептал Хейграст, разглядывая вытянувшиеся по линии заросли. — Дыма я тоже не чувствую, зато слышу какой-то звон. Ну-ка, парень, давай посмотрим, кто выращивает на равнине Уйкеас защиту от гнуса и стучит молотом по наковальне.
Дан шагнул вперед, раздвинул упругие ветви и замер. Наконечник стрелы смотрел ему в грудь. Мальчишка растерянно, поднял глаза. Подрагивала натянутая тетива, белели костяшки тонких пальцев. Из-под сдвинутых бровей холодом обжигали зеленые глаза молодой лучницы. Дан мгновенно рассмотрел и рвущиеся из-под черной ленты рыжие, непослушные волосы, и веснушки, собравшиеся на тонком носу, и почти плежские скулы девочки — и понял, что где-то видел это лицо.
— Ну что ты? — послышался за спиной дрогнувший голос Хейграста. — Что ты, Райба? Опусти лук, а то ненароком проткнешь лучшего стрелка на равнине Уйкеас!
У девчонки словно остановилось дыхание. Она вздрогнула, опустила лук и разжала пальцы. Стрела с глухим стуком ударила в землю, ушла в почву на треть длины. Глаза лучницы мгновенно налились слезами, но Хейграст уже был рядом, подхватил, обнял, прижал к себе хрупкое создание, которому хватило сил натянуть тетиву тугого сварского лука.
— Вадлин, — еле слышно прошептал Дан. Он понял, кого напомнила ему девчонка.
— Хейграст, Хейграст, — безостановочно шептала Райба. — Мы все… все здесь. Все, кто смог вырваться. Отец…
— Я знаю, знаю, — гладил ее по плечам нари.
— Подожди. — Райба выпрямилась, шагнула назад, обожгла взглядом Дана и вдруг побежала в глубь зарослей, крича отчаянно и громко: — Смегла! Смегла! Хейграст вернулся!
— Мы на острове! — в который уже раз глубокомысленно повторил Баюл, ковыряя в зубах длинным шипом степного вьюна. — Не понимаю, что это еще за остров посреди болота?
Дан, завернувшись в кусок ветхой ткани, сидел на вытоптанной траве возле Аенора, который уже не для сытости, а для порядка обгрызал белесую кость, и старался не думать, что в животе у него покоится изрядная порция запеченного на углях шабра. Впрочем, не объясни ему Смегла, что это за белое мясо истекает соком на ореховых прутьях, так бы и считал, что лакомятся беженцы из Эйд-Мера речной рыбой. Но только ли из Эйд-Мера? У костра хлопотала пожилая вастка с двумя дочерьми. За тремя крепкими, собранными по-деррски домами над успевшими брызнуть сочной зеленью грядками согнулись жены крестьян и охотников с равнины. Между двумя дюжинами ветхих палаток и шатров, косясь с любопытством на огромного пса, упражнялись на деревянных мечах, выпускали в прутяное чучело стрелы подростки — свары, плежцы, анги. Крутил ворот и поднимал воду из колодца пожилой белу. Под навесом из болотной травы рядом с невесть как забредшим в южные края смуглым стариком-авглом стучал молотом Хранд. Хейграст сидел на колоде тут же и с улыбкой смотрел, как его сын, порозовев от радости и смущения, охаживает заготовку для наконечника копья. Бодци усердно накачивал воздухом горн, Антр носил кожаным ведром воду от колодца, а Валлни, крошка Валлни висела у нари на шее с того самого момента, когда все зеленокожее семейство, привлеченное криком Райбы, рванулось, вытаптывая кустарник, навстречу появившемуся из трясины отцу.
— Да, — задумчиво протянул Баюл, отбрасывая в сторону шип, — конечно, если бы мне пару месяцев назад сказали, что я буду есть нечто зубастое, обитающее в непроходимой южной топи, я бы скорее предположил, что нечто зубастое съест меня, и уж в топь не полез бы ни при каких обстоятельствах. Но с другой стороны, теперь болотное приключение не кажется таким уж страшным. Конечно, если после каждого болота встречают заботливые элбанки, снимают с тебя одежду и обещают ее постирать, это приободряет. Весьма ободряет! Осталось только дождаться ее. Я об одежде говорю… Как ты думаешь, будет ли от моих штанов после стирки вонять болотом? И найдутся ли в этой деревне приличные сапоги? Или в следующей?
Дан только пожал плечами. Со слов Смеглы он уже знал, что полоса твердой земли длиной три ли и шириной полторы отделена от равнины Уйкеас полудюжиной ли непроходимой топи, но деревня, в которой они оказались, не единственная. На восточной оконечности острова у неиссякаемого колодца раскинулся целый палаточный городок, одних только женщин и детей там три варма, а мужчин…
— Мало мужчин, — вздохнула Смегла. — Из Эйд-Мера очень мало кто сумел сюда добраться. В основном те, кого удалось встретить по дороге. Бродус и сейчас ушел на равнину, собирает вастов, уцелевших охотников и крестьян. Вода здесь есть, шабры сами на берег лезут. Сначала, правда, брезговали их есть, а теперь привыкли. Только следить приходится за берегом, вот как Райба следила. Кто мог знать, что вы из самой глубины топи появитесь? Здесь выжить можно… если недолго. И топлива для костра в избытке. Болотная трава полежит пару дней под лучами Алателя, потом горит долго и жарко. Стебли жирные, соком можно лампы заправлять!
Дан смотрел на Хейграста, и ему казалось, что нари слушает голос жены, но не понимает, о чем она говорит. Видимо, и Смегла почувствовала это, потому что остановилась, прижалась к осветившемуся улыбкой мужу, замерла.
— Откуда взялся этот остров? — спросил Хейграст. — Что-то я не слышал об убежище в топи.
— Чаргос показал, — улыбнулась Смегла. — Он ушел в сторону тропы Ад-Же почти сразу. Только провел сюда через топь, показал тропу, тайные знаки. Вот в этих трех домах жили когда-то валли. Точнее, укрывались, когда им нужен был отдых.
— И валли бывает нужен отдых, — пробормотал тогда Хейграст.
Теперь он, так же как и друзья, завернувшись в чистую ткань, сидел на траве и любовался на собственных детей.
— А вот и Смегла! — объявил Баюл. — И не одна. Послушай, или я ничего не понимаю, или с ней сапожник!
Дан пригляделся и вскочил на ноги. Рядом со Смеглой шли женщина, двое пареньков и Негос! Шаи едва не опирался руками о землю, а на плече у него висело несколько пар обуви.
— Мама! — закричала Валлни, устремляясь навстречу нарке.
— Приветствую тебя, мой зеленый друг! — прогудел Негос еще в полуварме шагов. — Очень рад тебя видеть. Вот и я решил провести несколько дней на болоте, но только потому, что дышать здесь легче, чем в нашем родном городе.
— Это не навсегда, — поднялся Хейграст. — Я тоже рад тебя видеть, Негос. И тебя, Алдона!
Едва Хейграст произнес имя чуть полноватой, седой, но далеко не старой женщины, как Дан вспомнил и призрачного проводника, и его работу, которую тот продолжал выполнять и после смерти.