— Кто это? — спросил Дан.
— Не узнаёшь? — послышался знакомый голос. — Это же я, Фарг.
— Ничего? — спросил Леганд.
— Нет, — покачал головой Саш, отнимая руки от зеркальной поверхности.
Ничего не было за плоскостью зеркала, только толща скалы. Но оставалась память. Как легкое сожаление об утраченном, она мерцала на поверхности камня, и даже собственное отражение казалось Сашу зыбкой фигурой незнакомца из прошлого.
— Надо уходить, — вежливо, но твердо сказал маленький шаман, вытирая губы.
Копченый поросенок, действительно удивительно вкусный, был уже съеден на каменных ступенях, и Тиир, потирая живот, с удовольствием заметил, что, оказывается, есть у дикарей Дье-Лиа обряды, в которых он готов принимать участие каждый день.
— Это еще не весь обряд, — напряженно проговорила Линга.
— Ждешь волков? — спросил Тиир. — Далековато отсюда до Башни! К тому же еще ни разу убитый в окрестностях Селенгара волк не достигал и половины того размера, о котором доносили в своих жалобах крестьяне. Да и запах чудесного поросенка, что разнесся на многие ли вокруг, давно уже должен был привлечь всех волков в округе!
— Он и привлек, — отчего-то слишком спокойно произнес Леганд и потянул с плеча мешок.
— Смилуйтесь над нами, боги Дье-Лиа! — прошептал Тиир.
В глубине ущелья стояли два гигантских зверя. Они неуловимо напоминали Аенора, но превосходили его размером и отличались непроницаемо черной мастью. Звери словно ждали, когда их заметят, и не побежали, а скорее неторопливо пошли к алтарю, насторожив уши и внимательно наблюдая за будущими жертвами, но именно это неотвратимое приближение повергло всех в ужас.
— Что ты там говорил, Леганд, о своих схватках с белыми волками в Аддрадде? — Саш положил дрогнувшую руку на рукоять меча.
— Сейчас, сейчас, — торопливо копался в мешке Леганд. — Нужно только немного порошка толченой печени змееголова, и волки, забывая обо всем, начинают охотиться на своего же собрата.
— И на кого из этих зверей ты собираешься сыпать порошок? — дрогнувшим голосом спросил Саш.
Волки уже преодолели четверть расстояния до алтаря, и с каждым их шагом уверенности в победе над чудовищами становилось все меньше и меньше.
— Ук-Чуарк! — Леганд встряхнул оцепеневшего от ужаса шамана, подтолкнул его в глубину ущелья. — Иди, мой дорогой. Иди к выходу и не оглядывайся. А когда завернешь за угол, беги.
Шаман попятился, сделал один шаг, второй, третий, развернулся и неожиданно рванул со всех ног в сторону спасительной норы. И в то же мгновение перешли на легкий бег звери.
— Прости меня, Эл, за все глупости, что я совершил, — пробормотал Леганд, высыпая на себя порошок.
Едкий, дурманящий запах мгновенно залепил ноздри, перебил запах жареного поросенка, перебил все запахи.
— Нападайте, когда они будут пробегать мимо! — крикнул Леганд и попятился вслед за Ук-Чуарком. — Теперь их цель только я! Линга, брось лук, он не принесет особой пользы, но магию порошка может разрушить.
Вряд ли лук Линги мог помочь хоть чем-то. Разглядеть глаза чудовищ на черных мордах она не смогла бы и за дюжину шагов. Звери казались движущимися сгустками непроглядного мрака, вылепленными из ужаса порождениями тьмы. Охотница потянула из ножен деррский меч, но Саш схватил ее за руку, отдернул назад и жестко бросил в ответ на возмущенный взгляд:
— Отступи к вратам! Если и погибнешь, только после меня!
Звери уже неслись вперед рваными прыжками, притирая друг друга плечами, почти сливаясь в одно целое, устремляясь к не слишком торопливо пятящемуся в глубину ущелья старику. Тиир шагнул вправо, выставил вперед копье, упал на одно колено, пригнулся к древку, прищурился, замер. Саш шагнул вперед, присел и, когда облако ужаса было уже рядом, когда пахнуло из разинутой пасти, похожей на жерло огненной печи, зловонием, преодолевая нестерпимое желание замереть, пригнуться, слиться с каменной стеной, выдернул из ножен прозрачное лезвие и вспорол иссиня-черный бок. Плоть зверя раскрылась темным пламенем, чудовище взревело, заскрипело стальными когтями по каменным плитам, изогнулось, исторгло сизые, дымящиеся потроха, последним движением дотянулось до обидчика, но мгновенно отпрянуло от мантии. Второго шанса Саш зверю не дал.
Отрубленная голова еще только летела вниз, обезглавленная туша продолжала изгибаться на каменных плитах, а Саш уже оттолкнулся от нее сапогом и устремился туда, где хрипело на камнях второе чудовище, металась с обнаженным мечом над поверженным зверем Линга, и Тиира не было видно вовсе. Меч Аллона перерубил хребет ужасной твари — и хрип затих.
— Помоги! — выкрикнула Линга.
Первое, что увидел Саш, это было обескровленное лицо Тиира. Зверь, казалось, проглотил принца целиком, накрыл его своей тушей. Саш ухватил мерзкую тварь за скользкое плечо, с другой стороны подбежал Леганд, обжигая пальцы, они с трудом приподняли зверя, чтобы Линга смогла вытащить из-под него Тиира, и перевернули чудовище на бок. Тварь выглядела так, словно в пасть ей воткнули раскаленное стальное бревно. Нижней челюсти не было вовсе, глотка осыпалась пеплом, под обнажившимися, обожженными ребрами поблескивали угли выгоревшей плоти.
— Что делать? — всхлипнула Линга.
Принц продолжал сжимать странно побелевшее копье, знаки на котором окрасились в огненный цвет, но левой руки у него почти не было. Кисть, сжимавшая навершие, выгорела до кости, предплечье обуглилось, плечо, часть груди, шею, подбородок покрывали ожоги.
— Подожди! — рявкнул на охотницу Леганд. — Смотри!
Знаки на наконечнике копья стали темнеть, почернели, углубились, прорезали магический металл и исчезли. И в следующее мгновение побелевший металл рассыпался в пыль.
— А теперь все делаем быстро! — заорал во весь голос Леганд, поднимая на руки Тиира. — Линга, воды! Саш, мешок мне и твой меч!
Саш не дал Леганду меч. Он сам отсек принцу руку по локоть. Леганд стремительными движениями зашил тонкой нитью культю, засыпал ожоги порошком, обложил сухими листьями, разодрал рубаху Саша на полосы, забинтовал раны принца.
— Помогайте! — бросил сердито спутникам, застывшим за его спиной столбами.
— Как? — всхлипнула Линга.
— Не знаю! — заорал Леганд, удерживая пальцы на висках Тиира. — Ловите его, не дайте ему уйти за грань! Делайте все, что можете! У кого дар: у меня или у вас?
Саш упал на колени, нерешительно протянул руки к бесчувственному телу, коснулся груди принца и мгновенно ощутил ускользающую поступь жизни. Она отдалялась. Сердце в груди уже почти не билось, оно едва шептало. Смерть ухватила жертву за кончики пальцев правой руки, за уши, кончик носа, брови, уголки лба. Ухватилась и готовилась засосать принца без остатка. Нет!