— Ты считаешь, все так серьезно? — задумался Лукус. — Никогда Оган не казался мне человеком, который не видит дальше, чем может ухватить его рука.
— У Огана есть одна очень важная черта, — нахмурился Хейграст. — Он чтит законы города. Мне это кажется положительным качеством. Сейчас важнее другое.
— Что? — не понял Лукус.
— Если Валгас узнает об этом и об этом, — Хейграст остановился и похлопал рукой по Сашкиному плечу и по перевязи меча, — нас спасет только большая удача. Потому что если бы Саш оделся в золото с головы до ног и тащил за собой телегу, нагруженную драгоценными камнями, он заинтересовал бы Валгаса меньше.
— Я не люблю Вика, — не согласился Лукус, — но даже я скажу, что он не болтун. А белу, которые служат у него, славятся своею честностью.
— Если только эта честность не обещана кому-то еще до того, как Вик взял их к себе, — бросил Хейграст. — К тому же и у стен есть уши.
— Вряд ли эти уши приживаются в доме Вика, — заметил Лукус. — Да ты и сам слышал: Валгас не занимается магией.
— Мы не знаем, кто ему служит, — ответил Хейграст. — Да и этот Латс… Он кажется мерзавцем даже на фоне Валгаса.
— Что такое хардук? — вмешался Сашка.
— Если говорить коротко, это живое существо, — объяснил Хейграст.
— Меч? — удивился Сашка.
— Что угодно. Большего я не знаю, — отрезал Хейграст. — Но сам не жажду обладать таким мечом. У него своя воля, он может отказаться сражаться. Ведь не смог же я вытащить его из ножен!
— Ну, знаешь, — Лукус щелкнул пальцами, — тебя бы покипятить в масле, а потом отправить на переплавку!
— А что значит «светлый хардук»? — спросил Сашка.
— Не знаю, — повысил голос Хейграст. — Имей в виду, что все известное о хардуках относится к сказкам и преданиям. Я не слышал ни об одном мастере, который был бы способен создать такой меч. Кстати, вполне может оказаться, что он изготовлен из дрянного железа либо вообще сломан. Ножны легкие, вдруг там нет лезвия? Может быть, именно поэтому он отказался их покидать? Я не верю в хардуки, но Вик испугал меня. В любом случае я предпочел бы избавиться от этого меча.
— Леганд говорил, что «светлый» — это значит «чистый», — вмешался Лукус. — То есть меч не пробовал крови, а если пробовал, то зло не властно над ним. Именно таким, и только таким мечом можно поразить не только тело демона, но и его дух. Это единственное действенное средство развоплощения демона в руках смертного.
— Поменьше слушай травника, когда он начинает рассказывать старинные предания, — посоветовал Хейграст Сашу. — Если увидишь демона, лучше всего быстренько уноси ноги и надейся, что он тебя не заметил.
— Вряд ли бы ты, нари, сам последовал своему совету, — заметил Лукус. — И Заал поступил не так. И никто не сможет обвинить его в неосторожности. Вот я о чем подумал: не порыться ли нам в твоей кладовой еще разок? Не слишком ли много там богатства, о котором ты сам не подозреваешь?
— Поздно. — Хейграст почесал затылок. — Большую часть я успел переплавить. — И, рассмеявшись, добавил: — Но возьми на заметку. Обязательно либо я, либо ты, либо Леганд должны найти Бикса из Кадиша и постараться выяснить, откуда появились его подарки. Я очень не люблю, когда загадок в моей жизни прибавляется. И еще: чем больше я об этом думаю, тем меньше приход купца кажется мне случайным.
— Он неслучаен, — медленно проговорил Лукус. — Кто-то хотел, чтобы ты или один из нас воспользовался этими сокровищами. Мне это тоже не нравится, но глупо противиться линиям судьбы, не разобравшись в них.
— Я тоже хотел бы встретить Бикса из Кадиша, — добавил Сашка. — И первое, о чем я спросил бы его: что делать с этим мечом?
— Для начала неплохо повесить его за спину, — заметил Хейграст. — Иначе либо он отобьет тебе ноги, либо ты сотрешь его немудрящие ножны о мостовую.
— Затем с ним следует подружиться, — добавил Лукус. — По крайней мере, так я слышал из сказок, которые рассказывают маленьким белу. В тех сказках такими мечами владели только демоны. Неплохо бы узнать его имя. Если оно у него есть. И если он назовет тебе его, это будет хорошим знаком. Значит, он не откажется сражаться вместе с тобой.
— Он позвал Саша, — вставил Хейграст. — Это уже много. А что, если у него нет имени?
— В любом случае я советую дружить с мечом, не вынимая клинка из ножен, — добавил Лукус. — Тем более, если я не ошибаюсь, точить его не обязательно?
— Но почистить не мешало бы, — буркнул нари.
— Почему Вик Скиндл слеп? — спросил Сашка.
— Он был в Мерсилванде и пытался пройти.
— Неудачно?
— Почему же, — не согласился Лукус. — Ведь он остался жив.
После обеда лошади вместе с грузом уже были во дворе дома Хейграста. Лукус затягивал упряжь и крепил мешки, похлопывая по холкам приземистых коротконогих серых лошадок.
— Не смотри, что эти милые создания меньше ростом и дешевле, чем черные красавцы стражников, — говорил он Сашке. — Лошадки с севера! При необходимости и мох из-под снега выроют, и копытами от волков отобьются.
— А зачем пять лошадей? — спросил Сашка. — Разве нас не трое? Одна лошадь проводнику?
Вадлин дал ему новую перевязь для крепления меча за спиной, и теперь он пытался разобраться в ее застежках.
— Проводник знает, куда мы едем, и знает, как нас провести, остальное — его проблемы. — Лукус поморщился. — В конце концов, его труд тоже оплачен. Но лишними лошади не будут. Дорога дальняя, надо везти воду, провизию твоим друзьям и тебе. Больше половины пути лошадкам есть будет нечего — значит, и корм лошадям. Да и просто на всякий случай. Элбанам в Мертвых Землях несладко приходится!
— Значит, в Мертвые Земли элбаны все-таки ходят? — заинтересовался Сашка.
— Ходят. Иначе откуда бы проводник взялся?
— А почему проводника мы увидим только у северной цитадели? — не отставал Сашка.
— Оган не приветствует общение с Мертвыми Землями, — объяснил Лукус. — Так что проводника найти в городе непросто. У Вика есть интересы за пределами северной цитадели, поэтому у него проводники на примете всегда. И если его элбан будет хотя бы вполовину хорош, как эти лошадки, я готов переменить мнение о колдуне Эйд-Мера.
— У нас проблема! — заявил Хейграст, выходя из дома.
— Что случилось? — насторожился Лукус.
— Вот! — воскликнул Хейграст и вытолкнул во двор надувшего губы Дана.
Мальчишка изо всех сил сдерживался, чтобы не разрыдаться. С его плеч свисала старая, покрытая пятнами ржавчины кольчуга. На голове плотно сидел помятый шлем с отверстием над правым виском. На поясе болтался кинжал без ножен. На плече висел металлический лук и потертая кожаная сумка, из которой торчало оперение разномастных стрел. Несмотря на серьезность намерений, вид у Дана был комичный.