Один из них, великан, ростом не меньше Бродуса, широко расставил ноги и, опустив меч, что-то громко крикнул.
— Что он говорит? — спросил Хейграст Лукуса, который, как и все, кроме спокойно стоявшего Чаргоса, сжимал в руках обнаженный меч.
— Это язык бадзу, — ответил вместо Лукуса Чаргос. — Он говорит, что у нас есть выбор. Мы поднимаем решетку, и они уходят. Либо убивают всех прямо здесь.
— Я вижу, это крепкие воины, — сказал Бродус. — Но они что-то путают. Передай им, Чаргос, что выбор есть. Но иной. Либо они сдаются и ждут решения своей участи в городской темнице, либо умрут у входа в северную цитадель.
Чаргос произнес несколько гортанных слов, воин с мечом зло улыбнулся, обнажив заостренные зубы, поднял левую руку, и враги сделали шаг вперед. Это движение, при котором оружие словно ожило в их руках, показалось Сашке дуновением смерти. Воины Эйд-Мера, включая Бродуса, непроизвольно качнулись назад. Все, кроме Чаргоса. Одновременно один из нари начал дуть в небольшой рог, наполнивший крепостные ворота, двор крепости и ущелье перед цитаделью тягучим тоскливым воем. Второй мгновенно выдернул из-за плеча и уже направил в лицо Бродусу самострел, когда из-за спины стражников просвистела короткая стрела и до половины вошла в горло врага. И Чаргос, стремительно и непостижимо опережая Бродуса, сделал один или два шага навстречу оставшимся трем воинам, резким движением странного искрящегося меча срезал руку с топором одному и рассек вместе с рогом лицо другому. Третий уже мягко сползал по стене с боевым ножом, вошедшим в его глаз по самую рукоять.
— Чаргос! — растерянно произнес Бродус, опуская обнаженный меч. — Когда ты успел еще и метнуть нож? Что это за война, в которой начальник стражи не успевает добраться до врага?
— Извини, Бродус, — вздохнул Чаргос, вытирая меч поднятой маской храмовника. — В проходе было тесно, если бы я что-то делал медленно, ты мог бы задеть меня мечом. Ты хорош на открытой площадке, но не в крепостных ходах.
— В таком случае ты еще не закончил мое обучение! — воскликнул Бродус.
— Обучение никогда не может быть закончено, — заметил Чаргос. — Ты лучше обрати внимание на стрелка, который, без сомнения, спас твою жизнь.
Стражники расступились. У стены стоял смущенный и немного испуганный Дан. Он все еще держал в руках лук с наложенной на тетиву второй стрелой. Смутившись под обращенными на него взглядами еще больше, он убрал стрелу и пробормотал:
— Это за тетушку Анду. Трук сам успел отомстить за себя.
— Мой дом всегда открыт для тебя, племянник Трука, — серьезно проговорил Бродус.
— Спасибо, Бродус, — гордо сказал Хейграст, обнимая мальчишку. — Но у него уже есть дом, хотя он и начал становиться воином с убийства нари.
— Нари — врага! — пробормотал Дан.
— Я это заметил, — строго подтвердил Хейграст. — И только это тебя оправдывает.
Он улыбнулся, и облегченно рассмеялись остальные. Но смех прозвучал печально. Все понимали: опасность не рассеялась над городом, она только обнаружила себя.
Лукус наклонился над поверженными врагами, внимательно рассмотрел их, затем повернулся к Бродусу:
— У троих обычные зубы, а у старшего, который говорил с тобой, заточенные. Я бы даже сказал, что у него естественные звериные клыки!
— Значит, случилось худшее, — медленно проговорил Чаргос, глядя в лицо Бродусу. — Я чувствовал. В конце концов, ты должен помнить, что черный круг обозначает не только воинство Слиммита. Когда-то очень давно он обозначал нечто иное.
— Это невозможно, — нахмурился Бродус.
— Что собираешься делать, Бродус? — спросил Хейграст.
— Для начала закрыть ворота и с той, и с этой стороны, — ответил Бродус. — Затем разобраться с тем, что творит Валгас. Думаю, что другие два отряда Валгаса уже сюда не сунутся. Сигнал им был дан. Теперь они попробуют пройти либо через Маонд, либо через Кадиш.
— Через Кадиш вряд ли — свары не пропустят никого, кто идет со стороны кьердов, да и кьерды тоже гостей не жалуют, — задумался Хейграст. — Через Маонд — долго. Да и не верится, что даже этим воякам нипочем Мертвые Земли. К тому же не оставите же вы открытыми ворота главной стены? Скорее, они пойдут через горы. Но какое это имеет значение, если обезвредить уже проникших в город врагов? Кстати, я бы не торопился с выводами. Зубы — просто еще одна загадка, а не ответ на вопросы. Я отправил бы отряд к сварам. И об индаинской крепости не стоит забывать. Да и наведя порядок в городе, нельзя отсиживаться за его стенами. Арх не устоит против большого отряда. Думаю, ты понимаешь, не в Валгасе дело. И не в Эйд-Мере. Происходит что-то более важное. Войной пахнет, Бродус!
— Я сделаю все, что надо, — успокоил нари Бродус. — А что собираешься сделать ты?
— Хейграст! — тронул нари за плечо Сашка.
Белая птица размером с сойку вспорхнула на решетку ворот, оглядела убитых, лужи остывающей крови, стражников, стоящих у выхода, и перелетела на руку Лукуса. Белу, словно и не было более дюжины элбанов рядом с ним, дал птице семян, несколько капель воды, снял с ее шеи цилиндрик и только после этого отпустил. Затем он развернул полоску пергамента и подал Хейграсту. Нари прочитал послание и, нахмурившись, обернулся к Бродусу:
— Мы уходим. Тот, к кому мы идем, торопит нас. Видимо, опасность угрожает не только Эйд-Меру.
— Ровной дороги тебе, нари, и твоим друзьям, — сказал Бродус.
— Поднять решетку! — заорал Омхан кому-то наверху.
— Тепла в твоем доме, — сказал Хейграст Бродусу и поправился: — Тепла в нашем доме, Бродус, и мира нашим детям.
Отряд выехал из ворот крепости и остановился возле Чаргоса. Высокий воин внимательно оглядывая ущелье.
— Вот уж не знаю, о чем тебя попросить в первую очередь, Чаргос, — задумчиво сказал Хейграст. — Или научить меня фехтовать так, как это умеешь ты, хотя вряд ли для этого хватит одной жизни обыкновенного элбана с зеленой кожей. Либо попросить показать меч с заклинанием синей молнии, выкованный древними банги из фаргусской горной меди. Ведь ему несколько лиг лет, не так ли?
— У меня отличный меч, оружейник, пусть он и не может сравниться с мечом твоего друга, — улыбнулся Чаргос. — Но ценность меча в первую очередь в руке, которая его держит. Не так ли написано на воротах твоей кузницы? Так что обе твои просьбы, в сущности, об одном и том же. Согласишься ли ты, если и я отвечу тебе просьбой? Возвращайся, нари. Возвращайся. Ты нужен этому городу.
— Чаргос, — сказал Сашка, — я хотел спросить тебя об этом мече. — Он дотронулся до вымазанного смесью Лукуса и завернутого в ткань оружия. — Что значит «не думал, что когда-нибудь вновь увижу подобное оружие»?
Чаргос вздохнул и, не отрывая глаз от ущелья, медленно проговорил:
— То и значит. Не думал, что когда-нибудь вновь увижу подобное оружие. Не спеши, парень. Всему свое время.