Франкония, 10 километров от Амьена, 4 ноября
Когда Поль посадил самолет на лужайке близ Амьена, победа джиннов, присягнувших Сержу ле Берье, выглядела вполне состоявшейся и очевидной. Охотник мертв, его третья цель – неугомонный франконец Жан жив и продолжает шуметь больше прежнего, обличая злодеев и утверждая, что если его родине и надо вступить в войну, то лишь на своей территории и против внутренних врагов. Тайная полиция заинтересовалась-таки подозрительными смертями оппонентов Стрелка, готового стать президентом любой ценой. Тайная полиция пошла бы и на большее, чтобы наконец глядеть на соседей свысока и гордо: у кого еще на службе есть такие неподражаемые и могучие маги? И зачем воевать с Ликрой, если на сей раз и без мясорубки при Бродищах победа очевидна: сам начальник тайной полиции Ликры с жутковатым прозвищем Горгон повержен! Смещен с поста «бриллианта в венце власти» ордена джиннов, временно захваченного Евсеем Оттовичем при предоставлении ордену покровительства и убежища… Пресса в полном восторге, у Сержа ле Берье, готового стать новым бриллиантом, то и дело гостят журналисты, он охотно делится мудрыми мыслями и прилюдно строит планы создания университета. Внучка мэтра уже признана самой красивой женщиной Старого Света, и это тоже достойная и радующая всякого франконца победа.
Шарля у самолета никто не встречал. Он снова оказался не нужен родной Франконии, даже нежелателен для нее. Замок Норхбург врос в почву не здесь, на родине, а в Арье – разве такое забывается? Да и провал в посольстве год назад, и легко опознаваемые сомнения Сержа в том, что ему полезен независимый и явно не готовый принести присягу джинн… Наконец, кто-то должен быть виновен в расколе ордена, почему бы не отступник Шарль?
Чтобы мсье де Лотьэр не усомнился в опале, к самолету прислали старенький «фаэтон», оставили у обочины дороги и даже шофером не обеспечили. Только сопровождением полиции, передавшей на руки пакет под роспись: требование покинуть страну в течение сорока восьми часов. Шарль открыл дверцу просторного, хоть и довольно дряхлого автомобиля, заглянул в салон – и понял, почему Поль, открывший вторую дверь чуть раньше, имеет столь ошарашенный вид.
В салоне было тесно от невидимок. Они были недоступны для опознания пятью обычными органами чувств.
– Мон ами, присоединяйся к заговору, – широким жестом пригласил устроившийся в середине заднего дивана Эжен ле Пьери. – Мы все уже почти изгнаны из страны и просто обязаны напоследок погулять здесь, уи.
Шарль сел за руль, невольно улыбаясь и отмечая перемену настроения. Все же быть нежеланным гостем на родине в компании Эжена ле Пьери, собственного ученика ликрейца Алекса, милого Поля и еще двух почти незнакомых пожилых джиннов – это как минимум интересно. Хотя пока что суть заговора неясна.
Между тем Эжен не молчал, а излагал свои взгляды на происходящее. Он, оказывается, едва узнав о расколе, пришел к пониманию того, что последует за ним. Привыкшие к подчинению и почти рабству джинны внезапно получили право выбирать. Пока их держал в руках Горгон, все было относительно неплохо, но победное возвращение домой окончательно вскружило голову и молодым, и даже вполне взрослым, опытным: их признали, им поклоняются, они само совершенство – деньги, слава, лесть и заманчивые предложения сыплются со всех сторон. Внутренних тормозов и убеждений у большинства нет. Надо очаровать жену конкурента и выведать секреты? Пожалуйста. Платите. Надо соблазнить девицу, выставить девкой и тем расстроить брак? Проще и не бывает задачи. Надо содействовать в получении прав на землю или имущество, развернув мнение муниципалитета? Надо вынудить ревизию не замечать проблем? Все достижимо. Незаконно, да. Но кто проверит? Ведь теперь все маги во Франконии из твоего же ордена, и, значит, они на твоей стороне, если поделиться и не жадничать.
А бриллиант Серж? Полноте, и с ним поделимся, он сам не без греха: уничтожил предшественника и не пожелал признать Эжена ле Пьери. Отказался от клятвы, данной господину Коршу, и готов на все во имя создания университета, этого громоздкого пьедестала для своей персоны, возвышающейся над всеми.
– Серж утратил контроль над орденом, – сделал вывод Эжен. – Он пьян властью, и, боюсь, похмелье будет скорым и сокрушительным. Я мог бы отвернуться и тем отомстить, но террибль, это моя страна! Я не желаю оказаться во всем правым и даже великим… на ее пепелище.
– Тогда в чем же заговор?
– Спасаем Сержа и остальных от них самих, – величественно кивнул Эжен. – Джиннов так запутали обязательствами и деньгами, что беда неминуема и приключится она сегодня вечером, уи. Я все проверил. Если наш заговор не состоится, мсье Жан умрет, мсье Серж будет осужден, орден сгинет, а война с Ликрой и Арьей снова станет реальна.
– Это заезженная пластинка, – поморщился Шарль, принимая от Эжена настройку по маршруту движения. Ле Пьери болтал без умолку, но не забывал точно и надежно работать трассером.
– Мон ами, политика знает куда меньше нот, нежели музыка. Власть-деньги, вот главное созвучие, выучи его, и ты поймешь все прочее. Серж неплохой человек и толковый маг. Но, увы, он искренне заблуждается, полагая магию самостоятельной силой. Общество ничуть не меняется, обретая или теряя шестое, седьмое и даже восьмое чувства. Миром правит расчет: когда я понял это, я утратил интерес и уважение к людям. Я мог бы стать королем или президентом, при моем таланте, и я почти желал этого. – Эжен улыбнулся. – Но я встретил Стефани. Покорить столицу и завладеть дворцом куда проще, чем добиться благосклонности всего одной женщины, но той самой, уи…
«Фаэтон» выбрался на ровную асфальтовую дорогу и покатил меж кованых оград и стриженых зеленых заборчиков из туи, по самому престижному пригороду. Полиция отстала и свернула левее, двигаясь за фантомным автомобилем, созданным ле Пьери все так же походя, одним движением брови.
Яблоко предвечернего солнца зрело и наливалось золотом, тени удлинялись и тянулись по дороге сытыми кошками, разминающими темную спину и запускающими когти в чужой сад. Блинчики редких облачков постепенно пропекались до рыжей корочки… Было тихо, на редкость благополучно и мирно. Дворцы сказочными видениями являлись в пестрой рамке осенних парков и оставались позади, уступая место новым. Шарль поворачивал или проезжал вперед, подчиняясь указаниям трассера. И пытался понять: а нужен ли действительно Франконии орден джиннов? Пользы от них чуть, зато вреда… Горгон сделал немалое одолжение Сержу ле Берье, взяв самовлюбленных магов под свое покровительство и назначив себя их «бриллиантом». При репутации Евсея Оттовича и его возможностях, при наличии отлаженной системы контроля за применением магии джинны должны были адаптироваться к мирной жизни и принять рамки законов без особого внутреннего протеста: ведь для этого страх столь же важен, как и вознаграждение. В Ликре неделю назад отправили на каторгу еще троих магов, выявив их и доказав: именно эти передали пси-ключ, отомкнувший блокиратор на шее бывшего начальника тайной магической полиции, изловленного Шарлем в Белолесском уезде. И не помогли избежать наказания ни магия, ни связи, ни талант, полезный для страны… А что Франкония? Она приняла орден джиннов, словно себе на грудь повесила, и еще не осознала, как он тяжел и подобен проклятию, а не награде.