- Разумеется, если у тебя достаточно денег, чтобы купить новый…
Она оставила эту реплику без ответа, но по выражению ее лица было видно, что денег у нее нет.
- Знаешь, я постараюсь не попадаться тебе на глаза. Работай, отдыхай, делай что хочешь.
Он повел ее к флигелю.
- Что ты имеешь в виду? - спросила Кэти.
- Здесь достаточно пространства для нас обоих. Можно разойтись по разным углам и не встречаться. - Хэйдон улыбнулся.
- Но… - Кэти остановилась и подозрительно поглядела на него. - Зачем ты меня сюда заманил?
Его голубые глаза сверкнули.
- Ты подозреваешь, что я собираюсь продолжить начатое?
Кэти покраснела.
- Должна признать, такая мысль мелькнула у меня в голове, - тихо проговорила она.
- Забудь об этом. Я не принуждаю женщин к постели.
Он казался искренним. Так почему же она так нервничает?
Хэйдон заметил, что она колеблется, и неверно это истолковал:
- Послушай, это действительно пристанище для художников. Иногда здесь проходят занятия музыкантов. Сейчас лето, и ты просто попала в перерыв между группами, вот и все.
- А зачем здесь ты?
Хэйдон беззвучно рассмеялся.
- Не такой уж я бездушный.
Этот человек имел над ней неограниченную власть. Он к ней даже не прикасался, только смотрел, а Кэти понимала, что готова сделать все, что ему угодно.
- Если бы я знала, что мне делать… - прошептала она.
- Оставайся. Воспользуйся студией. Отсюда открываются замечательные виды на долину. Рисуй. И забудь обо мне.
«Легко сказать», - подумала Кэти, покачав головой.
- Хорошо. Я попробую. У меня ведь нет другого выхода, не так ли?
В его глазах промелькнуло какое-то странное выражение, и Кэти почудилось, будто Хэйдон хотел обнять ее. Она инстинктивно отпрянула, но он всего лишь потянулся за ее чемоданом, который перед этим поставил на землю.
- Не бойся меня, Кэти. Наслаждайся жизнью, - тихо произнес он и повел ее в дом.
Кэти решила последовать его совету, тем более что в таком райском месте это напрашивалось само собой. Хэйдон отвел ей небольшую комнату на верхнем этаже башенки. Потолок комнаты был украшен причудливыми мозаиками, а стены - фресками, на которые Кэти глядела с замиранием сердца.
- Похоже на собор, - сказала она. Хэйдон кивнул.
- Когда-то здесь было аббатство, но потом аббат отрекся от сана и занялся земледелием, тогда графство решило продать этот дом.
- Не знала, что такое случается в Италии.
- Монахи тоже люди. Кажется, брат этого аббата умер, и ему пришлось взять все в свои руки. Родственные связи в Италии - это святое.
- Я знаю.
- Скажи, а ты бы смогла бросить все самое дорогое ради брата или сестры?
- Я единственный ребенок в семье.
- Правда? Значит, у нас есть что-то общее. Я тоже один.
Его голос стал сладким как мед. Кэти подозрительно глянула на него. Она прекрасно поняла, на что он намекал, тем более что их разделяла огромная двуспальная кровать. Она поспешно заговорила:
- У меня есть отец, но… Не то чтобы мы не общались, просто он не одобряет того, что я делаю. А мама… Я рада, что они с отцом перестали по крайней мере поливать друг друга грязью за глаза.
Хэйдон кивнул.
- Они разведены?
- Не совсем. - Кэти отвела глаза. - Мой отец ушел, когда мне было шестнадцать, но такие вещи, как развод, отнимают много времени. Надо оформить какие-то бумаги, а им все недосуг.
- Это странно, - согласился Хэйдон, - хотя… я разводился гораздо дольше, чем был женат.
- Ты был женат?
От удивления Кэти забыла о том, что ей надлежит тщательно скрывать свои чувства. Конечно, он был женат. Почему это не приходило ей в голову раньше? Она взглянула на Хэйдона, но его лицо оставалось непроницаемым.
- Это тебя беспокоит?
- Да. Нет. Разумеется, нет, - смутилась Кэти. - Мне все равно.
На его губах промелькнула довольная улыбка.
- Я тебе почти верю.
- Мне все равно, - повторила Кэти. - Твоя жизнь меня не касается.
- Как скажешь, - ухмыльнулся Хэйдон и опустил глаза.
После его ухода Кэти вздохнула с облегчением и принялась разбирать чемоданы. Вытаскивала по одной вещи из чемодана и подолгу рассматривала их, не зная, куда бы все это положить. Кисти не понадобятся: в комнате обнаружился роскошный набор принадлежностей для рисования. Наконец она рассовала свою одежду по ящикам и шкафам и спустилась на первый этаж.
Побродив по пустынным залам, Кэти поняла, что заблудилась в огромном особняке восемнадцатого века. Она металась по коридорам, натыкаясь на старинные шкафы из красного дерева, и чувствовала себя словно зверь, загнанный в ловушку. Она пыталась найти хоть какой-нибудь выход, но набрела только на гостиную с высокими потолками и большими окнами.
Вокруг стояла антикварная мебель: гладко отполированные чайные столики, старинное бюро с множеством ящичков, книжный шкаф во всю стену, заполненный раритетными изданиями начиная с шестнадцатого века, мягкие кресла, на которых, возможно, проводил свой досуг Генрих Восьмой, стол с мраморной столешницей и массивными бронзовыми канделябрами и старинное, но отлично сохранившееся пианино в углу.
Кэти не очень хорошо разбиралась в антиквариате, но в данном случае не нужно было быть экспертом, чтобы понять, что все эти сокровища стоили немалых денег. Только сейчас она окончательно осознала, насколько богат Хэйдон Тримэйн.
Это разозлило ее, и, когда миллионер собственной персоной возник в дверях, она едва не набросилась на него с кулаками.
- Все это, - она указала на предметы роскоши, украшавшие гостиную, - стоит целое состояние.
- Прости? - недопонял Хэйдон.
Кэти рвала и метала:
- Ты должен был подарить все это музею или устроить музей здесь. Мебель выцветет и превратится в рухлядь, а ты… ты эгоист! Приезжаешь сюда раз в году, чтобы полюбоваться своими сокровищами! Я могла бы испачкать это углем или олифой или…
- Могла бы, - согласился он, сдерживая улыбку. - Хочешь этим заняться?
- Не смешно, - отрезала Кэти.
- Не смешно. В прошлый раз на реставрацию стульев ушло восемь недель. Приходилось сидеть на полу. Вообще-то я намеревался провести здесь Рождество, но в последнюю минуту планы изменились, и я уехал на Карибские острова.
- Карибские острова! - воскликнула Кэти, изо всех сил стараясь не расплакаться. - Ты ведь действительно невероятно богат, да?