Холли вздохнула.
— Я знала, что это глупая затея.
Он многозначительно поднял палец кверху. К огромному облегчению Рамона, Паола Винсент наконец оставила его в покое и подошла к ним.
— Это замечательная затея, — спокойно сказал Джек. — Именно поэтому Паола и включила в штат сиделку для ребенка.
Холли неуверенно сказала:
— Но ведь Эйнштейн ее не знает.
— Эйнштейн — большой любитель праздников, — непререкаемым тоном возразил Джек, наблюдая, как его сын сует палец в стакан с ромовым пуншем и задумчиво сосет его. Он передал ребенка Паоле. — Вот тебе мой сын. Увидимся за завтраком, Паола. Идем, любимая, я хочу увести тебя отсюда.
Паола мечтательно вздохнула и проводила их взглядом.
— Ты, — сказала Холли, забираясь на сиденье автомобиля, — ты тиран.
— Потому что я организовал то, что ты хотела?
— Прежде, чем я сказала, чего хочу.
— Это только подчеркивает, какой я чувствительный и понимающий муж, — патетически заявил Джек. — К тому же я и сам этого хочу.
Она слегка вздрогнула от предвкушения.
— Пока я не встретил тебя, я бы охотнее остался на празднике до утра, для пользы дела. Завязал бы пару знакомств, а потом за завтраком обдумал бы, как их использовать. А теперь, благодаря тебе, я превратился в мужчину, который похищает уважаемых женщин и утаскивает их на пустынный берег, где набрасывается на них.
— О! Так вот что ты намерен проделать!
— А сейчас, — сказал Джек, и голос его сорвался, несмотря на шутливый тон, — я думаю о том, чтобы сорвать с тебя одежду, распустить твои длинные волосы и ласкать тебя до тех пор, пока ты не начнешь кричать и стонать на все побережье и не распугаешь всю рыбу в округе.
Холли посмотрела на его лицо. Это ее муж, ее друг и отец ее ребенка. И ее любовник.
— Да, прошу тебя! — сказала она.