- У тебя голова раскалывалась, - подсказал он.
- Да, именно так, - смущенно призналась она. - Но я буду играть сегодня.
Он рассмеялся.
- Я не твоя совесть. Делай, что хочешь. На чем ты играешь?
- На флейте. То есть это мой основной инструмент. На рояле, конечно, тоже. На самом деле я более или менее владею всеми клавишными.
- Талант, - похвалил он, лукаво блестя глазами.
- А ты? Кажется, ты играл в одном из фильмов? - вспомнила она.
- Стучу на барабанах, - сказал он. - Ну и бренчал на гитаре, как все. Но не решился бы продемонстрировать это перед профессиональным музыкантом.
Алексис фыркнула:
- Безработные профессиональные музыканты не в счет.
- О, - выдохнул он. Глаза вдруг стали холодными и оценивающими.
У нее тотчас появилось тревожное ощущение, будто она о чем-то проговорилась.
- Так в чем же проблема? Почему ты без работы? Она смятенно лепетала:
- Ну не то чтобы совсем без работы. Я играю в паре мест. И учу детей, конечно.
- Не можешь продать то, что пишешь? - очень мягко произнес он.
Алексис дернулась как ужаленная.
- Или не пробовала до сих пор? - продолжал он более жестким тоном.
Алексис прошептала:
- Ты не понимаешь.
- Не понимаю? Отчим считает, что ты должна писать. А кто-то другой - кто-то, кому ты доверяешь больше, - говорит, что ты ни на что не годна. Ты не знаешь, кому верить, но по-прежнему хочешь писать музыку. Я не прав? - Его голос звучал почти печально.
Алексис почувствовала, как краска сходит с ее лица.
- Откуда ты знаешь? - едва слышно прошептала она.
Он кривовато улыбнулся.
- Милая, я там был, - сказал он с самоиронией. - Я смотрю в твои глаза и вижу там себя, как в зеркале. Я был на твоем месте пять лет назад и ни за что не хотел бы вернуться в те времена. Ты… - Он запнулся.
Алексис приготовилась защищаться. Она прерывисто вздохнула.
- Я?… - проговорила она. - Ты, вероятно, полагаешь, что я должна проделать то же, что ты?
Он горько рассмеялся.
- О нет. Не это. Не ты.
- Но ты, конечно, знаешь, что я должна делать, - бросила она.
Наступила странная, почти опасная тишина. Потом он улыбнулся. Нельзя сказать, чтобы улыбка получилась очень приятной. Похоже, она означала, что Майкл принимает вызов.
- Еще бы не знать, - протянул он и, прежде чем ее возмущение успело обрести слова, произнес: - Я думаю, тебе следует научиться танцевать.
Алексис в ярости вскочила на нога. Она не находила слов. Майкл лениво наблюдал.
- Не сию секунду, - весело запротестовал он. - Попозже. После обеда, например.
Она топнула ногой. Качнулись потревоженные маки.
- Ты невыносим!
Он уронил голову на локоть и расхохотался.
- А ты - просто подарок. Ты всегда так быстро заводишься, - поинтересовался он, - или только со мной?
- Только с тобой, - процедила она сквозь зубы, - другие не цепляются ко мне так, как ты.
Майкл легко поднялся на нога.
- Другие многое теряют, - пробурчал он.
В напряженной тишине Алексис боролась с ребяческим порывом стукнуть его. Это тревожило. Последний раз такое состояние было у нее в детском саду. К счастью, вернулось чувство юмора.
- Конечно, ты-то получаешь бесплатного клоуна, - не без горечи заметила она. - Последний раз я так срывалась с катушек, когда Саймон Гилберт макал мои косички в баночку с гуашью в подготовительной группе.
Плечо Майкла дернулось.
- Косички… - задумчиво повторил он, не сводя глаз с золотисто-рыжих волос, шелковисто ниспадающих на плечи.
Алексис вскинула руку:
- Не надо. Что бы ты ни собирался сказать, лучше не надо. На сегодня с меня довольно насмешек.
Он улыбнулся.
- Ни слова, - пообещал он. - Во всяком случае, если меня накормят.
Алексис взглянула на стоящее в зените солнце. Ни одно облако не заслоняло небесной синевы, и воздух источал тепло.
- Господи, конечно! - Она чуть замялась. - Как насчет пикника?
Глаза Майкла весело блеснули.
- Здесь?
- Если хочешь, - сказала Алексис, несколько удивленная. - Но лучше - чуть повыше. Тут есть удобная тропинка. Обычно я набираю сумку еды, беру книжку и провожу там целый день. Можно без всяких хлопот взять хлеба, сыра и чего-нибудь еще. Ты как? - Она замолчала, вопросительно глядя на него.
Майкл закинул голову и расхохотался каким-то необычным смехом, будто слетавшим с пригнувшихся к ним горных вершин.
- Милая моя, на пикниках, к которым я привык, официанты разносят еду расположившейся вокруг плавательного бассейна публике, - сказал он, когда обрел наконец дар речи. - Дорожная сумка и книга обещают совершенно неизведанные ощущения.
- О-о.
Он взял ее за руку.
- Я очень люблю неизведанные ощущения. Вперед, навстречу незнаемому!
Легкая дрожь пронизала Алексис от этого непринужденного дружеского прикосновения. Ей потребовались все силы, чтобы не смотреть на сплетенные руки. Во рту пересохло. Судорожно вздохнув, она попыталась говорить свободно.
- Ну, бассейна я предложить не могу, но зато есть река. Поплавать мы сможем, - пообещала она.
Невидимый большой палец в интимном ритме кружил по ее ладони. Алексис с усилием сглотнула. Майкл всматривался в горные пики под шапками снега.
- Вода небось ледяная?
Она хихикнула, хотя потаенная ласка заставляла кровь в ее венах пульсировать как гейзер.
- Освежающая, - с серьезным видом поправила она, - бодрящая.
- Ледяная, - подтвердил он. - О'кей. Если накормишь - рискну. А ты возьмешь на себя ответственность за последствия.
Она рассмеялась.
- По рукам!
Выбрав еду для пикника из привезенных Пако запасов, они отправились на ее любимое место. Алексис провела Майкла через ухоженный сад, потом через оливковую рощу и дальше по каменистой тропе, бежавшей меж скал и кустарников.
Алексис поднималась со скоростью, говорившей о давней привычке, опираясь то на ствол дерева, то на скалу. Издалека слышался шум воды.
Солнце стояло высоко. Несмотря на раннюю пору лета, воздух был жарким. Когда Алексис развернулась, чтобы взглянуть на Майкла, из-под ее каблуков взметнулось облачко белой пыли. В горле стояли запахи розмарина и дикого тимьяна. Майкл отбросил с глаз волнистые волосы и ослепительно улыбнулся.