– Что это он делает? – нахмурившись, поинтересовалась Туон. – Он же не думает, что ему удастся провести такое количество людей незаметно, даже если будет знать, где находится каждый солдат? Всегда есть патрули и разведчики на ракенах.
Мужчинам снова потребовалось время чтобы понять ее слова. Может, стоит попытаться говорить очень быстро?
– Мы не встретили ни одного патруля на протяжении почти трехсот миль. И ни одного… ракена? Да, ракена, – тихо ответил Эдорион. Он внимательно смотрел на нее. Слишком поздно пытаться пресечь ход его мыслей.
Реймон снова засмеялся:
– Насколько я знаю Мэта, он планирует для нас сражение. Отряд Красной Руки снова ринется в бой. И скажу вам, давненько такого не было.
Селусия фыркнула, и госпожа Анан тоже. Туон пришлось с ними согласиться.
– Сражение не поможет вам выбраться из Алтары, – отрезала она.
– Значит, – возразил Талманес, – он планирует для нас войну.
Остальные трое согласно закивали, словно такое положение дел было в порядке вещей. Реймон снова развеселился. Такое ощущение, что ни скажи, – ему все смешно.
– Три тысячи? – переспросил Игрушка. – Вы уверены? Точно? Точно – это хорошо. Ванин сможет их найти, если они не ушли слишком далеко.
Туон в очередной раз взглянула на Игрушку: он сидел на корточках перед картой и водил по ней пальцем. И тут она увидела его в новом свете. Шут? Ни в коей мере. Лев, загнанный в стойло, выглядит несуразно, однако лев на воле – нечто совсем другое. Теперь Игрушка вырвался на волю. И тут по спине Туон пробежал холодок. С кем же она связалась? И спустя столько времени, она вдруг поняла, что не имеет об этом никакого представления.
Ночь выдалась довольно прохладной, и Перрина пробирала дрожь всякий раз, когда ледяной ветер шевелил его подбитый мехом плащ. Гало, окружавшее лунный диск свидетельствовало о том, что скоро пойдет дождь. Плотные облака, несшиеся по небу, то и дело закрывали луну, так что ее свет то мерк, то вспыхивал с новой силой. Однако Перрину этого было вполне достаточно. Он сидел верхом на Ходоке в тени деревьев и обозревал четыре каменные ветряные мельницы, стоявшие на вершине холма. Вращаясь, их лопасти то попадали в луч света, то исчезали в темноте. Механизмы мельниц громогласно скрипели. Вряд ли Шайдо приходило в голову смазывать подвижные части, чтобы они исправно работали. Каменный акведук чередой арок тянулся ко второму хребту и озеру, раскинувшемуся за ним, минуя заброшенные фермы и поля, обнесенные оградой, – Шайдо засеяли их до срока, еще до окончания весенних ливней. По ту сторону склона находится Малден. Перрин ослабил висевший в петле на поясе молот. Малден и Фэйли. Через пару часов он завяжет пятьдесят четвертый узел на кожаном шнуре, лежащем в кармане.
Он освободил сознание. Ты готов, Снежный Рассвет? подумал он. Уже близко? Волки обходили города стороной, а поскольку Шайдо днем охотились в близлежащих лесах, они старались держаться от Малдена подальше.
Терпение, Молодой Бык, пришел ответ, в нем чувствовалось раздражение. Снежный Рассвет всегда немного раздражителен, – пожилой уже для волка самец, покрытый боевыми шрамами, который когда-то в одиночку убил леопарда. Старые раны зачастую ныли и подолгу не давали уснуть. Ты же сказал «два дня». Мы будем на месте. А теперь дай мне поспать. Завтра нужно поохотиться, как следует, потому что потом такой возможности не будет.
Нет, это не слова, а образы и запахи. Два дня – солнце, дважды пересекающее небо, «охота» – стая, мчащаяся по следу оленя, чуткая к запаху оставленному животным. Однако разум Перрина превращало эти образы и запахи в понятные слова, которые складывались в фразы у него в голове.
Терпение. Да. Поспешишь – людей насмешишь. Но чем ближе он подбирался к осуществлению задуманного, тем сложнее держать себя в руках. Гораздо сложнее.
В темном дверном проеме ветряной мельницы возник силуэт и помахал айильским копьем над головой. Скрип и скрежет лишний раз говорил о том, что мельницы уже давно стоят без присмотра, – это выяснилось еще раньше, когда их осмотрели Девы, ведь никто не смог бы выдержать этот скрежет дольше, чем необходимо, – и тем не менее Перрин послал Гаула и несколько Дев проверить еще раз.
– Едем, Мишима, – скомандовал он, взявшись за поводья. – Все в порядке.
Так или иначе.
– Как вы можете вообще что-то разглядеть? – проворчал шончанин. Он старался не смотреть на Перрина, чьи глаза сияли в темноте золотистым светом. Увидев это впервые, бедняга чуть не подпрыгнул от неожиданности. Но сегодня от него уже не пахло удивлением. Скорее напряжением. Однако он повернулся назад и отдал приказ:
– Подогнать телеги. И поторапливайтесь. Не сметь шуметь, иначе я отрежу вам уши!
Перрин пришпорил своего гнедого жеребца, не дожидаясь остальных спутников и шести телег с высокими колесами. Обильно смазанные оси сделали их практически бесшумными. Для него самого некоторый шум все же присутствовал – чавканье лошадиных копыт в грязи, скрип пружинящих досок, – но маловероятно, что кто-то сможет различить какой-нибудь звук за пятьдесят шагов, а то и ближе. На вершине покатого склона он спешился и отпустил поводья Ходока. Тренированный боевой конь замер на месте, словно его стреножили. Он будет так стоять, пока опущены поводья. Втулки душераздирающе скрипели, – мельницы вращались на холодном ночном ветру. Неспешно поворачивающиеся лопасти были таким длинными, что Перрин, подпрыгнув, запросто мог дотянуться до одной из них. Он повернулся в сторону второй гряды холмов, за которым скрывался город. Теперь только эта преграда разделяет его и Фэйли. Девы вынырнули из мельниц и присоединились к Гаулу, но никто из них не опускал вуали.
– Тут давно никого не было, – довольно громко сообщил Гаул. Стоя рядом со скрипучими махинами, расслышать шепот было бы непросто.
– Пыль не тронута с тех пор, как я была тут в последний раз, – подтвердила Сулин.
Перрин почесал бороду. Очень хорошо. Если бы им пришлось убить Шайдо, то потом потребовалось бы избавиться от тел, и мертвых стали бы искать, что навреняка привлекло бы к мельницам и акведуку ненужное внимание. И, быть может, кому-нибудь пришла бы в голову мысль о воде.
– Помоги мне снять крышку, Гаул.
Ему было вовсе не обязательно это делать. Однако это помогало скоротать время. А Перрин просто испытывал потребность что-либо делать. Гаул беспрекословно заткнул копье за ремень колчана, за которым крепились остальные копья.
Акведук бежал вниз по склону мимо от ветряных мельниц и в этом месте доходил Перрину до плеча. Гаулу он был чуть ли не по пояс, так что тот без труда влез на него. Дойдя до последних двух мельниц, они нашли тяжелую каменную плиту размером два на пять футов, к которой были прикреплены две бронзовые ручки. Сняв плиту, мужчины обнаружили отверстие в шесть футов глубиной. Для чего нужен это отверстие – не совсем ясно. С другой стороны располагалось еще одно такое же. Возможно, чтобы проверить заслонки, которые направляли воду по акведуку в нужную сторону или чтобы латать какие-нибудь течи. Перрин мог разглядеть мелкую рябь на поверхности потока, струящегося к Малдену, – вода заполняла больше половины каменного канала.