Залегшие на склоне арбалетчики не производили ни малейшего звука, когда он, три женщины и Ванин проезжали сквозь их строй. Они лишь немного подвинулись, пропуская всадников. Было бы лучше, если бы арбалетчики выстроились в две линии, но сейчас важнее занять большую территорию. Редкие деревья лишь немного защищали от ветра, и большинство мужчин завернулись в плащи. Тем не менее, все арбалеты, которые Мэт замечал, были взведены и готовы выстрелить в любой момент. Мандеввин видел, что Ванин вернулся. И знал, что это означает.
Кайриэнец расхаживал взад-вперед за позициями арбалетчиков, когда появился Мэт и спрыгнул с Типуна рядом с ним. Мандеввин вздохнул с облегчением, услышав, что прикрывать тыл больше нет необходимости, и задумчиво кивнул, выслушав новость, что приближается на тысячу больше солдат, чем ожидалось. После чего послал к дозорным конного гонца, чтобы они спускались с вершины и занимали место в линии. Если так сказал Мэт Коутон, значит, так оно и есть. Мэт уже и позабыл об этой черте своего Отряда. Они ему доверяли безоговорочно. Пару раз ему хотелось сбежать от такого подальше. Но сейчас он был очень этому рад.
Где-то дважды прокричала сова, и Туон шумно вздохнула.
– Это какое-то предзнаменование? – решил спросить Мэт. Просто, чтобы не молчать.
– Хорошо, что ты наконец этим интересуешься, Игрушка. Быть может, мне удастся когда-нибудь обучить тебя как следует, – ее влажные глаза блестели в лунном свете. – Если сова крикнет дважды – кто-то умрет.
Ну что ж, на этом можно закончить эту проклятую беседу.
Вскоре на дороге показались Шончан. Они двигались по четыре человека в ряд, ведя в поводу идущих легкой рысцой лошадей. В руках солдаты сжимали копья. Ванин был прав, их командир действительно знает свое дело. Сменяя галоп рысью, лошадь может преодолеть куда более длительную дистанцию. Лишь глупец станет гнать коня непрерывным галопом, так что в конце животное будет истощено, или вообще погибнет. Лишь первые сорок воинов, или около того, были облачены в пластинчатую броню и странные шончанские шлемы. Что ж, жаль. Мэт не был уверен, что Шончан сильно тронет смерть союзников-алтарцев. А вот собственные потери произвели бы куда большее впечатление.
Когда середина колонны оказалась четко между двумя холмами, низкий голос командира внезапно приказал:
– Знамя! Стой! – эти два слова были произнесены немного нечетко, в знакомой шончанской манере. Люди в пластинчатых доспехах замерли. Остальные тоже остановились, но не так слаженно.
Мэт затаил дыхание. Это все работа та’верен. Вряд ли ему удалось бы расположить их более удачно, если бы он сам отдавал приказы. Он коснулся рукой плеча Теслин. Она вздрогнула, но ему нужно было тихо привлечь ее внимание.
– Знамя! – выкрикнул низкий голос. – По коням!
Солдаты принялись исполнять команду.
– Давай! – прошептал Мэт.
Медальон в виде лисьей головы, висевший у него на груди стал холодным, – над дорогой завис красный светящийся шар, осветив людей демоническим светом. Лишь мгновение Шончан изумленно оглядывались вокруг. По линии арбалетчиков перед Мэтом прокатился щелчок спускаемой тетивы, – тысяча арбалетных болтов устремилась на вражеский отряд, пробивая с такого близкого расстояния доспехи, сбивая людей с ног, заставляя лошадей вставать на дыбы и истошно ржать. Еще одна тысяча болтов обрушилась на врага с другого склона. Не каждый выстрел попадал в цель, однако это едва ли имело значение для тяжелого арбалета. Люди падали с раздробленными ногами, у кого-то вообще отрывало конечности. Солдаты неприятеля судорожно хватались за обрубки рук, силясь остановить хлещущую кровь. Людские крики едва не перекрывали ржание лошадей.
Мэт с интересом наблюдал, как стоящий рядом парень склонился, чтобы прицепить к тетиве пару крюков от громоздкого натяжного механизма, висевшего у него на поясе. Арбалетчик выпрямился, – тетива так и осталась ненатянутой. Стрелок пристроил натяжной механизм к задней части арбалета, подвинул небольшой рычажок на боку коробки и повернул ворот. Три быстрых оборота, сопровождаемые скрежетом, и тетива вновь натянута.
– К деревьям! – командовал низкий голос. – Нужно подобраться к ним вплотную, пока они перезаряжаются! Шевелитесь!
Кто-то попытался вскочить в седло и бросится в атаку верхом, а кто-то, выпустив поводья и копья, потянулся к мечу. Но никто не успел добраться до деревьев. Еще две тысячи арбалетных болтов обрушились на противника, сметая людей, пронзая их насквозь, сбивая всадников с лошадей. Арбалетчики снова принялись быстро накручивать ворот натяжного механизма, но это едва ли было теперь нужно. На дороге тут и там в агонии бились лошади. Из людей шевелились лишь те, кто пытался отыскать что-нибудь, что сойдет за жгут, чтобы не истечь кровью. Ветер донес удаляющийся стук копыт. Некоторые животные, возможно, унесли с собой и седоков. Низкий голос больше не отдавал команд.
– Мандеввин! – окликнул Мэт кайрэнца, – Здесь мы закончили. Поехали. Нам еще надо много куда успеть.
– Нужно остаться и предложить помощь, – твердо сказала Теслин. – Таковы законы войны.
– Это новый вид войны, – отрезал Мэт. Свет, над дорогой висела тишина, а он будто бы все еще слышал крики. – Пусть немного подождут и получат помощь от своих.
Туон прошептала что-то себе под нос. Что-то вроде:
– Лев не знает милосердия.
Какая-то нелепость.
Собрав своих людей, Мэт повел их через северный склон холма. Выжившим незачем знать численность отряда, одержавшего над ними верх. Через несколько часов он воссоединится с теми, кто был на противоположном холме, а еще через несколько – с Карломином. До рассвета Мэт планировал нанести еще один удар по Шончан. Он намеревался обратить их в бегство, чтобы они сами вышибли проклятую пробку из бутылки.
Еще затемно, когда Фэйли в последний раз застегивала на талии широкий пояс из золотых звеньев, в палатку, которая и без того была уже переполнена, вошла Дайрайне. Небо снаружи уже начинало светлеть, но внутри будто бы все еще стояла ночь. Однако глаза Фэйли уже приспособились к темноте. Стройная маленькая женщина с черными волосами, струившимися волнами до самой талии, хмурилась и зевала. Дайрайне была лишь на ступень ниже Верховной Опоры ее Дома в Кайриэне, однако это не помешало поднять ее среди ночи, потому что Севанна не могла уснуть и требовала, чтобы ей почитали вслух. Севанна обожала голос Дайрайне, а также, судя по всему, сплетни, которые та ей рассказывала о гай’шайн. Кайриэнка никогда не оказывалась среди тех, кого наказывали за неумение услужить Севанне. Дайрайне провела рукой по золотому ошейнику и вдруг застыла при виде Фэйли, Аллиандре и Майгдин, уже вставших и полностью одетых.
– Я, кажется, забыла положить книгу на место, – проговорила она голосом, напоминавшим хрустальный перезвон, и повернулась к выходу. – Севанна непременно меня накажет, если проснется и увидит, что ее книжка лежит не там, где нужно.