– Мы видим знаки не менее отчетливо, чем ты, Моридин, – сердито проворчал Демандред. – Время близится. Нам нужно найти оставшиеся печати от темницы Великого Повелителя. Мои приспешники искали везде, но ничего не смогли обнаружить.
– Ах да, печати. Действительно, их надо найти. – Улыбку Моридина можно было назвать самодовольной. – Их осталось только три. И все они у ал’Тора. Но не думаю, что они все время при нем. Слишком легко их сейчас сломать. Он наверняка их спрятал. Отрядите людей туда, где он успел побывать. И ищите сами.
– А не проще похитить Льюса Тэрина? – Вопреки внешней холодности и неприступности, голос Синдиане был хриплым и глубоким. Эти бездонные синие глаза сейчас источали жар. Иссушающий жар. – Я сумею заставить его рассказать, где находятся печати.
– Нет! – отрезал Моридин, вперив в нее взор. – Ты «случайно» прикончишь его. Время смерти ал’Тора и то, как он умрет, выберу я. И никто другой.
Он коснулся свободной рукой груди, и Синдиане дернулась. Могидин поежилась.
– И никто другой, – повторил Моридин мрачно.
– Никто другой, – отозвалась Синдиане. Когда он опустил руку, она мягко выдохнула и сделала глоток вина. На лбу ее блестели капельки пота.
После этого пассажа Аран’гар стало все ясно. Значит, когда она займет место Моридина, Могидин и эта блондиночка окажутся у нее на поводке. Отлично, что еще тут скажешь.
Моридин выпрямился в кресле и воззрился на остальных.
– Это относится и ко всем вам. Ал’Тор – мой. Вы не станете пытаться навредить ему!
Синдиане склонила голову над бокалом, собираясь отхлебнуть, в ее глазах явственно читалась ненависть. Грендаль говорила, что это не Ланфир, но Синдиане явно каким-то образом была связана с ал’Тором и звала его тем же именем, что и Ланфир.
– Если вы так хотите убить кого-нибудь, – добавил Моридин, – займитесь этой парочкой!
Внезапно в центре круга появилось изображение двух молодых людей в грубой крестьянской одежде. Изображение стало поворачиваться так, чтобы все могли рассмотреть их лица. Один из парней был высоким и широкоплечим, и, кроме всего прочего, глаза у него оказались желтыми. Второй же не отличался особой стройностью, на физиономии его играла нахальная ухмылка. Порождения Тел’аран’риода медленно вращались, выражения их лиц оставались неизменными.
– Перед вами Перрин Айбара и Мэт Коутон. Они та’верены. Их легко найти. Так вот найдите и убейте.
Грендаль невесело засмеялась:
– Отыскать та’веренов никогда не было легкой задачей, а сейчас это сложнее, чем когда-либо. Узор постоянно меняется, смещается и идет волнами.
– Перрин Айбара и Мэт Коутон, – пробормотала Семираг, изучая изображения. – Так вот, как они выглядят. Кто знает, Моридин. Если бы ты сказал нам об этом раньше, быть может, они были бы уже мертвы.
Кулак Моридина резко опустился на подлокотник.
– Найдите их! Дважды проверьте, запомнили ли ваши люди их лица. Найдите Перина Айбару и Мэта Коутона и убейте! Время близится, и эти двое должны быть мертвы!
Аран’гар сделал глоток из бокала. Она вовсе не против убить эту парочку, если они ей встретятся, но вот по поводу Ранда ал’Тора Моридин будет крупно разочарован.
Перрин заставил Ходока отступить на несколько шагов назад, за линию деревьев, и окинул взглядом обширный луг, где красные и синие полевые цветы уже начали проклевываться сквозь толстый ковер прошлогодней травы, с которого стаял снег. Лес в основном состоял из болотного мирта, он даже зимой сохранял свою широкую темную крону, но кое-где можно было заметить бледные маленькие листочки, пробивающиеся на ветках амбровых деревьев. Чалый жеребец нетерпеливо ударил копытом; Перрин разделял его нетерпение, но старался его не показывать. Солнце уже почти достигло зенита – значит, он уже прождал тут почти час. С запада постоянно дул ощутимый ветерок, который несся дальше вдоль распростершегося перед ним луга. Хорошо.
Время от времени рука Перрина, затянутая в латную перчатку, поглаживала почти прямой дубовый сук. В толщину дубина, которая лежала поперек седла, была шире его запястья, а в длину превосходила руку в два раза. С одного конца палка была плоско, словно доска, остругана до половины. Луг, окруженный огромными дубами и болотными миртами, перемежающимися высокими соснами и низенькими амбровыми деревьями, был не менее шестисот шагов в ширину, а в длину куда больше. Палки должно хватить. Он постарался просчитать все варианты развития событий. И сук вписывался в большинство из них.
– Леди Первенствующая, вам следует вернуться в лагерь, – в который раз пробубнил Галлене, сердито потирая красную повязку на глазу. Его шлем, украшенный алыми перьями, был приторочен к луке седла, поэтому седые волосы свободно рассыпались по плечам воина. По словам Берелейн, эта седина была ее заслугой. Его вороной боевой конь попытался укусить Ходока, но Галлене, не сводя глаз с Берелейн, осадил мощного мерина. Капитан с самого начала был против ее присутствия здесь. – Грейди может проводить вас, а потом вернуться, пока мы тут все ждем, появятся ли Шончан вообще.
– Я остаюсь, Капитан. Я остаюсь.
Голос Берелейн звучал спокойно и уверенно, но все же на сей раз к ее обычному запаху терпеливости примешивался запах беспокойства. На самом деле она не была так уверена, как хотела показать. От нее пахло духами с легким цветочным ароматом. Порой Перрин замечал за собой, что старается разобрать, что же это за цветы, но сегодня он слишком сосредоточен, чтобы предаваться праздным размышлениям.
В запахе Анноуры сквозило раздражение, хотя ее лишенное возраста лицо Айз Седай, обрамленное множеством косичек, оставалось непроницаемым. Правда, Серая сестра пахла раздражением с тех самых пор, как их дружба с Берелейн дала трещину. Она сама виновата, не надо было ходить к Масиме за спиной у Берелейн. И она тоже настаивала на том, чтобы Берелейн осталась в лагере. Анноура принудила свою саврасую кобылу подойти поближе к лошади Первенствующей Майена, но белая кобыла Берелейн незамедлительно отступила на несколько шагов в сторону, причем ее хозяйка даже не взглянула на советницу. Снова досада.
Алое шелковое платье Берелейн, расшитое золотом, являло взорам весьма внушительную часть бюста обладательницы, но широкое ожерелье из огневиков и опалов создавало иллюзию скромности. Широкий пояс в тон, к которому крепился инкрустированный драгоценными камнями кинжал, стягивал талию. В черных волосах поблескивала корона Майена – золотой ястреб, расправивший крылья, – но на фоне пояса и ожерелья она смотрелась весьма обыденно. Берелейн красива. Причем после того как она перестала преследовать Перрина, он стал считать ее еще более красивой. Но, конечно же, с Фэйли она не сравнится.
На Анноуре было простое серое платье для верховой езды, но большинство из присутствующих все же постарались одеться в лучшее. Перрин выбрал темно-зеленый шелковый камзол с серебряной вышивкой на рукавах и груди. Он не особо ценил щегольские наряды, и даже то немногое, что у него было, он купил по настоянию Фэйли; что ж, она мягко убеждала его в этом, тем более что сегодня ему нужно произвести впечатление. Если же простой кожаный ремень, застегнутый поверх камзола, портит общий вид, значит, так тому и быть.