Благодарение Свету за беседы с Эгинин, как бы она там себя не называла. Шончан сделают любую глупость и откажутся принимать разумное решение, только бы не принизить глаза.
Туон задумчиво кивнула:
– Ваши обычаи порой такие странные, Игрушка. Ты должен рассказать мне о них. Кое-что я знаю, но я должна понимать обычаи народа, которым буду править от имени Императрицы, да живет она вечно.
– Буду рад рассказать тебе, что знаю, – Мэт расстегнул плащ, позволив ему свободно упасть на низкую спинку стула. – Тебе стоит узнать, как мы живем, даже если твоя власть не будет распространяться так далеко, как ты ожидаешь.
Он положил шляпу на стол.
Туон и Селусия хором ахнули и потянулись к шляпе. Туон успела первой и поспешно бросила ее на стул рядом с собой.
– Это очень плохая примета, Игрушка. Никогда не клади шляпу на стол.
Она сложила пальцы в один из тех странных знаков, ограждающих от зла, согнув мизинец и безымянный и вытянув остальные три. Селусия сделала то же самое.
– Я запомню, – сухо пообещал Мэт. Видимо, слишком сухо. Туон окинула его безразличным взглядом.
– Я решила, что ты не подходишь для виночерпия, Игрушка. По крайней мере, пока не научишься смирению. А я уже не очень-то в это верю. Лучше я сделаю тебя стремянным. Ты хорошо разбираешься в лошадях. Хочешь бежать у моего стремени, когда я отправлюсь прогуляться верхом? Форма у стремянных такая же, как и у виночерпиев, но я прикажу украсить твою лентами. Розовыми лентами.
Мэт умудрился сохранить невозмутимый вид, но почувствовал, как щеки наливаются краской. Узнать о том, что розовые ленты имеют для него особое значение, она могла из уст только одного человека. Тайлин рассказала ей. Иначе и быть не может. Сгореть ему на месте, эти женщины растрезвонят все на свете!
Появление официантки с напитками избавило его от необходимости отвечать. Джера оказалась улыбчивой девушкой, прелести которой ничуть не уступали округлостям певицы, разве что были лучше прикрыты. Однако белый фартук только подчеркивал ее фигурку. Как и темное шерстяное платье. Нет, Мэт вовсе на нее не засматривался. Ведь рядом сидит его нареченная. Только болван, придя с одной женщиной, станет заглядываться на других.
Джера поставила оловянный кувшин с вином и два гладких оловянных стакана на стол и вручила большую кружку эля Селусии. Девушка недоуменно моргнула, когда Селусия передала кружку Туон, а сама взяла стакан с вином. Чтобы сгладить недоразумение, Мэт вручил официантке серебряный пенни. Та одарила его ослепительной улыбкой и, сделав книксен, убежала выполнять другие поручения хозяйки. Вряд ли она часто получает такие чаевые.
– Ты мог бы хотя бы улыбнуться ей, Игрушка, – промолвила Туон, поднося кружку к носу, чтобы понюхать, и поморщилась. – Она очень хорошенькая. А твоя каменная мина, наверное, напугала бедняжку. – Она пригубила эль и удивленно распахнула глаза. – Да это же вкусно!
Мэт вздохнул и сделал большой глоток темного вина с легким цветочным ароматом. Ни на его собственной памяти, ни на памяти всех остальных мужчин, никому еще не довелось понять женщину. Ну, какие-то отдельные моменты – да, но вот чтобы целиком и полностью…
Туон мирно отхлебывала из кружки маленькими глоточками, – Мэт не собирался говорить ей, что обычно эль пьют большими глотками, а то еще чего доброго решит напиться, чтобы полностью прочувствовать атмосферу притона. Он не хотел, чтобы с ней сегодня что-нибудь случилось. И во все остальные дни тоже. Делая глоток после каждого предложения, эта головокружительная маленькая особа расспрашивала Мэта об обычаях. Объяснить правила поведения в притоне несложно. Не высовывайся, не задавай вопросов. Если есть возможность, садись спиной к стене и выбирай местечко поближе к двери, на случай, если придется убираться по-быстрому. Лучше вообще туда не соваться, но если это необходимо… Однако Туон быстро перешла к обычаям, заведенным при дворе и во дворцах. В этом Мэт оказался не очень искушен. Он мог поведать о традициях королевского двора Эарона, или Шиоты, или еще сотни исчезнувших народов, но вот о современном положении дел ему было известно немногое. Кое-что он знал о Кэймлине и о Тире, еще чуть-чуть о Фал Дара, в Шиенаре. Ну, еще кучка сведений о Эбу Даре, но о нем его собеседница и без того неплохо осведомлена.
– Так значит, ты много путешествовал и видел не только Таразинский дворец, – подытожила Туон и допила эль из кружки. У Мэта еще оставалось полстакана вина, а Селусия вообще едва прикоснулась к своему. – Но ты не знатного происхождения, да? Мне так казалось.
– Ты права, – подтвердил он. – Знатные, они…
Он оборвал фразу и откашлялся. Вряд ли стоит ей говорить, что все знатные – тупицы, задирающие нос выше крыши и не желающие смотреть, что творится у них под ногами. Что ни говори, она была и остается той, кем родилась.
Несколько секунд Туон флегматично изучала его, а потом отодвинула пустую кружку в сторону. Не сводя с него глаз, она махнула рукой через левое плечо, и Селусия громко хлопнула в ладоши. Несколько завсегдатаев удивленно оглянулись.
– Ты утверждаешь, что ты игрок, – проговорила Туон, – и мастер Меррилин называет тебя самым удачливым человеком в мире.
Подбежала Джера, и Селусия вручила ей пустую кружку.
– Принеси еще одну, и поскорее, – приказала она, причем не самым строгим тоном.
Однако все это произносилось с крайне величественным видом. Джера поспешно присела и бросилась исполнять заказ так, словно на нее накричали.
– Ну, мне иногда везет, – осторожно ответил Мэт.
– Давай проверим, повезет ли тебе сегодня, Игрушка, – Туон посмотрела в сторону стола, откуда доносился перестук игральных костей.
В этом нет ничего плохого. Он скорее выиграет, чем проиграет, и вряд ли кто-нибудь из торговцев станет проверять его удачу с помощью ножа. Мэт не приметил, чтобы кто-нибудь имел при себе длинный кинжал, наподобие тех, что носили на поясе на юге. Вставая, он предложил Туон руку, и она благосклонно положила легкую ладошку ему на запястье. Селусия оставила стакан вина на столе и последовала за госпожой.
Два алтарца, один тощий и лысый, – его голый череп украшала лишь темная челка, – а другой – круглолицый, с тремя подбородками, нахмурились, когда Мэт вежливо поинтересовался, нельзя ли чужеземцу присоединиться к игре. Третий, седеющий коренастый малый, с выпяченной нижней губой, сидел неподвижно, словно заборный столб. Однако тарабонка оказалась более любезной.
– Конечно-конечно. Почему бы нет? – сказала она, слегка смазывая слова. Лицо ее раскраснелось, а улыбка казалась какой-то безвольной. Судя по всему, она одна из тех, кто легко хмелеет. Видимо, партнеры по игре стремились всячески угодить ей, поэтому хмурые взгляды тотчас улетучились, только седеющий мужчина так и остался сидеть с деревянным лицом. Мэт принес от ближайшего стола два стула для себя и Туон. Селусия предпочла занять пост за спиной у госпожи, что к лучшему. Шестерым за столом будет тесно.