Щёлкнула внутренняя дверь, затем послышались стихающие голоса. Обернувшись, Гавин обнаружил Эгвейн, одетую в зелёное и жёлтое, которая направлялась переговорить с Сильвианой. Хранительница бросила на него взгляд, и ему показалось, что она чуть заметно хмурится.
Эгвейн увидела его. Она сохранила безмятежное лицо Айз Седай - в этом она навострилась очень быстро - и он обнаружил, что чувствует неловкость.
- Этим утром произошло ещё одно убийство, - тихо сказал он, подходя к ней.
- Строго говоря, - сказала Эгвейн, - прошлой ночью.
- Мне нужно с тобой поговорить, - выпалил Гавин.
Эгвейн переглянулась с Сильвианой.
- Хорошо, - ответила Эгвейн, плавной походкой направившись обратно в свой кабинет.
Гавин последовал за ней, не оглядываясь на Хранительницу. Кабинет Амерлин был одним из самых великолепных залов Башни. Стены были обшиты полосатыми панелями светлого дерева, украшенными причудливой, изумительно детальной резьбой. Камин был мраморным, а пол выложен ромбовидными плитами, вырезанными из тёмно-красного камня. На большом украшенном резьбой столе Эгвейн стояли две лампы. Они были выполнены в форме женщин, поднявших вверх руки, между ладонями каждой горел огонь.
Книги на книжных полках одной из стен были расставлены, казалось, по цвету и размеру, а не по тематике. Это была декорация - их принесли, чтобы украсить кабинет Амерлин, пока Эгвейн не соберёт собственную библиотеку.
- Что же такое важное, по-твоему, нужно обсудить? - спросила Эгвейн, садясь за стол.
- Убийства, - ответил Гавин.
- Что насчёт них?
Гавин захлопнул дверь.
- Чтоб я сгорел, Эгвейн. Обязательно каждый раз, как мы разговариваем, вести себя со мной, как Амерлин? Могу я видеть Эгвейн хотя бы иногда?
- Я веду себя, как Амерлин, - ответила Эгвейн, - потому что ты отказываешься её признавать. Как только ты признаешь, что я - Амерлин, возможно, мы сможем двигаться дальше.
- Свет! Ты даже говорить научилась, как одна из них.
- Это потому что я и есть одна из них, - сказала она. - Твои слова тебя выдают. Амерлин не могут служить те, кто отказывается признать её власть.
- Я признаю, - сказал Гавин. - Я действительно признаю тебя, Эгвейн. Но разве не важнее иметь рядом кого-то, кто знает тебя саму, а не твой титул?
- Если они понимают, что временами от них требуется повиновение, - её лицо смягчилось. - Ты ещё не готов, Гавин. Мне жаль.
Он сжал челюсти. «Не горячись», - сказал он себе.
- Хорошо. Тогда об убийствах. Мы поняли, что ни у одной из убитых женщин не было Стражей.
- Да, мне докладывали об этом, - сказала Эгвейн.
- Неважно, - сказал он, - это навело меня на более важную тему. У нас недостаточно Стражей.
Эгвейн нахмурилась.
- Мы готовимся к Последней Битве, Эгвейн, - продолжил Гавин. - И, тем не менее, у многих сестёр нет Стражей. У многих сестёр. У некоторых когда-то был, но после его смерти они не взяли нового. Другие вообще не хотят иметь Стража. Не думаю, что ты можешь это позволить.
- Чего же ты хочешь от меня? - спросила она, скрестив руки. - Приказать им взять Стражей?
- Да.
Она засмеялась.
- Гавин, у Амерлин нет такой власти.
- Тогда убеди Совет сделать это.
- Ты не понимаешь, о чём говоришь. Выбор Стража - это сугубо индивидуальное и глубоко личное решение. Ни одну женщину нельзя принуждать к этому.
- Верно, - сказал Гавин, отказываясь поддаваться, - но выбор идти на войну - также «сугубо индивидуальный» и «глубоко личный», и, тем не менее, в неё втянуты люди по всему миру. Иногда выживание важнее чувств.
Стражи оберегают жизни сестёр, а каждая Айз Седай скоро будет крайне важна. Будут легионы и легионы троллоков. Каждая сестра на поле боя будет полезнее сотни солдат, и каждая сестра, занимающаяся Исцелением, спасёт десятки жизней. Айз Седай - это ценность, принадлежащая всему человечеству. Ты не можешь позволить себе допустить, чтобы они разгуливали без защиты.
Эгвейн отпрянула - возможно, из-за страстности его слов. Затем, неожиданно, она кивнула.
- Возможно, в твоих словах… есть смысл, Гавин.
- Поставь этот вопрос перед Советом, - сказал Гавин. - Эгвейн, сестра, не связанная узами со Стражем, по сути своей ведёт себя эгоистично. Узы позволяют мужчине сражаться лучше, а нам понадобится каждое преимущество, какое мы сможем найти. К тому же, это поможет предотвратить убийства.
- Я посмотрю, что можно сделать, - сказала Эгвейн.
- Не могла бы ты позволить мне посмотреть доклады сестёр? - спросил Гавин. - Те, что об убийствах, я имею в виду.
- Гавин, - сказала она, - я позволила тебе участвовать в расследовании, потому что посчитала, что будет полезно, если кто-то бросит на него свежий взгляд. Прочтёшь их доклады, и под их влиянием ты просто придёшь к тем же выводам, что и они.
- По крайней мере, ответь, - проговорил он. - Обсуждался ли вопрос о том, что это может не быть делом рук Чёрной Айя? Что убийца может быть Серым Человеком или Приспешником Тьмы?
- Нет, не обсуждался, - сказала Эгвейн, - потому что мы знаем, что наш убийца - не они.
- Но этой ночью дверь была взломана. И женщин убивали ножом, а не Единой Силой. Нет никаких следов переходных врат или…
- Убийца имеет доступ к Единой Силе, - тщательно подбирая слова, сказала Эгвейн. - И, возможно, он не пользуется вратами.
Гавин прищурился. Ответ прозвучал так, словно женщина тщательно подбирала слова, обходя клятву не лгать.
- У тебя есть тайны, - сказал он. - И не только от меня. От всей Башни.
- Иногда тайны нужны, Гавин.
- Ты не можешь доверить их мне? - он помедлил. - Я беспокоюсь, что убийца придёт за тобой, Эгвейн. У тебя нет Стража.
- Несомненно, в конце концов, она придёт за мной, - Эгвейн поигрывала чем-то, лежащим на столе, похожим на потёртый кожаный ремень, что используют для наказания преступников. Странно.
«Она?»
- Эгвейн, пожалуйста, - сказал он. - Что происходит?
Она внимательно посмотрела на него, потом вздохнула.
- Хорошо. Я рассказала это женщинам, проводящим расследование. Возможно, я должна сказать и тебе. Одна из Отрёкшихся в Белой Башне.
Он опустил руку на меч.
- Что? Где?! Ты её пленила?
- Нет, - сказала Эгвейн. - Она - убийца.
- Ты уверена в этом?
- Я уверена, что Месана здесь. У меня был сон, что это правда. Она прячется среди нас. Учтём четыре убитых Айз Седай. Это она, Гавин. Это единственный логичный вывод.