— Но… — перебил его Оби-Ван. Куай-Гон поднял руку, призывая к молчанию.
— Падаван, вылетаем завтра, — твердо заявил он.
Вдруг в толпе Молодых, сгрудившихся в дальнем углу склепа, поднялся шум и гвалт. К джедаям, сияя, подбежала Сериза.
— Официальное сообщение! — провозгласила она. — Поскольку старики не отвечают на наш призыв о мире, мы объявляем им войну. Если они немедленно не согласятся начать мирные переговоры между мелидийцами и даанами, мы нападем на них с их же собственным оружием. Теперь они не смогут проигнорировать наш призыв. — Она устремила горящий радостью взгляд на ОбиВана. — Это последний толчок, который изменит ход истории на Мелиде-Даане.
Теперь ваша помощь нужна нам больше, чем прежде!
Оби-Ван отвернулся, задыхаясь от гнева и бессилия. Он не знал, что ответить Серизе.
За него ответил Куай-Гон. Он тихо сказал:
— Прости, Сериза. Завтра нам надо лететь.
Оби-Ван боялся посмотреть Серизе в глаза. Ему оставалось только одно: скрыть горечь в сердце и отойти в сторону. Он ее подвел.
Спорить не было смысла. Ему не разубедить Куай-Гона. Оби-Ван молча помогал учителю ухаживать за Таллой. Они готовили ей бульон, варили чай. Сериза принесла Куай-Гону аптечку, и он перевязал раны Таллы. Она заметно окрепла.
Оби-Ван понимал: к завтрашнему дню она будет готова лететь. Джедаи владели способностью удивительно быстро излечивать свои раны.
Как только Талла, накормленная и ухоженная, спокойно уснула, Оби-Ван сел у стены и попытался успокоить яростно колотящееся сердце. С ним происходило что-то страшное, а что — он и сам не понимал. Ему казалось, что его душа разделилась надвое: с одной стороны, он — джедай, с другой — человек по имени Оби-Ван. Никогда раньше он не отделял в душе джедая от себя самого.
Но с Нильдом и Серизой он не был джедаем. Он был одним из них. Ему не нужно было призывать Силу, чтобы ощутить связь с чем-то значительным, серьезным.
А Куай-Гон требует, чтобы он покинул друзей в ту самую минуту, когда он нужен им больше всего. Он сам предложил помочь им, сражался с ними бок о бок, а теперь должен лететь — просто потому, что ему так приказал старший.
Там, в Храме, верность делу казалась чем-то легким и обыденным. Оби-Ван думал, что станет лучшим падаваном на свете. Он будет душой и телом служить учителю, сольется с ним мыслями и духом.
Но служить так, как сейчас, ему не хотелось. Оби-Ван прикрыл глаза. Внутри него снова вскипели гнев и раздражение. Он сжал руки между коленями, чтобы они не дрожали. Он сам боялся того, что с ним происходит. И он не может пойти за советом к Куай-Гону. Оби-Ван больше не верит в советы учителя. Но не может и ослушаться их.
На другом конце зала, такой же взволнованный, неустанно расхаживал Нильд.
Никто из Молодых не спал. Все ждали, что же ответят на их объявление войны правительства мелидийцев и даанов. Стемнело, затянувшийся вечер сгустился в ночь, а ответа все еще не было.
— Они не принимают нас всерьез, — с горечью говорил Нильд. — Мы должны снова нанести удар, и такой сильный, чтобы они встрепенулись и заметили нас.
Сериза положила руку ему на плечо:
— Только не сегодня. Все устали и хотят спать. Нам нужно отдохнуть. Завтра составим план.
Нильд кивнул. Сериза уменьшила накал светящихся стержней так, чтобы они казались лишь слабыми световыми пятнышками на темных стенах, мерцающими, как далекие звезды на черном небе.
Куай-Гон завернулся в плащ и лег спать возле Таллы на случай, если ночью она позовет его. Оби-Ван смотрел, как вокруг него готовятся ко сну измученные мальчишки и девчонки. А в уголке, тихо переговариваясь, притулились Сериза и Нильд.
«Мое место рядом с ними», — с горечью подумал Оби-Ван. Он должен быть там, где они, обсуждать стратегию, строить планы. А вместо этого он обязан тихонько сидеть и смотреть, как они с жаром делают великое дело. За весь долгий вечер Сериза не уделила ему ни одного взгляда. И Нильд тоже. Они, без сомнения, недовольны им, разочарованы и сердиты.
Поколебавшись, Оби-Ван неуверенно поднялся. Пусть даже завтра он их покинет, они должны знать, что он поступает так не по своей воле, ему ничего другого не остается. Тихо ступая, он прошел между спящими ребятишками и приблизился к Нильду и Серизе.
— Я хочу попрощаться сегодня, — сказал он. — Завтра мы улетаем. — Он помолчал. — Простите, что не могу остаться и помочь вам. Я бы очень хотел.
— Мы понимаем, — сухо ответил Нильд. — Ты должен слушаться старших.
— Дело не только в покорности, но и в уважении, — пояснил Оби-Ван, но понимал: его слова звучат неубедительно, даже для него самого.
— Вот оно что, — кивнула Сериза. — Моя беда в том, что я никогда не понимала, что это за штука такая — уважение. Отец всегда рассказывал мне, что правильно, а что нет, и всегда ошибался. Какая разница, говорил он, пусть умрут тысячи и даже миллионы людей, ну и что? Небо все равно останется синим, планета будет вращаться. Дело — вот что самое важное. Вот и твой начальник джедай говорит тебе, что ты должен делать, а что нет, и ты его слушаешься. Хоть и понимаешь, что он не прав. И называешь это уважением. — Она посмотрела на Нильда. — Может быть, я слишком долго жила в темноте. Но я не вижу ничего, что достойно уважения.
Оби-Ван стоял перед ними, неловко переминаясь с ноги на ногу. Он совсем запутался. Путь джедаев всегда был ясен для него, как родник с прозрачной водой. А Сериза замутила эту воду, затуманила ее сомнением.
— Будь моя воля, я бы помог, — выдавил он наконец из себя. — Если бы я смо сделать что-нибудь такое, что будет полезно для вас…
Нильд и Сериза переглянулись, потом подняли на него глаза.
— Что? — спросил Оби-Ван.
— Мы кое-что задумали, — сказала Сериза.
Оби-Ван присел на корточки рядом с ними:
— Расскажите.
Нильд и Сериза склонились к нему, едва не соприкоснувшись с ним головами.
— Ты знаешь, что по периметру города расставлены сторожевые башни, — шепотом начала Сериза. — Такие же башни огораживают принадлежащий мелидийцам центр Зеавы. Эти башни создают защитное поле. Оно не дает войти в город и отделяет мелидийцев от даанов.
— Да, я их видел, — кивнул Оби-Ван.
Нильд склонился еще ниже.
— Мы давно наладили контакт с Молодыми, живущими за городом, — сказал он. — Я послал им письмо и рассказал, что нам удалось похитить оружие у мелидийцев и даанов. Вокруг столицы есть несколько разрушенных деревень.
Там, или еще дальше за городом, живет много детей. Сотни, а если брать шире — то и тысячи. И все мы связаны единой сетью. Если уничтожить защитные поля, эти дети придут в Зеаву.
— И у них тоже есть оружие, — тихо добавила Сериза. — Мы создадим целую армию. Превзойдем стариков не только численностью, но и оружием — им нечем будет сражаться с нами. Мы выиграем войну без единого убитого, — конечно, если будем действовать осмотрительно. И если у стариков хватит ума сдаться.