Момо с испугом смотрела на Мастера Хора. Она, конечно, и не подозревала, что все настолько трудно.
– Готова ли ты попытаться – несмотря ни на что? – спросил Мастер Хора. – Это единственная и последняя возможность.
Момо молчала.
Ей казалось, что она не справится.
«Я ПОЙДУ С ТОБОЙ», – прочитала она вдруг на спине Кассиопеи.
«Чем поможет мне маленькая черепаха?» – подумала Момо. И все же это был пусть маленький, но лучик надежды.
Мысль, что она будет не одна, придавала ей храбрости. Правда, эта храбрость была наивной, но она помогла ей принять решение.
– Я попытаюсь, – сказала она решительно.
Мастер Хора долго смотрел на нее, потом улыбнулся:
– Многое окажется легче, чем ты думаешь. Ты слышала голоса звезд. Ты не должна бояться.
Он повернулся к черепахе:
– А ты, Кассиопея, пойдешь с ней?
«КОНЕЧНО!» – зажглось на панцире. Потом эти слова потухли и появились новые: «КТО-ТО ВЕДЬ ДОЛЖЕН ЗА НЕЙ ПРИСМАТРИВАТЬ!»
Мастер Хора и Момо рассмеялись.
– Она тоже получит Цветок Времени? – спросила Момо.
– Кассиопее он не нужен, – сказал Мастер Хора и пощекотал черепахе шею. – Она существует вне времени. Свое собственное время она носит в себе. И когда все вокруг застынет, она все еще сможет бродить по свету.
– Хорошо, – сказала Момо, в которой вдруг проснулась жажда деятельности. – Что нам сейчас делать?
– Сейчас мы с тобой попрощаемся, – сказал Мастер Хора.
Момо судорожно глотнула, потом спросила:
– Разве мы больше никогда не встретимся?
– Мы еще встретимся, Момо. А до тех пор каждый час твоей жизни будет приносить тебе мой привет. Ведь мы остаемся друзьями, не так ли?
– Да, – кивнула Момо.
– Теперь я пойду, – продолжал Мастер Хора. – А ты останешься здесь. И не спрашивай, куда я ухожу. Ибо мой сон не совсем обычный, и тебе его лучше не видеть. И еще: как только я уйду, ты сразу открой маленькую дверь, на которой стоит мое имя, и большие ворота, ведущие в Переулок-Никогда. Потому что, как только остановится время, никакая сила в мире не сможет их отворить. Ты все поняла и запомнила, моя девочка?
– Да, – сказала Момо. – Но как я узнаю, что время остановилось?
– Не беспокойся, ты это заметишь.
Мастер Хора встал, поднялась и Момо. Он тихо погладил ее но взъерошенным волосам.
– Прощай, маленькая Момо. Я рад, что и меня ты тоже хорошо слушала.
– Я всем расскажу о тебе, – ответила Момо.– Потом.
И тут Мастер Хора вдруг сделался совсем старым, как тогда, когда нес Момо на руках к куполу времени: старым, как скала или вековое дерево.
Он повернулся и быстро вышел из комнаты. Момо слышала его удаляющиеся шаги – они раздавались все дальше и дальше, – и вот их уже нельзя было Отличить от тиканья многих часов. Может быть, и он слился с этим тиканьем?
Момо подняла Кассиопею и крепко прижала ее к себе. Начиналось ее самое большое приключение.
Сначала Момо пошла и открыла маленькую дверцу, на которой стояло имя Мастера Хора. Потом она помчалась по коридору с каменными статуями и открыла ворота из зеленого металла. Они были очень тяжелыми.
Покончив с этим, она вернулась в зал с бесчисленными часами и стала ждать, с Кассиопеей на руках, что теперь будет.
И свершилось предсказанное!
Момо показалось вдруг, что начинается своего рода землетрясение, хотя нет, содрогнулась не земля – содрогнулось время: это можно было назвать времятрясением. Нет слов, чтобы описать, что Момо при этом почувствовала. Раздался звук, которого еще никогда не слышал ни один человек. Этот звук был как возникший из глубины столетий вздох.
И все было кончено.
В то же мгновение остановился ход бесчисленных часов – смолкли их тиканье, бой, хрипы и звоны. Замерли маятники. Остановилось всякое движение. Наступила тишина, какой еще никогда не бывало в мире. Больше не было времени.
Момо увидела, что держит в руках большой Цветок Времени. Как он появился, Момо не заметила. Он просто был, как будто был всегда.
Момо осторожно шагнула. Да, она могла двигаться, безболезненно, как раньше. На столике еще стояли остатки завтрака. Момо села в кресло – но странно: его обивка стала твердой, как мрамор. Глоток шоколада в чашке еще оставался, но ее нельзя было сдвинуть с места. Момо хотела окунуть палец в шоколад, но шоколад стал твердым, как, стекло. И мед стал такой же. Хрустящие булочки словно приклеились к тарелке. Ничего, даже самая малая малость не могла быть изменена с тех пор, как не стало времени.
Кассиопея вдруг затопала ногами, и Момо посмотрела на нее.
«ТЫ ТЕРЯЕШЬ СВОЕ ВРЕМЯ!» – прочитала Момо на панцире.
О боже мой, действительно! Момо опомнилась. Она выбежала из зала, проскользнула в маленькую дверцу, помчалась дальше по коридору, выбежала из ворот, свернула за угол – и отпрянула назад. Сердце бешено заколотилось. Воры времени вовсе никуда не убегали! Наоборот, они шли по Переулку-Никогда, в котором исчезло время-наоборот, приближаясь к Дому-Нигде! Мастер Хора ничего об этом не сказал!
Момо побежала назад в зал и спряталась, с Кассиопеей в руках, за большими стоячими часами.
– Хорошенькое начало, – пробормотала она.
Она услышала в коридоре шаги Серых господ. Один за другим протискивались они в маленькую дверь и вот уже стояли в зале целым отрядом. Стояли и оглядывали все.
– Впечатляюще! – сказал один из них. – Итак, это теперь наш новый дом.
– Я видел, как девочка Момо открывала нам двери, – сказал другой пепельно-серый голос. – Разумный ребенок! Горю нетерпением узнать, как она уломала старика!
Другой такой же голос произнес:
– Мне кажется, что Так Называемый сам уступил. Исчезновение воронки времени означает, что он сам ее выключил. Значит, он решил нам покориться. Сейчас мы до него доберемся. Куда же он подевался?
Серые господа обшаривали глазами помещение, как вдруг раздался еще более пепельно-серый голос:
– Тут что-то не так, господа! Часы! Взгляните на часы! Они стоят! Все стоят. Даже вот эти песочные.
– Это он их остановил, – нерешительно сказал другой.
– Песочные часы остановить невозможно! – крикнул первый. – И все же – посмотрите, господа, – песок остановился прямо в горлышке стеклянной воронки! И часы нельзя сдвинуть с места! Что это значит?..
Он еще продолжал говорить, когда в коридоре раздались шаги и в маленькую дверь протиснулся еще один Серый господин. Он кричал, взволнованно жестикулируя: