– То у нас… – Келдыш демонстративно поправился. – Извините, у вас возникает проблема.
– А, – сказала Агата, потому что от нее явно ждали какой-то реакции. – Теперь понятно. А можно попросить ваше кольцо?
– Зачем? – через паузу спросил Келдыш.
– Я подумала, раз у меня нет магии, а у вас она есть, и ваш кристаллизатор меня признает за свою… попробовать с его помощью найти Анжелику.
Келдыш хмурился, глядя на нее. Чем он опять недоволен?
– Мортимер, вас волнует совсем не то, что должно волновать по определению!
– Почему? Я все поняла. Но Анжелику-то надо искать. У вас пока не получилось, у Бориса тоже. Давайте я попробую.
Дегтяр помалкивал, переводя глаза с нее на Келдыша.
– Нашла же она меня! – подал наконец голос.
– Да, кстати… – Келдыш подался через стол, склонив набок голову, всмотрелся в глаза Агаты. – Я не против появления девушек в своей спальне. Я против появления незваных девушек.
– Во как! – с восхищением сказал Борис. Агата уставилась в свою чашку. Если б могла, влезла бы туда целиком.
– Возьмите крис, – сказал Келдыш через невыносимую паузу. Снял кольцо и положил на стол между ними. Не передал из рук в руки. Наверное, тоже боится, что она прочитает его мысли: например, про то, какая же она все-таки истеричка и хамка…
Под двумя ожидающими взглядами Агата надела крис. Покрутила вокруг пальца. Посидела. Ничего такого необычного она не чувствовала.
– А как вы магию ощущаете?
Келдыш пожал плечами.
– Каждый по-своему. Кто-то видит ее, кто-то чувствует. Или слышит. Как вы тогда управляли магией? Там, в Котле?
– Никак я ею не управляла. Мы просто поговорили, вот и все.
Борис рассмеялся:
– Ничего себе – просто!
– Ну тогда просто поговорите с крисом – и все, – посоветовал Келдыш серьезно.
– Сейчас. – Агата встала, глядя на кольцо. – Только я пойду в комнату, хорошо? Вы мне мешаете. Я не могу сосредоточиться.
– Пожалуйста, – вежливо сказал Келдыш. – Хоть в спальню. Вы знаете ее расположение.
Агата покосилась – он по-прежнему был очень серьезен.
– Н-нет… я лучше в кабинете или гостиной…
– А? – спросил Борис, показывая глазами на опустевшее место рядом с собой. Келдыш отмахнулся:
– Пусть поиграется! Может, что и выйдет. Хочешь выпить?
– Не хочу. А что у тебя?
– Все.
– Наливай. Слышь, она что, и впрямь явилась к тебе ночью?
– Явилась. Хорошо хоть, я один был! – пожаловался Келдыш. – Не хватает еще мне ставить барьеры против любопытствующих подростков-магов!
– Ой-ой-ой! Да ладно тебе! Я бы был доволен, если б ко мне в спальню заявилась симпатичная молоденькая девчушка!
– Угу, – сказал Келдыш, прислушиваясь. – А потом бы к тебе явилась ее премилая старенькая бабушка с огромными ножницами.
– А ножницы-то для чего?
– Для кастрации.
Борис хрюкнул.
– Да, мадам Мортимер с ножницами – да и без ножниц тоже – это что-то!
– Тем более мне уже было велено держаться от Агаты подальше.
– Боятся, совратишь малолетку?
– Это еще кто кого… – рассеянно отозвался Игорь, продолжая напряженно прислушиваться. – Ты ничего не слышишь?
Вампир мотнул головой.
– Нет…
– Вот и я ничего.
Келдыш начал вставать, и в это время дом содрогнулся. Зазвенело и загремело все, что могло звенеть и греметь. Все остальное – попадало и побилось. Игорь с рычанием перемахнул через стол, Борис бесшумной тенью – за ним. В кабинете вампир оказался первым, первым и попятился обратно, наткнувшись на влетевшего следом Келдыша.
– «Пусть поиграется»? – повторил благоговейно.
Посреди комнаты танцевало белое пламя. Игорю представилось, что оно струится сквозь потолок, и второй этаж, и крышу, и в вечернее небо бьют белые бесшумные молнии – молнии наоборот. Холодное пламя, но от него уже начали тлеть тяжелые портьеры и обивка на креслах. Слепящее, но почти не разгоняющее полумрак комнаты – лишь посверкивали треснувшие стекла книжных шкафов и покосившихся фотографий в рамках на стенах. Белое – но с высверками красного – цвета его собственной магии. Мортимер распоряжается и его магией?! Это Игоря так возмутило, что он даже не дал себе времени подумать – и слава богу. Метнулся мимо пробовавшего задержать друга прямо в белое пламя. Борис растопырил пальцы, пытаясь сквозь щели в них рассмотреть, что там такое творится. Кажется… да, Игорь, стаскивает с этого чудо-ребенка свой крис.
– Ой! – сказал Келдыш, отпрыгивая и тряся обожженной рукой. Ну, в смысле, сказал-то он другое слово… но с той же интонацией. Кольцо отлетело в сторону, ударилось о стену и упало на пол. Ослепительная змейка на нем крутилась все медленней… замерла.
Мортимер, покачиваясь, стояла посреди комнаты с закрытыми глазами – руки слегка разведены в стороны, будто для равновесия, лицо сонно расслаблено. Она открыла глаза, уставившись прямо перед собой. Моргнула. Вздохнула. И увидела Келдыша. И Бориса. Слабо улыбнулась.
– Я… летала?
Качнулась и шлепнулась на пол. Игорь раздраженно подхватил ее под мышки, усадил на диван. Встал одним коленом на диван, осматривая глубокий порез на лбу – осколки стекла, похоже, летали шрапнелью по всей комнате. Из пореза обильно стекала кровь. Келдыш огляделся и прижал к нему полу своего свитера.
– Борь, там аптечка в коридоре…
Агата снизу говорила, захлебываясь:
– Я и правда летала! Вы видели? Над городом. Вы видели? Это даже лучше, чем гулять по крышам. Лучше, чем летать во сне. Вы видели?!
Игорь оглядел место побоища. Портьеры, во многих местах висевшие художественно нарезанной лапшой, печально тлели. Трещины покрывали все стеклянные поверхности в комнате… телевизор уже восстановлению не подлежит, плевать, все равно собирался новый купить… Книги, видимо, тоже приняли участие в мортимеровском полете и теперь валялись по всей комнате, раскинув корочки, точно подбитые дохлые птицы – крылья.
– Вижу, – со вздохом сказал Келдыш.
– Вот аптечка.
– Ага. Шторы затуши.
Девчонка, умолкнув, тихонько сопела, пока он работал с ее царапинами. Если так пойдет дальше, бабушка Мортимер его точно проклянет: все травмы либо рядом, либо внутри его дома. Может, она права, и ему следует держаться от Агаты подальше? Для сохранения ее физического – а его психического – здоровья. Агата потрогала пластырь.
– Вы знаете, я как-то обронила ваше… наше кольцо. Оно куда-то закатилось. Ага, вон оно, у стены! – Она сделала попытку подняться. Дегтяр поспешно сказал: