Громко фыркнув, Суан ускорила шаг и тут же поскользнулась. Притоптанный множеством ног снег быстро превращался в ледяную корку. Каждый день кто-нибудь ломал кости, и измученным дорогой сестрам приходилось заниматься Исцелением. Отпустив плащ, Эгвейн предложила спутнице руку. Дальше они шли, поддерживая друг дружку, причем Суан досадливо бормотала:
– К тому времени как я кончила чистить его сменные сапоги и запасное седло, было уже слишком поздно, чтобы топать обратно. Думаете, он предложил мне что-нибудь получше, чем брошенные в угол одеяла? Как бы не так, от Гарета Брина ничего подобного не дождешься! Даже эти одеяла мне пришлось самой выуживать со дна сундука, пока он болтался Свет знает где! Все мужчины – сущее наказание, но этот – худшее из них! – Неожиданно, без всякой паузы, она перескочила на другую тему. – Напрасно вы разрешили Халиме спать в вашей палатке. Она – еще одна пара ушей, которых нужно остерегаться. Назойливых ушей. И радуйтесь, если, явившись к себе, вы не застанете ее там развлекающейся с каким-нибудь солдатом.
– Я очень рада, что Делана предоставила Халиме возможность ночевать у меня, – твердо ответила Эгвейн. – Она мне нужна. Или ты думаешь, что во второй раз Нисао удастся Исцелить мою головную боль? – Пальцы Халимы словно вытягивали боль из черепа, без этого Эгвейн, наверное, вообще не смогла бы спать. Попытка Нисао ни к чему не привела, а она была единственной Желтой, которой Эгвейн могла доверить свою беду. Что же до остального... – Удивляюсь, что ты до сих пор слушаешь сплетни, дочь моя, – сказала она, добавив к голосу строгости. – Тебе следовало бы знать, что если мужчины смотрят на женщину, это еще не значит, будто она их завлекает. Я видела, как многие пялятся на тебя, причем с ухмылками.
Поддерживать подобный тон оказалось легче, чем бывало раньше. Суан растерянно покосилась на нее и, спустя миг, принялась бормотать извинения. Возможно, вполне искренне. Так или иначе, Эгвейн пришлось их принять. Все связанное с Брином выбивало Суан из колеи, заставляло цепляться к чему ни попадя, хоть бы к той же Халиме. В этом случае небольшое внушение было совсем не лишним. Суан сама не раз говорила, что терпеть не может выслушивать вздор, и Эгвейн не намеревалась выслушивать вздор от нее.
Рука об руку они молча ступали по тропе. Мороз туманил дыхание и пробирал до костей. Снег был проклятием. Эгвейн словно заново слышала голос Суан, говорящей о Законе Непредсказуемых Последствий, более строгом, чем любой писаный закон. Даже если то, что вы сделаете, приведет к желаемому результату, наверняка будут и другие последствия, совершенно неожиданные. Никак не менее трех, и одно из них, скорее всего, окажется неприятным.
Поначалу легкие дожди вызвали удивление, ибо Эгвейн сообщила Совету лишь то, что Чаша Ветров найдена и пущена в ход. Она не могла позволить себе рассказать больше об услышанном от Илэйн в Тел’аран’риоде; положение ее и без того было шатким, а многое из случившегося в Эбу Дар, стань о том известно, окончательно выбило бы почву у нее из-под ног. Первые упавшие капли были встречены взрывом восторга. В полдень прервали марш, развели костры и устроили настоящее празднество: сестры возносили благодарственные молитвы, солдаты и служанки танцевали прямо под дождем. По этому случаю в пляс пустились и некоторые Айз Седай.
Спустя несколько дней моросящий дождик усилился, а потом зарядили настоящие ливни. Резкое похолодание принесло на смену дождям снегопады и вьюги. Расстояние, которое раньше проходили за день, – причем Эгвейн скрежетала зубами, считая движение слишком медленным, – теперь преодолевали за пять, да и то если не начинался буран, который вовсе останавливал армию. Было отчего подумать о трех непредсказуемых последствиях, и последнее из них, снег, очевидно, являлось самым неприятным.
Когда женщины подошли к маленькой залатаной палатке, пышно именовавшейся Кабинетом Амерлин, от одного из высоких фургонов отделилась тень и у Эгвейн перехватило дыхание. Приблизившись, тень преобразилась в женскую фигуру. Женщина откинула капюшон и тут же натянула обратно, но этого оказалось достаточно, чтобы узнать черты Лиане.
– Она будет нести караул и оповестит нас, если кто-нибудь появится, – пояснила Суан.
– Хорошо, – пробормотала Эгвейн, скрывая досаду. Отчего Суан не предупредила ее заранее? А то ведь она чуть не испугалась, что наткнулась на Романду или Лилейн.
В погруженном во тьму Кабинете Амерлин, словно тень среди теней, терпеливо дожидался укутанный в плащ лорд Брин. Обняв Источник, Эгвейн направила Силу, но не стала зажигать ни лампу, ни свечи, а сотворила светящийся шар, зависший над маленьким складным столиком, служившим ей письменным столом. Крохотный тусклый шарик, такой, что и снаружи вряд ли заметят, и потушить можно в мгновение ока. Она не могла допустить, чтобы ее обнаружили.
Бывали Амерлин, правившие твердой рукой, обладавшие не меньшей властью, чем весь Совет, вместе взятый, но бывали и другие, имевшие столь же мало влияния, как она сама, или даже меньше, хотя подобные, нечастые случаи были глубоко сокрыты в тайной истории Белой Башни. Некоторые растратили свою силу по мелочам, утеряв изначальное могущество, но добиться обратного – преодолеть слабость и обрести реальную власть – за три с лишним тысячи лет удалось лишь очень и очень немногим. Эгвейн хотелось знать, как добились этого Мириам Копан и горстка подобных ей, но если кто-то и удосужился сделать на сей счет записи, они были давно утрачены.
Почтительно поклонившись, Брин не выказал ни малейшего удивления ее предосторожностью. Он знал, что, встречаясь с ним тайно, она подвергается опасности. Сам облик этого крепкого, седого мужчины с грубоватым обветренным лицом располагал к доверию, но Эгвейн доверяла ему больше, чем многим, не только поэтому. На его плечах красовался подбитый куницей красный шерстяной плащ со знаком Пламени Тар Валона, преподнесенный Советом, однако за последние недели Брин не меньше дюжины раз дал понять, что независимо от мнения Совета о ней – а каково это мнение, ему, отнюдь не слепцу, было совершенно ясно! – для него она Амерлин и он следует за нею. О, разумеется, Брин никогда не высказывался прямо, но его осторожные намеки не оставляли сомнений. Рассчитывать на большее значило бы ожидать слишком многого. Число подводных течений в лагере едва ли не равнялось числу Айз Седай, и иные течения были достаточно сильны, чтобы затянуть Брина в омут. А заодно и ее саму – проведай Совет об этой встрече. Эгвейн полагалась на него в большей степени, чем на кого бы то ни было, кроме Суан, Лиане, Илэйн и Найнив, верила ему, как ни одной из сестер, принесших ей клятву, и хотела бы иметь смелость верить еще больше. Сгусток белого света отбрасывал слабые, дрожащие тени.
– У вас новости, лорд Брин? – спросила Эгвейн, снова подавляя надежду. Его появление посреди ночи могло объясняться дюжиной всевозможных причин, чреватых ловушками и капканами новостей. Возможно, Ранд решил добавить к иллианской короне одну-две новых, или Шончан, неведомо каким манером, захватили еще один город, или Отряд Красной Руки неожиданно двинулся своей дорогой, вместо того чтобы следовать тенью за Айз Седай...