Ощущение мерзостности усилилось, запах горелой серы наполнил воздух. Неожиданно началось какое-то движение. Точно крадучись, какие-то твари лунными тенями расползлись по залу. Тени медленно превратились в трех черных псов — темнее ночи и ростом с пони. Собаки, сверкая серебристыми глазами, настороженно обступали Ранда. Преисполненный Силой, он слышал, как бьются их сердца — точно глухой стук барабанов. Но дыхания собак Ранд не слышал; возможно, они и вовсе не дышали.
Он направил Силу, и в руках его возник меч. Слегка изогнутый клинок с клеймом в виде цапли казался выкованным из пламени. Ранд ожидал Мурддраала или чего похуже, чем Безглазый, но для собак, даже для собак, порожденных Тенью, меча достаточно. Кто бы их ни послал, он не знал Ранда.
Лан говорил, что юноша в своем владении мечом уже вплотную приблизился к уровню мастера клинка. Страж скуп на похвалу, поэтому Ранд подумывал, что, вполне вероятно, он уже перешагнул эту ступень.
Рыча — будто перемалывали в пыль сухие кости, собаки с трех сторон кинулись на Ранда — быстрее, чем несущиеся галопом лошади.
Ранд не шелохнулся, пока псы не оказались совсем рядом; потом он плавно — слившись воедино с мечом — двинулся, словно в танце меняя одно за другим положение оружия. В мгновение ока стойка с мечом под названием «Смерч на горе» превратилась в «Ветер, дующий через стену», а тот стал «Раскрывающимся веером». Огромные черные головы отлетели от черных тел. Капая слюной с по-прежнему оскаленных и блестящих, словно сталь, зубов, они запрыгали на полу. Ранд даже не переступил границ черно-белой мозаики, когда темные тела рухнули судорожно подергивающимися кровоточащими грудами.
Рассмеявшись, Ранд убрал меч, хотя и продолжал держаться за саидин, за бурлящую Силу, за ее сладость и порчу. Презрение скользнуло по кокону Пустоты. Собаки. Исчадия Тени, нет сомнений, но всего-навсего… Смех замер.
Мертвые тела псов и их головы медленно таяли, растекаясь лужицами жидкой тени. Черные пятна слегка подрагивали, будто живые. Разбрызганная по полу кровь дрожала. Вдруг мелкие капли вязкими струйками побежали по полу, слились с лужицами покрупнее, а те стекли с черно-белой мозаики; потом они начали разбухать, поднимаясь все выше, и вот перед Рандом опять три громадных черных пса — рычащие, роняющие из пастей слюну и уже подобравшие под себя массивные задние лапы, изготовясь к прыжку.
Ранд не понимал, почему почувствовал удивление — смутное за гранью пустоты. Собаки, да, но ведь Исчадия Тени. Кто бы ни натравил их на него, они не были так беспечны, как полагал Ранд. Но они тем не менее не ведали, на что способен Ранд.
Вместо того чтобы вновь взяться за меч, Ранд направил Силу — он помнил, как делал это однажды, давным-давно. Взвыв, огромные псы прыгнули, и толстый луч белого света сорвался с ладоней Ранда — точно расплавленная сталь, точно жидкий огонь. Ранд хлестнул лучом по вытянувшимся в прыжке тварям; на миг они стали странными тенями — все цвета превратились в свою противоположность, а потом тени распались на искрящиеся пылинки, которые разлетелись в стороны, уменьшаясь и тая, превращаясь в ничто.
Ранд с мрачной улыбкой позволил созданному им лучу исчезнуть. Перед глазами у него все еще стояла багряная полоса.
Напротив Ранда, в дальнем конце обширного зала, на плиты пола обрушился кусок колонны. Там, где прошлась полоса света — или что это было такое, куски колонн исчезли, точно аккуратно срезанные чудовищным ножом. Позади колонн, вдоль стены, в половину ее ширины, зияла брешь.
— Тебя ни одна из них не укусила? Не обрызгало кровью?
Ранд резко повернулся на голос Морейн; поглощенный поединком, он не услышал, как она поднялась по лестнице. Айз Седай стояла, обеими руками вцепившись в юбку, и смотрела на него, лицо ее пряталось в лунных тенях. Наверняка она почувствовала этих тварей, как и он, но чтобы добраться сюда так быстро, ей, вероятно, пришлось бежать.
— Девы пропустили тебя? Или ты стала Фар Дарайз Май, Морейн?
— Они даровали мне некоторые привилегии Хранительницы Мудрости, — торопливо объяснила она, в ее обычно мелодичном голосе прорезались нотки нетерпения. — Я сказала караульным, что мне необходимо срочно переговорить с тобой. А теперь отвечай мне! Гончие Тьмы тебя не укусили? На тебя их кровь не попала? Их слюна тебя не коснулась?
— Нет, — промолвил он. Значит, Гончие Тьмы. Ту малость, которую знал о них. Ранд почерпнул из древних сказаний — вроде тех, какими в южных краях пугали детей. Кое-кто из взрослых тоже верил этим преданиям. — А почему их укус тебя так волнует? Ты не можешь Исцелить его? Неужели это означает, что Темный освободился? — Заключенный в Пустоту, Ранд даже свой страх воспринимал отстранение.
В слышанных им сказаниях говорилось, что Гончие Тьмы бегают ночами вместе с Дикой Охотой, во главе которой сам Темный. Гончие не оставляют следов даже на свежевспаханной земле, только на камне, и они не остановятся, пока ты не встанешь против них и не победишь в схватке. Есть шанс уйти от них, если преградой между ними и тобой окажется проточная вода. Особенно опасны для встречи с Гончими перекрестки дорог, а самое опасное время сразу после заката и перед самым рассветом. К нынешнему дню Ранд уже навидался обернувшихся явью древних сказаний и полагал, что еще одно вполне может оказаться правдой жизни.
— Нет, Ранд, вовсе не так. — Казалось, Морейн обрела свое обычное самообладание; голос вновь звенел серебристыми колокольчиками, холодными и спокойными. — Они просто еще один вид Порождений Тени, которых нельзя было создавать. Однако укус их означает неминуемую смерть — все равно что кинжал в сердце. И думаю, вряд ли я успею Исцелить такую рану прежде, чем она убьет тебя. Их кровь, даже слюна — ядовиты. Попавшая на кожу капля может медленно убить, причиняя немыслимые муки. Тебе повезло, что их было всего три. Если, конечно, ты до моего появления не убил еще нескольких. Стая Гончих обычно гораздо больше, собак десять — двенадцать. По крайней мере, так утверждают уцелевшие в Войне Тени манускрипты.
Стаи покрупнее. В Руидине Ранд был для кого-то из Отрекшихся не единственной целью…
— Мы должны поговорить о том, чем ты убил их, — начала Морейн, но Ранд уже бежал изо всех сил, игнорируя ее окрики — она хотела знать, куда он направлялся и зачем.
Вниз по лестничным пролетам, по сумрачным коридорам, где сонные Девы, разбуженные топотом, испуганно смотрели ему вслед из освещенных луной комнат. Через главный вход, возле которого рядом с двумя женщинами-караульными стоял встревоженный Лан. На его плечи был накинут меняющий цвета плащ Стража, отчего Лан будто растворился в ночной темноте.
— Где Морейн? — окликнул он метнувшегося мимо него Ранда, но тот, не отвечая, устремился вниз, перепрыгивая по две ступеньки за раз.
Незажившая рана заныла, точно чьи-то беспощадные пальцы впились в бок. В коконе Пустоты боль осознавалась смутно. Но Ранд уже добрался до нужного здания. Оно стояло на самом краю Руидина, далеко от центральной площади как можно дальше от лагеря, где жили Морейн и Хранительницы Мудрости, но все же в пределах города. Верхние этажи обрушились кучами щебня, разлетевшимися по мостовой и растрескавшейся земле. Уцелели только два нижних этажа. Собрав всю свою волю, Ранд старался держаться прямо и не сгибаться от боли в боку. Он вбежал в дом.