Руарк подал знак, и. словно из-под земли, появились воины Джиндо. Некоторое время спустя подтянулись колонна Шайдо, купеческий караван и Хранительницы Мудрости. Весть о случившемся мигом облетела всех, и среди айильцев чувствовалось напряжение. Они двигались так, словно в любой момент ожидали нападения — чуть ли не друг от друга. Во всех направлениях были разосланы разведчики. Возницы распрягали мулов, затравленно озирались по сторонам и, казалось, при первом подозрительном звуке готовы были попрятаться под фургоны. Становище гудело, словно растревоженный улей. Руарк распорядился, чтобы торговцы выстроили свои подводы в линию на границе лагеря Джиндо. Куладин воспринял это с раздражением, ведь чтобы что-нибудь купить или обменять, шайдо должны были идти в лагерь соперников, но спорить не стал. Шайдо поставили свои палатки примерно в четверти мили. Хранительницы Мудрости, как и прежде, расположились между воинскими станами. Они, а также Морей с Ланом осмотрели залитое кровью помещение, но если и пришли к каким-либо выводам, предпочли об этом не распространяться.
Источник воды, о котором говорила Авиенда, оказался крохотным родничком, наполнявшим округлый каменный бассейн не более двух шагов в поперечнике. Останавливавшимся здесь время от времени пастухам воды хватало, отряд же мог наполнить лишь часть опустевших бурдюков. Ни один Шайдо к источнику не приближался — Становище находилось на земле Таардад, и право на воду здесь принадлежало Джиндо. Козы вовсе не пили из бассейна, по-видимому, им хватало той воды, которую они получали из мясистых листьев колючего кустарника. Руарк заверил Ранда, что на следующем привале воды будет гораздо больше.
Когда возницы распрягли животных и принялись таскать из бочек на колесах ведра с водой, из своего фургона вылез Кадир. Его сопровождала молодая темноволосая женщина в красном шелковом платье и красных же бархатных туфельках. Такой наряд был бы более уместен во дворце, нежели в Пустыне. Прозрачный красный шарф, повязанный на манер шуфа, защищал ее прекрасное бледное лицо, формой напоминавшее сердце, от палящего солнца, не скрывая при этом его черты. Она опиралась на крепкую руку купца и соблазнительно покачивала бедрами. Судя по всему, ей не терпелось взглянуть на залитую кровью комнату. Морейн к тому времени уже ушла туда, где гай'шайн ставили палатки для Хранительниц. Выйдя из дома, женщина демонстративно поежилась, но Ранд был уверен, что она притворяется. Впрочем, отвращение она изображала недолго и вскоре принялась с любопытством разглядывать айильцев. Затем выяснилось, что ее интересовал и сам Ранд. Когда Кадир уже собирался отвести женщину обратно к фургону, она потянула торговца к Ранду. На полных губах играла соблазнительная улыбка, ничуть не скрываемая просвечивающей вуалью.
— Хаднан так много рассказывал мне о вас, — проворковала она обволакивающим голосом. Женщина по-прежнему висела на руке купца, но ее темные глаза были устремлены на Ранда. — Выходит, вы и есть Тот-Кто-Приходит-с-Рассветом?
Из второго фургона выбрались Кейлли и человек в плаще менестреля. Они остановились поодаль и наблюдали.
— Похоже, что так, — ответил Ранд.
— Странно. — Улыбка ее стала ехидной. — Я-то думала, что такой человек непременно должен быть писаным красавцем. — Погладив Кадира по щеке, женщина вздохнула. — Ох уж эта жара, она так утомляет. Я пойду, да и ты долго не задерживайся.
Лишь когда она поднялась по ступенькам и скрылась в фургоне, Кадир, голова которого теперь была обвязана белым шарфом со свисающими на шею концами, заговорил:
— Прошу вас, добрый господин, не гневайтесь на Изендре. Порой она бывает слишком прямолинейна… — Голос его звучал вкрадчиво и льстиво, однако взгляд был как у стервятника. — Я слышал, добрый господин, что вы побывали в Твердыне и заполучили Калландор.
Выражение лица этого человека не менялось никогда. Раз он знал о Калландоре, то, конечно же, знал, что Ранд — Возрожденный Дракон и способен направлять Силу. Но на лице его ничего не отражалось. Опасный человек.
— А я слышал, — в тон ему отозвался Ранд, — что услышанному верить не стоит, да и увиденному разве что наполовину.
— Мудрое правило, — после минутного замешательства промолвил Кадир. — Но с другой стороны, чтобы достичь успеха, человек должен хоть во что-нибудь верить. Вера и знание мостят дорогу к величию. Все мы, так или иначе, стремимся к знанию. Однако прошу простить меня, господин. Изендре, знаете ли, никак не назовешь терпеливой женщиной. Возможно, нам еще представится случай поговорить.
Не успел купец отойти и на три шага, как Авиенда негромко, но весьма решительно заявила:
— Ты принадлежишь Илэйн, Ранд ал'Тор. Скажи на милость, ты таращишься на каждую встречную женщину или только на тех, которые ходят полуодетыми? Может, если я сниму одежду, ты и на меня уставишься? Ты принадлежишь Илэйн!
Ранд, уже успевший подзабыть о ее надоедливом присутствии, сердито отрезал:
— Я не принадлежу никому, Авиенда! Что же до Илэйн, то она, похоже, сама не знает, чего хочет.
— Илэйн обнажила перед тобой свое сердце. Ранд ал'Тор. Разве двух писем недостаточно для того, чтобы ты понял ее чувства? Ты принадлежишь ей!
Ранд со вздохом воздел руки и зашагал прочь. Во всяком случае, никто не вправе сказать, что он не попытался уйти. Авиенда следовала за ним, словно тень, и что-то неодобрительно бормотала. Как бы от нее отделаться?
Меч! — пришло вдруг в голову Ранду. Возможно, айильцы забыли, почему они не носят мечей, но до сих пор сохранили отвращение к этому оружию. Может, при виде меча она от него отстанет?
В лагере Хранительниц Мудрости Ранд отыскал Лана и попросил Стража понаблюдать, как он будет выполнять упражнения. Не желая задевать чувства айильцев, они с Ланом выбрали местечко подальше, между стоянками Джиндо и Хранительниц. Лан всегда возил с собой учебные мечи, каждый из которых представлял собой скрепленную с рукоятью неплотную связку планок, по весу и длине соответствовавшую настоящему клинку.
Вытанцовывая позиции. Ранд старался забыться и слиться с мечом в единое целое. Обычно это удавалось, но сегодня раскаленное солнце, казалось, вытапливало из него все силы. Авиенда присела на корточки неподалеку и, подтянув колени к подбородку, наблюдала за его движениями.
Наконец, запыхавшись и выбившись из сил. Ранд остановился.
— Сегодня тебе так и не удалось сосредоточиться, — строго заметил Лан, — а это необходимо, даже когда твои мышцы превратились в воду. Всякий, кто не может сконцентрироваться, рискует сложить голову в первой же серьезной схватке. Чаще всего именно из-за этого гибнут крестьянские парни, впервые взявшиеся за меч. — Лан улыбнулся. На его суровом лице улыбка казалась неожиданной и странной.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Ранд. — Но ведь я уже не просто парнишка с фермы, разве не так?
Вокруг них, держась на некотором расстоянии, собрались любопытствующие из обеих лагерей, и Шайдо, и Джиндо. Среди айильцев выделялись Кейлли и менестрель в покрытом разноцветными заплатами плаще.