– Сидите спокойно и ничего не трогайте, если не хотите получить нагоняй. – И она исчезла.
Найнив взглянула на Илэйн:
– Найнив, одна женщина, умеющая направлять, – это еще ни о чем не говорит... – Ощущение, что кто-то в доме направляет, изменилось, на мгновение усилившись, а потом уменьшилось и стало даже слабее прежнего. – Даже две женщины еще ничего не означают... – Голос Илэйн звучал протестующе, но в нем сквозили нотки сомнения. – Впервые вижу служанку с такими дурными манерами.
Илэйн опустилась в красное кресло с высокой спинкой; спустя мгновение Найнив тоже уселась, правда, на самый краешек. Не из-за того, что нервничала, – от нетерпения. С какой стати ей нервничать?
Большая комната; бело-голубые плитки пола блестят, бледно-зеленые стены выглядят свежеокрашенными. Никаких признаков позолоты, но красные кресла, стоящие вдоль стен и вокруг нескольких маленьких столиков более глубокого голубого тона, чем плитки на полу, украшает прекрасная резьба. Канделябры, по всей видимости медные, отполированы до блеска. Вечнозеленые ветки аккуратной грудой лежат в чисто выметенном очаге, вдоль ниши которого тянется причудливая резьба. Выбор изображенных там сцен производил странное впечатление – жители Эбу Дар и его окрестностей называли эти фигуры тринадцатью грехами. Человек с глазами почти в пол-лица – олицетворение зависти; другой, с языком, свешивающимся чуть не до пола, – сплетня; оскаливший острые зубы и прижимающий к груди золото – алчность; и так далее. Все это вместе взятое успокоило Найнив. Тот, кто может позволить себе иметь такую комнату, в состоянии и оштукатурить дом снаружи, и если он этого не делал, то единственная причина – желание не привлекать внимания.
Служанка оставила дверь открытой, и неожиданно раздались голоса.
– Не могу поверить, что ты привела их сюда. – В тоне говорившей звучали удивление и гнев. – Ты знаешь, как мы осторожны, Сеталль. Ты знаешь даже больше, чем нужно.
– Прости меня, Реанне, – натянуто ответила госпожа Анан. – Наверно, я не подумала. Я... Поступай со мной, как сочтешь нужным. За то, что я взяла на себя смелость поручиться за поведение этих девушек. Накажи меня, если...
– Ну что ты, конечно нет! – Голос Реанне звучал почти потрясенно. – О чем ты говоришь? Я имела в виду, что ты не должна была, конечно, но... Сеталль, прости, что я позволила себе повысить голос. Скажи, что ты прощаешь меня.
– У тебя нет причин извиняться, Реанне, – уныло, но с явной неохотой произнесла хозяйка гостиницы. – Я совершила ошибку, приведя их сюда. – Нет-нет, Сеталль. Я не должна была так разговаривать с тобой. Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста.
Госпожа Анан и Реанне Корли вошли в гостиную, и Найнив удивленно заморгала. Судя по услышанному, она ожидала увидеть женщину моложе Сеталль Анан, но волосы Реанне были густо пересыпаны сединой, а лицо покрыто морщинами, как у людей, склонных часто улыбаться; впрочем, сейчас оно выражало беспокойство. Почему пожилая женщина так унижается перед более молодой и почему более молодая позволяет это, пусть даже якобы неохотно? Здесь, в Эбу Дар, Найнив приходилось сталкиваться с самыми разными обычаями, Свет не даст соврать, иногда чересчур отличающимися от привычных, но это уж слишком. Конечно, иногда и Найнив чувствовала себя униженной перед Кругом Женщин там, дома, но это...
Реанне, несомненно, способна направлять – Найнив ожидала этого; надеялась во всяком случае, но никак не ожидала такой силы. Реанне оказалась не так сильна, как Илэйн или даже Николь – чтоб ей сгореть, этой гнусной девице! – но ее способность была почти того же уровня, что у Шириам, Квамезы или Кируны. Редкие женщины обладали такой силой, и, хотя ее собственный потенциал был очень высок, Найнив удивилась. Реанне, наверно, дичок. Башня обязана была удержать такую женщину любым способом – даже заставив носить платье послушницы всю жизнь.
Когда Реанне с Анан появились в дверном проеме, Найнив поднялась и расправила юбки. Уж конечно не потому, что нервничала, нет. Ох, если только ее догадка верна...
Острые голубые глаза Реанне изучали обеих девушек – так рассматривают ввалившихся на кухню хрюшек, только что из хлева, капающих на пол грязью. Она промокала лицо крошечным носовым платком, хотя в доме было гораздо прохладнее, чем на улице.
– Полагаю, нужно заняться ими, – пробормотала Реанне, – если они в самом деле те, за кого себя выдают. – Голос у нее был удивительно молодой и мелодичный. Закончив говорить, она почему-то слегка вздрогнула и искоса взглянула на хозяйку гостиницы, что вызвало новый приступ неискренних извинений госпожи Анан и не слишком удачные попытки отклонить их. В Эбу Дар люди, желая проявить истинную вежливость, могли часами обмениваться извинениями.
Илэйн тоже поднялась, чуть заметно улыбаясь. Вопросительно подняв бровь, она взглянула на Найнив и подперла ладонью подбородок.
Найнив прочистила горло:
– Госпожа Корли, меня зовут Найнив ал’Мира, а это Илэйн Траканд. Мы разыскиваем...
– Сеталль мне все рассказала о вас, – зловещим тоном перебила ее голубоглазая женщина. Несмотря на обильную седину в ее волосах, Найнив подозревала, что характер у нее тверже камня. – Наберись терпения, девушка, и я займусь вами. – Она повернулась к Сеталль, промокая щеки носовым платком. Неуверенность в ее голосе слегка усилилась. – Сеталль, если ты любезно простишь меня, я задам несколько вопросов этим девушкам и...
– Поглядите-ка, кто вернулся к нам спустя столько лет! – воскликнула невысокая плотная женщина средних лет, входя в комнату и кивком указывая на свою спутницу. Вошедшая носила типичное для жительницы Эбу Дар платье с красным поясом, ее лицо загорело и влажно поблескивало, но в речи отчетливо звучал кайриэнский акцент. Вторая женщина, тоже сильно вспотевшая, высокая, была в темном, просто скроенном шерстяном платье, какие обычно носили купчихи. Пожалуй, ровесница Найнив, с темными раскосыми глазами, крючковатым носом и большим ртом. – Это же Гарения! Она... – Поток слов внезапно иссяк; женщина осознала, что они не одни.
Реанне сложила руки – точно перед молитвой, а может быть, ударом.
– Беровин, – произнесла она, с трудом сдерживаясь, – в один прекрасный день ты свалишься с обрыва, потому что не привыкла смотреть под ноги.
– Прошу прощения, Старш... – Покраснев от смущения, кайриэнка опустила глаза. Вторая женщина, явно из Салдэйи, казалось, ничего не замечала, теребя бусы.
Что до Найнив, она бросила на Илэйн торжествующий взгляд. Обе вошедшие могли направлять, и прямо сейчас кто-то в доме обращался к саидар. Уже больше двух, и если Беровин не очень сильна, то Гарения даже уровнем выше Реанне; она равна Лилейн или Романде. Большого значения это, конечно, не имело, и все же их здесь по крайней мере пять. Илэйн упрямо вздернула подбородок, потом вздохнула и еле заметно кивнула. Иногда требовались просто невероятные усилия, чтобы убедить ее в чем-нибудь.
– Тебя зовут Гарения? – задумчиво спросила госпожа Анан, хмуро глядя на салдэйку. – Ты очень похожа на одну женщину, которую я встречала прежде. На Зарию Алкаезе.