– Что происходит у мокроземцев? – в конце концов спросил он. – Колавир стала королевой? – Это прозвучало не как вопрос.
Сорилея кивнула, сжав пальцами рукоять висящего на поясе ножа и ни на мгновение не выпуская из поля зрения Айз Седай. Айильцев меньше всего волновало, кто именно король или королева у мокроземцев. В особенности если речь шла о древоубийцах Кайриэна.
Словно ледяная сосулька вонзилась в грудь Перрина. То, что Колавир из Дома Сайган спала и видела, как бы усесться на Солнечный Трон, ни для кого не было секретом. Она лелеяла эти планы с тех пор, как Галдриан Райатин был убит, задолго до того, как Ранд объявил себя Возрожденным Драконом. И не унялась даже после того, как стало известно, что Ранд собирается посадить на этот трон Илэйн. Немногие, однако, знали, что Колавир способна даже на хладнокровное убийство. А Фэйли оставалась в городе. Хорошо хоть, что не одна. Байн и Чиад должны быть рядом с ней. Они Девы и ее подруги, может быть, такие же близкие, как почти сестры, – есть такое понятие у айильцев. Они не допустят, чтобы с ней произошло что-нибудь плохое. Однако сосулька внутри не таяла. Колавир ненавидела Ранда и распространяла это отношение на всех, кто близок ему. Например, на жену человека, который был другом Ранда. Нет. Байн и Чиад не допустят, чтобы с ней случилась беда.
– Возникает очень щекотливая ситуация. – Придвинувшись к Ранду, Кируна с удивительным самообладанием делала вид, будто не замечает Сорилею. Хранительница Мудрости на вид была не так уж сильна, однако взглядом, казалось, способна забивать гвозди. – Последствия могут оказаться очень серьезными. Я...
– Что Колавир говорила обо мне? – спросил Ранд Сорилею нарочито небрежным тоном. – Берелейн не пострадала? – Именно Берелейн, Первую Майена, Ранд оставил вместо себя в Кайриэне.
Почему он не спросил о Фэйли?
– С Берелейн сур Пейндраг все в порядке, – пробормотала Сорилея, продолжая сверлить взглядом Айз Седай.
Внешне Кируна сохраняла спокойствие, несмотря на то что ее прервали и явно игнорировали, но ее взгляд, неотрывно прикованный к Ранду, заморозил бы даже огонь в кузнечном горне. Сорилея жестом велела Ферейгин продолжать.
Рыжеволосая женщина вздрогнула и прочистила горло. Она явно не ожидала, что ей будет еще раз предоставлено слово, и попыталась на ходу собрать все свое достоинство, точно торопливо накинутую одежду.
– Колавир Сайган говорит, что ты, Кар’а’карн, отправился в Кэймлин или, может быть, в Тир, но где бы ты ни находился, все должны помнить, что ты – Дракон Возрожденный, и повиноваться тебе. – Ферейгин презрительно фыркнула. О Возрожденном Драконе в айильских пророчествах не упоминалось, только о Кар’а’карне. – Она говорит, что ты вернешься и подтвердишь ее право на трон. Она часто встречается с вождями кланов и уговаривает их послать копья на юг. Так ты велел, она говорит. Она не встречается с Хранительницами Мудрости и не прислушивается к нашим советам. – На этот раз она усмехнулась не менее выразительно, чем Сорилея. Никто не смел указывать вождям кланов, что им делать, но если Хранительницы Мудрости считали, что с ними плохо обходятся, обсуждать что-либо с вождями кланов вообще не имело смысла.
Все сказанное в какой-то степени отвлекло мысли Перрина от Фэйли. Колавир всегда с презрением относилась к «дикаркам», считая Хранительниц Мудрости не больше чем травницами. Но на самом деле больше всего ей хотелось бы, чтобы все до последнего айильцы покинули Кайриэн. В данных обстоятельствах важнее было то, прислушивались к ее словам вожди кланов или нет? Ранда, однако, это как будто не интересовало.
– Что еще произошло в городе? Все, что ты слышала, Ферейгин. Может, что-то такое, что важно только для мокроземцев.
Она презрительно тряхнула рыжей гривой:
– Мокроземцы похожи на песчаных мух, Кар’а’карн: кто может знать, что для них важно? Странные вещи иногда происходят в городе, а иногда и в айильских палатках, так я слышала. Люди видят то, чего не может быть, а иногда то, чего не может быть, происходит на самом деле. Мужчины, женщины, дети умирают. – У Перрина по коже побежали мурашки: то, о чем она говорила, Ранд называл пузырями зла; точно пена в зловонном болоте, поднимались они из узилища Темного и медленно дрейфовали по Узору, пока не лопались. Однажды Перрин и сам угодил в такой, ни за что в жизни не хотелось бы ему столкнуться с подобным еще раз. – Если вас интересует, что делают мокроземцы, – продолжала она, – то кто обращает внимание на песчаных мух? Разве только когда они кусаются. Да, я еще кое-что вспомнила. Я этого не понимаю, но может быть, ты поймешь. Песчаные мухи обязательно укусят, раньше или позже.
– Что за песчаные мухи? Мокроземцы? О чем ты говоришь?
Ферейгин во всех отношениях далеко до Сорилеи, и все же ни одна Хранительница Мудрости, насколько было известно Перрину, не могла спокойно отнестись к тому, что в разговоре с ней проявляют нетерпение. Даже если это был вождь вождей. Вздернув подбородок, она поплотнее натянула шаль и ответила:
– Три дня назад древоубийцы Каралайн Дамодред и Торам Райатин подошли к городу. Они выпустили воззвание, что Колавир Сайган – узурпатор, но ничего не предпринимают, просто сидят в своем лагере к югу от города и время от времени посылают в город людей. За пределами лагеря сотня их со всех ног убегает от одного алгай’д’сисвай или даже гай’шайн. Человек, которого называют Дарлин Сиснера, и другие тайренцы прибыли вчера на корабле и присоединились к ним. С тех пор они только и делают, что пируют и пьянствуют, будто у них праздник. Солдаты древоубийц стянуты в город по приказу Колавир Сайган, но они наблюдают за нашими палатками больше, чем за другими мокроземцами или за порядком в самом городе. Просто наблюдают – и все, ничего не предпринимая. Может, ты, Кар’а’карн, понимаешь, почему они так себя ведут, а я нет, и Бэйр с Меганой тоже, и никто в наших палатках.
Леди Каралайн и лорд Торам стояли во главе тех кайриэнцев, которые отказались признать власть Ранда в Кайриэне, а в Тире их сторонниками руководил Благородный Лорд Дарлин. Ни от тех, ни от других особого вреда не было; Каралайн и Торам вот уже несколько месяцев сидели у подножия Хребта Мира, угрожая и требуя, а Дарлин делал то же самое в Хаддонском Сумрачье. Но ничего больше. Перрин, сам того не замечая, провел большим пальцем по лезвию топора. Мало того что Ранду угрожала опасность потерять поддержку айильцев, так еще и все его враги собрались в одном месте. Не хватало только Отрекшихся. И Севанны с ее Шайдо. В качестве крема на медовом торте. И все же сейчас это встревожило Перрина не больше, чем если бы он узнал, что по улицам Кайриэна бродят призраки из ночных кошмаров. Фэйли – вот что важнее всего. С ней ничего не должно случиться.
– Лучше смотреть, чем драться, – задумчиво пробормотал Ранд, снова как будто прислушиваясь к невидимому собеседнику.
Перрин от всего сердца был согласен с Рандом – все что угодно лучше, чем смертоубийство, – но айильцев такой подход, конечно, не устраивал, особенно если речь шла о врагах. Все они, Руарк и Сорилея, Ферейгин, Нандера и Сулин – все посмотрели на Ранда с таким выражением, будто он сказал, что пить песок лучше, чем воду.