— Вы смотрели на меня как-то… странно, — сказал он, подумав, что, пожалуй, так же смотрят на него и все прочие андорские вельможи. — Почему? Что во мне особенного?
Дайлин устремила на него пристальный взгляд, потом едва заметно, словно в подтверждение собственных мыслей, кивнула:
— Как звали вашу мать?
— Мою мать? — Его матерью была Кари ал'Тор. Во всяком случае, он привык так думать; ведь она растила его с младенчества, пока не умерла. Но Дайлин он решил сказать чистую правду, поведать ей то, о чем узнал в Пустыне. — Мою мать звали Шайиль. Она была Девой Копья, а Джандуин, мой отец, — вождем клана Таардад Айил.
Дайлин с сомнением подняла брови.
— Я готов принести любую клятву, по вашему выбору, — сказал Ранд. — Но почему вы спрашиваете? Эти люди давно мертвы.
На лице дамы промелькнуло облегчение.
— Видимо, это случайное сходство. Только… я не хочу сказать, будто вы не знаете своих родителей, но говор у вас андорский. Так говорят в западных землях.
— Ясное дело. Кем бы ни были мои родители, вырос-то я в Двуречье. Но о каком сходстве речь? На кого я похож — ведь неспроста вы на меня так смотрите.?
Она немного поколебалась, потом вздохнула:
— Едва ли это имеет значение. Надеюсь, когда-нибудь вы расскажете, как же так вышло, что сын айильского вождя вырос в Андоре. Да… Так вот. Двадцать пять лет назад, даже чуть побольше, ночью исчезла Дочь-Наследница Андора. Исчезла бесследно. Звали ее Тигрейн. Она оставила мужа, Тарингейла, и сына Галада. Я понимаю, все это лишь случайность, но ваше сходство с ней меня потрясло.
Ранд и сам был потрясен, его мороз пробрал. В голове завертелись обрывки рассказов Хранительниц Мудрости.
…златовласая женщина из мокрых земель, вся в шелках… женщина, любившая сына и не любившая мужа… Шайиль — имя, которым она назвалась в Пустыне. Как ее звали прежде, никто не знал… В твоем лице есть многое от нее…
— Как вышло, что Тигрейн исчезла? Я интересуюсь историей Андора.
— Я бы не стала называть это историей. Когда все случилось, я была еще девочкой, но уже не малюткой и часто бывала здесь, во дворце. Однажды утром Тигрейн просто-напросто не оказалось в ее покоях, и больше ее никто не видел. Некоторые полагали, что к исчезновению причастен Тарингейл, но он почти обезумел от горя. Больше всего на свете Тарингейл Дамодред хотел видеть свою дочь королевой Андора, а сына — королем Кайриэна. Ведь сам Тарингейл был кайриэнцем. Его брак с наследницей был заключен ради установления мира между Кайриэном и Андором. Так и произошло, однако после исчезновения Тигрейн кайриэнцы заподозрили Андор в намерении нарушить договор, принялись, как это у них в обычае, плести интриги да заговоры, следствием чего явилась гордыня Ламана. Ну а куда это завело, вы, конечно же, знаете. Мой отец говорил, что во всем виновата. — сухо добавила Дайлин,
— новата Гайтара Седай.
— Гайтара? — Ранд едва не поперхнулся, услышав знакомое имя. Именно Гайтара Моросо, Айз Седай, наделенная даром Предвидения, объявила, что на склонах Драконовой горы Возродился Дракон, и таким образом подтолкнула Морейн и Суан к долгим поискам. И не кто иной, как она, за много лет до того сказала «Шайиль», что, если та в тайне от всех не убежит в Пустыню и не станет Девой Копья, на Андор и на весь мир обрушатся неслыханные беды.
Дайлин нетерпеливо кивнула.
— Гайтара считалась советницей королевы Модреллейн, — отрывисто промолвила она, — но куда больше времени, чем с ней, проводила с Тигрейн и ее братом Люком. После того как Люк уехал на север и не вернулся, пошел шепоток, будто это Гайтара спровадила его в Запустение, убедив, что там он стяжает славу. Другие утверждали, что он отправился на поиски Возрожденного Дракона или что своим походом в Запустение ему предстоит сыграть решающую роль в Последней Битве. Это случилось примерно за год до исчезновения Тигрейн. Я-то не очень верю в причастность Гайтары к пропаже обоих. Она оставалась советницей королевы Модреллейн, пока та не умерла. Поговаривали, будто у нее сердце не выдержало — сначала Люк, а потом Тигрейн. Ну а с ее смертью все и началось. Война за Наследство. — Дайлин бросила взгляд на своих спутников, уже начинавших проявлять признаки нетерпения, но все же продолжила: — Не случись этого, вы увидели бы Андор совсем иным. Королевой должна была стать Тигрейн. Моргейз осталась бы Верховной Опорой Дома Траканд, а Илэйн и вовсе не родилась бы на свет. Моргейз вышла за Тарингейла, как только заняла трон. Кто знает, что еще сложилось бы по-иному, не случись вся эта история.
Глядя вслед Дайлин — она присоединилась к остальным и покинула зал, — Ранд думал о том, что определенно сложилось бы по-иному. Он не правил бы в Кэймлине, его вообще не было бы в Андоре, ибо он вовсе не появился бы на свет. Все прошлое представало бесконечной цепью взаимосвязанных событий. Тигрейн отправилась в Пустыню тайком, что побудило Ламана Дамодреда срубить Авендоралдеру, дар Айил, и изготовить из нее трон. В результате айильцы перевалили через Хребет Мира, чтобы убить его. Такова была их единственная цель, хоть люди и прозвали случившееся тогда Айильской Войной. С айильцами явилась Дева Копья, называвшая себя Шайиль, и умерла при родах. Сколько судеб переплелось и переменилось только ради того, чтобы она смогла родить его в нужное время в нужном месте — и расстаться с жизнью. Ранд считал своей матерью Кари ал'Тор, ибо, хотя и смутно, помнил ее, но очень жалел о том, что никогда не видел Тигрейн — или Шайиль, — как бы она себя не называла. Увидеть бы ее хоть краешком глаза…
Пустые мечты. Она мертва, давным-давно мертва. Прошлое не вернуть. Так почему же это мучит его до сих пор?
Колесо Времени и колесо человеческой жизни вращаются сходным образом, без жалости и сострадания, пробормотал Льюс Тэрин.
Ты действительно там? Слышишь меня? — мысленно спросил Ранд. Если ты не просто голос и несколько обрывков воспоминаний, ответь мне! Ты меня слышишь? Молчание. Сейчас же Ранд готов был воспользоваться советом Морейн. Или чьим угодно. Неожиданно он поймал себя на том, что таращится на беломраморную стену зала. Смотрит прямиком на северо-запад, именно туда, где находилась Аланна. Сейчас ее не было в «Кулэйновом псе». Нет! Чтоб ей сгореть! Она не может заменить Морейн. Ей, так вероломно с ним поступившей, нельзя доверять. Женщинам, связанным с Белой Башней, доверять нельзя. Всем, кроме трех: Илэйн, Найнив и Эгвейн. Ему хотелось думать, что на них положиться можно. Хотя бы отчасти.
Невесть почему он поднял глаза на высокий сводчатый потолок и цветные витражи, на которых картины сражений чередовались с изображениями Белого Льва и былых королев Андора. Правительницы с портретов — все выше обычного человеческого роста — поглядывали на него неодобрительно, словно дивясь, откуда он взялся и что здесь делает. Конечно, это ему померещилось, но почему? Из-за услышанного рассказа о Тигрейн? Что это, игра воображения или безумие?
— Тут к тебе еще гость, которого, я думаю, тебе следует принять, — послышался голос Башира.