— Это разумный совет, Руарк. Пожалуй, мне стоит его принять.
Самым любопытным для Перрина были исходившие от них запахи — их можно было сравнить с запахами матерого волка и подрастающей, но еще не вошедшей в возраст волчицы. Руарк наставлял Первенствующую, как отец, строгий, но снисходительный к молодым. Но самым главным было иное: светившаяся в глазах Фэйли решимость исчезла. Что же будет дальше? Что будет, если он останется в живых и увидит ее снова?
Гребцы, кто в грубых куртках и безрукавках, а кто и вовсе полуголый, заняли свои места, отпуская непристойные шуточки. Их оторвали от праздничных утех, и они хотели, чтобы за это им заплатили полной мерой. Орудуя длинными веслами, они хвастались, что танцевали или целовались со знатными дамами. Один малый уверял, будто только что, пока Манал не позвал, держал в объятиях самую настоящую тайренскую леди, хотя ему, похоже, никто не верил. Достаточно было одного взгляда на творившееся на улицах города, чтобы все тайренские дамы позапирались в своих комнатах. В отличие от мужчин.
Правда, скоро шуточки прекратились. Гаул стоял точно посередине парома, не отрывая взгляда от противоположного берега, и вид у айильца был весьма напряженный, словно он приготовился к прыжку. Оказавшись посреди воды, айильцы всегда держались таким манером, но откуда это могли знать гребцы? Да и вид опиравшегося на здоровенный, самый большой, какой удалось раздобыть в Солнечном Дворце, топор Лойала, лицо которого казалось высеченным из гранита, не добавлял перевозчикам куража. Закрыв рты, они налегли на весла, стараясь не смотреть на пассажиров.
Как только паром уткнулся в каменный причал на западном берегу Алгуэньи, Перрин отдал владельцу — хотелось верить, что этот человек действительно владелец парома, — все оставшееся золото и добавил горсть серебра, чтобы компенсировать испуг, вызванный у команды видом Гаула и Лойала. Схватив монеты, толстяк попятился, отвешивая низкие, до земли поклоны. Видно, пугали его не только лица огир и айильца.
На берегу высились огромные, лишенные окон каменные здания в окружении деревянных лесов. Камень потемнел, кладка местами осыпалась. Почти все зернохранилища сгорели во время беспорядков, а к ремонтным работам приступили лишь недавно. Однако сейчас на лесах, возле амбаров, конюшен, складов никого не было видно — все развлекались в городе. На улицах вообще не было ни души, пока из-за угла не выехали двое всадников.
— Мы готовы, лорд Айбара, — энергично заявил Хавьен Нурелль, розовощекий молодой человек в покрытой красным лаком кирасе и шлеме с высоким красным пером. Юный франт был значительно выше своего спутника, и от него прямо-таки веяло молодостью и рвением.
— Я уж было решил, что ты и вовсе не придешь, — пробурчал Добрэйн. Голова его была непокрыта, а на выщербленном нагруднике сохранились следы позолоты. Бросив взгляд на Перрина, он добавил: — Во имя Света, лорд Айбара, не сочти за обиду.
— Нам предстоит долгий путь, — промолвил Перрин, поворачивая гнедого жеребца. Как же быть с Фэйли? Нужда Ранда, казалось, обжигала его под кожей
— Они опережают нас на четыре дня.
Назову-ка его Трудягой, решил Перрин и, слегка пришпорив коня, пустил его размеренным шагом. Погоня ожидалась долгая, а коня загонять не годится. Поспевать за таким аллюром Лойалу с Гаулом не стоило никаких трудов.
Самая широкая из прямых улиц постепенно перешла в Тарвалонский тракт, связывающий Кайриэн с Тар Валоном. Вьющаяся между лесистыми холмами — пониже тех, на которых раскинулся город, — полоса утрамбованной земли вела на северо-запад. Углубившись в лес примерно на милю, путники встретились с поджидавшими их воинами — двумя сотнями майенской Крылатой Гвардии и пятью сотнями всадников Дома Таборвин. Все сидели на лучших конях, каких удалось сыскать.
Майенцы, все как на подбор в красных кирасах, высоких, похожих на горшки шлемах с ободками и назатыльниками и красными вымпелами на копьях, по большей части не уступали воодушевлением Нуреллю. Кайриэнское воинство выглядело гораздо скромнее — низкорослые солдаты в простых, ничем не украшенных, а зачастую еще и выщербленных нагрудниках и похожих на колокола шлемах. На их копьях никаких значков не было, но кое у кого из-за спины виднелся кон Добрэйна — голубой флажок с эмблемой в виде двух белых бриллиантов. Носить его имели право офицеры и служившие Добрэйну мелкие лорды. В отличие от Крылатой Гвардии, кайриэнцы, судя по всему, в бой не рвались — им уже довелось побывать в схватках. Повидать волков, как говаривали в Кайриэне.
Вспомнив об этом, Перрин едва удержался от смеха. Время волков еще не пришло.
Ближе к середине дня из-за деревьев показалась небольшая группа айильцев. Нандеру, одну из двух Дев, Перрин узнал сразу, а вот ко второй ему пришлось приглядеться. В кадинсор, с коротко остриженными волосами, лишь на затылке оставался длинный хвост, Сулин выглядела гораздо… естественнее, чем в дворцовой ливрее С ними явились Эмис и Сорилея Хранительницам приходилось придерживать подолы своих тяжелых юбок, но они не отставали от Дев, лишь позвякивали их ожерелья и браслеты из золота и резной кости.
— Сколько? — спросил Перрин, отъехав подальше от конной колонны и спрыгнув с коня. Он зашагал рядом с айильцами. Руарк оглянулся на Гаула и Лойала, идущих в голове конной колонны рядом с Добрэйном и Нуреллем. На таком расстоянии даже Перрин не мог расслышать ничего, кроме глухого перестука копыт да позвякивания упряжи, но Руарк все равно понизил голос:
— Пять тысяч копий из разных воинских сообществ… чуть больше пяти. Я не мог привести многих. Тимолан и без того заинтересовался, почему я выступил против Шайдо без него. А если станет известно, что Кар'а'карн в плену у Айз Седай, боюсь, все впадут в отчаяние, как те, кто не выдержал откровения.
Нандера и Сулин одновременно громко закашлялись и хмуро уставились друг на друга. Сулин, вспыхнув, отвела взгляд.
Руарк — от него пахло усталостью и раздражением — даже не глянул в их сторону.
— Со мной почти тысяча Дев, — промолвил он. — Мне пришлось пригрозить им, не то они все до единой помчались бы сюда и все прознали бы о том, что ал'Тор в опасности. — Неожиданно его голос стал суровым: — И любая Дева, которая последует за нами без спросу, быстро узнает, что я шутить не намерен.
Суровые загорелые лица Нандеры и Сулин вдруг стали на удивление пунцовыми.
— Я… — начали обе одновременно и, умолкнув, обменялись угрюмыми взглядами. Сулин вновь отвела глаза и побагровела еще пуще. Перрин был достаточно хорошо знаком всего с двумя Девами, Байн и Чиад, и не помнил, чтобы те так краснели.
— Я дала слово, — натянуто произнесла Нандера, — как и другие Девы, все до единой. Все будет так, как велел вождь.
Перрин воздержался от расспросов насчет всеобщего отчаяния и какого-то откровения, равно как и насчет того, каким диковинным способом Руарку удалось, не имея паромов, переправить не доверявших воде и не умевших плавать айильцев через полноводную Алгуэнью. Это любопытно, но не имеет значения.
Шесть тысяч айильцев, пятьсот всадников Добрэйна и две сотни Крылатой Гвардии. Против шести Айз Седай, их Стражей и примерно пятисот солдат сил, скорее всего, достаточно. Если забыть о том, что Ранд у них в руках. Что делать, если они приставят нож к его горлу?