Мужчина легко верит во все худое, женщина же — нет, ибо считает действительность намного страшнее, — так гласила старинная двуреченская поговорка. Так что лучше держать язык за зубами, а уж если Асмодиан объявится снова, он свое получит.
— Присматривай за ними внимательно, но так, чтобы это не бросалось в глаза.
— — Как будет угодно Лорду Дракону, — с поклоном ответил Таим и зашагал обратно к амбару.
Только сейчас Ранд заметил, что Девы — Энайла, Сомара, Сулин, Джалани и прочие — смотрят на него озабоченно и участливо. Они принимали как неизбежность почти все, что он делал, все, от одной мысли о чем всех, кроме айильцев, пробирала дрожь, все, сути чего они совершенно не понимали. Принимали как данность и тревожились за него.
— Ты не должен так утомляться, — тихонько промолвила Сомара.
Ранд взглянул на нее, и женщина покраснела. Таим уже отошел, но все же эту реплику мог и услышать. Нельзя было говорить с ним в такой манере на людях.
Энайла тем временем вытащила из-за пояса шуфа и протянула Ранду.
— Солнце слишком жаркое, — пробормотала она. — Не ровен час, голову напечет.
— Ему нужна жена, — заметила другая Дева, — а то за ним и приглядеть некому.
Ранд не мог определить, кому из них принадлежали эти слова — подобные разговоры даже Энайла с Сомарой вели только у него за спиной, — зато он прекрасно знал, кого они имели в виду, говоря о жене. Конечно же, Авиенду. Да и то сказать, кто может быть лучшей женой для сына Девы, если не бывшая Дева, отрекшаяся от копья, чтобы стать Хранительницей Мудрости?
Подавив вспышку гнева, он обмотал шуфа вокруг головы и вынужден был признать, что это оказалось как нельзя кстати. Солнце и впрямь палило нещадно, а серовато-коричневая ткань удивительным образом отражала тепло. К тому же повязку мгновенно увлажнил пот, что тоже помогало переносить зной. Интересно, подумал Ранд, знает ли Таим, каким образом Айз Седай ухитряются не позволять ни жаре, ни холоду касаться их? Салдэйя лежала далеко на севере, но этот человек, так же как и айильцы, почти не потел.
— Чего я не должен делать, — буркнул Ранд, — так это торчать здесь и терять попусту время.
— Терять время? — переспросила Джалани чересчур невинным голоском. Она перевязывала заново шуфа и на миг обнажила голову, показав почти такие же яркорыжие, как у Энайлы, волосы. — Не может быть, чтобы Кар'а'карн напрасно терял время. Я, помнится, както раз и сама вспотела, так же как он сейчас, но мне пришлось бежать целый день, от восхода до заката.
Девы покатились со смеху. Рыжеволосая, по меньшей мере лет на десять его старше, Майра хлопнула себя по бедру, златовласая Дезора уткнулась в ладони, Лиа, чье лицо пересекал шрам, раскачивалась из стороны в сторону, а Сулин и вовсе сложилась пополам, держась за живот. Что ни говори, а юмор у айильцев какой-то чудной. В преданиях никогда не упоминалось, чтобы кто-нибудь вышучивал героев, и Ранд сомневался, чтобы короли разрешали своим подданным эдак прохаживаться на свой счет. Проблема отчасти заключалась в том, что айильские вожди и даже вождь вождей Кар'а'карн не были королями. В известном смысле они обладали не меньшей властью, но любой айилец мог свободно обратиться к вождю и высказать все, что у него на уме. Но главным было даже не это.
Ранд вырос в Двуречье, и воспитал его Тэм ал'Тор, жена которого. Кари, умерла, когда мальчику было всего пять лет. Но настоящей матерью Ранда являлась Дева, родившая его на склоне Драконовой Горы и умершая во время родов, а отцом — айильский клановый вождь. Несмотря на такое происхождение, сам Ранд не считал себя айильцем, однако в нынешних обстоятельствах айильские обычаи касались его напрямую. Он и ступить не мог без оглядки на эти странные понятия. Девы Копья не имели права выходить замуж. Если Дева, зачавшая и выносившая ребенка, не желала отречься от копья, она должна была отдать свое дитя Хранительницам Мудрости. Те передавали ребенка на воспитание другой женщине, причем, кому именно, для родной матери навсегда оставалось тайной. Лишь приемные мать и отец знали, чье дитя они растят. Айильское поверье гласило, что рожденному Девой во всем сопутствует удача, и именно сыном Девы, взрощенным в мокрых землях, должен, согласно Пророчеству Руидина, быть Кар'а'карн. Поэтому в глазах этих Дев Ранд ал'Тор, первый сын Девы, ставший известным всем, как бы воплощал в себе детей Фар Дарайз Май, детей, которых матери никогда не видели. Большинство из них, и те, кто постарше, как Сулин, и молодые, вроде Джалани, приветствовали Ранда как давно утраченного, а ныне вернувшегося брата. На людях они выказывали ему почтение, подобающее вождю, но, оставаясь наедине, держались с ним как с братом, причем зачастую как с младшим, что никак не было связано с возрастом самих женщин. А мужчинам не особенно нравится, когда их ровесницы обращаются с ними как с несмышленышами.
— Значит, нам следует отправиться туда, где я не буду так потеть, — промолвил Ранд, выдавив из себя ухмылку.
В конце концов, Девы имели право на некоторую фамильярность, ведь многие из них уже отдали за него свои жизни, а еще большему числу предстояло погибнуть в ближайшем будущем. Услышав слова Ранда, они притихли, готовые следовать за Кар'а'карном, куда он укажет, и защищать его. Но он еще не решил, куда именно идти. Башир дожидался его тщательно спланированного посещения, которое должно было выглядеть случайным, но если об этом прознала Авиенда, она наверняка тоже находится рядом с салдэйским лордом. А ее Ранд старался избегать, во всяком случае, остерегался оставаться с ней наедине. Остерегался прежде всего потому, что ему хотелось остаться с ней наедине. Он тщательно это скрывал, ибо, прознай Девы, что творится у него в голове, они бы ему и вовсе жизни не дали. Суть же заключалась в том, что он вынужден был держаться от нее подальше. Ранд будто распространял вокруг себя недуг, обрекавший на смерть всякого, кто оказывался рядом. Он был мишенью, и окружавшие его люди гибли один за другим. Скрепя сердце, кляня себя за это, он позволил гибнуть Девам, но они были воительницами, а Авиенда отреклась от копья, чтобы стать Хранительницей Мудрости. Ранд и сам точно не знал, какие чувства он к ней испытывает, но в одном не сомневался: погибни она, умрет что-то и в нем самом. Хорошо еще, сама девушка относилась к нему совсем по-другому. Авиенда старалась не упускать его из виду, но причиной тому было веление Хранительниц Мудрости, поручивших ей надзирать за ним. Впрочем, она и сама считала необходимым держать его под приглядом — ради Илэйн. Ни то, ни другое жизни Ранду не облегчало. Однако он быстро нашел решение, причем достаточно простое. Баширу придется подождать, а он тем временем посетит Вейрамона и избежит таким образом встречи с Авиендой. Конечно, это едва ли можно счесть весомой причиной для принятия решения, но что остается мужчине, если женщина не желает прислушаться к голосу рассудка? Возможно, так будет лучше. Те, кому следует, все равно прознают о якобы тайном визите к Вейрамону, причем сочтут, что выведали тщательно оберегаемый секрет. Ну а встреча с Баширом и салдэйцами состоится ближе к вечеру, отчего еще проще будет счесть ее совершенно случайной. Вот уж воистину, хитришь да мудришь, покуда сам себя не заморочишь. Все эти увертки достойны кайриэнского лорда, ведущего Игру Домов.