Прежде чем выскользнуть в проулок, Ранд высунул в дверь голову и обозрел оба его конца. В начале переулка стоял рослый мужчина, которого нанял мастер Гилл. Он опирался на копье и разглядывал бегущих людей с кажущимся безразличием. Именно с кажущимся. Этот человек — звали его Ламгвин — замечал все, на что падал его взгляд, хотя глаза и были прикрыты тяжелыми веками, а при всей своей бычьей громоздкости двигался он с кошачьей грацией. Ламгвин также полагал, что Королева Моргейз — само воплощение Света или нечто близкое к этому. Вокруг «Благословения Королевы» мастер Гилл расставил с дюжину таких молодцов. Ухо Ламгвина дрогнуло, когда Ранд подошел к выходу из переулка, но безразличного взора от улицы он не оторвал. Ранд понял, что охранник слышал его шаги.
— Не забывай оглядываться сегодня, парень. — Голос Ламгвина звучал как галька в кастрюле. — Когда начнутся беспорядки, тебе бы с руки быть тут, где пригодится твое умение, а не валяться где-то с ножом в спине.
Ранд взглянул на массивного мужчину в немом удивлении. Он всегда старался держать меч не на виду, но не впервой уже кто-то из людей мастера Гилла высказывал предположение, как станет действовать юноша в бою. Ламгвин к Ранду не обернулся. Работой его было охранять гостиницу, что он и делал.
Затолкав меч подальше под плащ, Ранд влился в людской поток. Он заметил тех двоих, о которых упоминал мастер Гилл: они стояли через улицу от гостиницы, взобравшись на бочки, чтобы смотреть поверх толпы. Вряд ли они могли заметить, как Ранд вывернул из переулка. Эта парочка не делала секрета из того, чьей партии отданы их симпатии. Не только мечи у них были обернуты в белое и обтянуты красным шнуром, но вдобавок они носили белые нарукавные повязки и белые кокарды на шляпах.
Очень скоро после своего появления в Кэймлине Ранд узнал, что красные повязки на мечах и на рукавах, как и красные кокарды, означают сторонников Королевы Моргейз. Белые же заявляли, что Королеву, якшающуюся с Айз Седай и Тар Валоном, нужно винить за все беды в стране. За непогоду и невзошедшее зерно. Может, даже и за Лжедракона.
Ранду вовсе не улыбалось влезать в кэймлинскую политику. Только теперь было уже поздно. Нельзя сказать, что выбор он сделал сознательно: это произошло случайно, но уже произошло. События в городе зашли так далеко, что никто не мог оставаться в стороне. Даже чужеземцы носили кокарды и повязки или обматывали свои мечи, и больше было белого цвета, чем красного. Может, кое-кто вовсе не считал верным утверждения обеих партий, но они оказались вдали от дома, а здесь именно так проявлялись чувства, захлестнувшие Кэймлин. Сторонники Королевы, если они вообще выходили на улицы, дабы обезопасить себя, держались не поодиночке, а группами.
Но сегодня все было иначе. Внешне, по крайней мере. Сегодня Кэймлин праздновал победу Света над Тенью. Сегодня в город доставят Лжедракона, дабы его показали Королеве, прежде чем отправить на север, в Тар Валон.
Об этой стороне дела разговоров не было. Разумеется, никто, кроме Айз Седай, не мог бы совладать с мужчиной, действительно владеющим Единой Силой, но обсуждать эту тему ни у кого охоты не было. Свет одержал победу над Тенью, и солдаты Андора были в первых рядах сражающихся в битве. На сегодняшний день важно было лишь это. На сегодня все прочее можно забыть.
А можно ли, подумалось Ранду. Толпа бежала вперед, распевая, размахивая флагами и смеясь, но люди с красным держались вместе, группами по десять — двадцать человек, и среди них не было ни детей, ни женщин. Ранд решил, что на каждого выказывающего лояльность Королеве приходится с десяток носящих белые цвета. Уже в который раз ему захотелось, чтобы тогда, в первый день в Кэймлине, белая материя стоила дешевле. Но помог бы мастер Гилл, окажись у тебя белая ткань на мече?
Толпа была такой плотной, что без толкотни не обходилось. Сегодня даже у Белоплащников не имелось того оазиса пространства, как бывало обычно в людском скопище. Ранд позволил толпе нести себя по Внутреннему Городу и понял, что не у всех враждебные чувства держались в узде. Он заметил, как одного из Детей Света, одного из троих, так грубо толкнули, что тот едва не упал. Белоплащник с трудом удержался на ногах и принялся было осыпать гневными проклятиями наскочившего на него мужчину, но другой прохожий явно намеренно ударил его плечом. Не дав разгореться ссоре, товарищи подхватили Белоплащника под руки и вытянули на тротуар, где они укрылись втроем в дверном проеме. Казалось, Белоплащники растерялись, взгляды их то вспыхивали прежней обычной суровостью, то опускались в неверии. Толпа текла мимо них, словно ничего не замечая, да, пожалуй, так оно и было.
Двумя днями ранее никто не осмелился бы на подобное. Более того, сообразил Ранд, люди, которые толкнули Белоплащника, носили на шляпах белые кокарды. Считалось общеизвестным, что Белоплащники поддерживают тех, кто выступает против Королевы и ее советницы — Айз Седай, но теперь это не имело значения. Люди поступали так, как раньше и помыслить-то не могли. Сегодня толкнули Белоплащника. Завтра, глядишь, Королеву свергнут? Ранду вдруг захотелось, чтобы рядом с ним оказалось побольше людей, носящих красное; толкаемый со всех сторон белыми кокардами и повязками, он внезапно почувствовал себя бесконечно одиноким.
Белоплащники заметили устремленный на них взгляд Ранда и в ответ воззрились на него, будто встречая брошенный вызов. Он позволил гомонящему водовороту увлечь себя подальше от этих взглядов и присоединился к звучащей вокруг песне:
Вперед, Лев,
Вперед, Лев,
Белый Лев в бой идет.
Рыча, бросает вызов Тени.
Вперед, Лев,
Вперед, Андор победоносный!
Маршрут, которым Лжедракона проведут по Кэймлину, был известен заранее. Эти улицы давно уже оцепили сомкнутые шеренги гвардейцев Королевы и копейщиков в красных плащах, но народ набился на тротуары, стоя плечом к плечу, некоторые даже залезли на окна и крыши. Ранд пробивался во Внутренний Город, стараясь приблизиться ко Дворцу. Отчего-то ему в голову взбрела мысль, что неплохо бы увидеть Лжедракона, приведенного к подножию трона Королевы. Увидеть обоих, и Лжедракона, и Королеву... дома он о таком даже и не мечтал никогда.
Внутренний Город был возведен на холмах, и многое из сделанного огир еще сохранилось. Если в Новом Городе улицы по большей части бежали как им вздумается, напоминая этим лоскутное одеяло, то здесь они следовали изгибам холмов, естественно вписываясь в ландшафт. Широкие округлые спуски и подъемы открывали на каждом шагу новые и удивительные картины. Парками можно было любоваться в любом ракурсе, даже сверку, когда аллеи и монументы складывались в приятные взору узоры, сейчас, правда, с едва заметными мазками зелени. Вдруг неожиданно вырастали башни, выложенные изразцами стены блестели в солнечном свете, переливаясь сотней цветов. Внезапные подъемы, где взгляду представал весь город целиком, равнины и леса за его стенами. Раз за разом всегда что-то да привлекало взор, что-то такое, на чем хотелось подольше остановить взгляд, если бы не толпа, которая торопливо влекла Ранда своим течением, не давая ему возможности приглядеться получше. К тому же эти плавно сворачивающие улицы не позволяли видеть далеко.