— Возможно, капитан Калдеввин поможет мне, — сказал Ранд писарю.
— Капитан Калдеввин, милорд?
— Я только что видел его позади вас.
— Мне очень жаль, милорд. Если бы в этой караульне был капитан Калдеввин, я бы об этом знал.
Ранд долго смотрел на того, пока Лойал не тронул юношу за плечо:
— Ранд, думаю, здесь нам больше делать нечего.
— Благодарю за помощь, — напряженным голосом сказал Ранд на прощание. — Я приду завтра.
— С удовольствием сделаю, что могу, — с прежней фальшивой улыбкой ответил писарь.
Ранд устремился из караулки так быстро, что Лойалу пришлось поторопиться, и он нагнал юношу уже на улице.
— Знаешь, Лойал, а ведь он врал! — Ранд не сбавлял шага, а, пожалуй, зашагал еще быстрее, словно хотел физическим напряжением сил сжечь часть своего расстройства. — Калдеввин был там! Может, он врет обо всем. Ингтар уже может быть здесь и искать нас. Готов спорить, ему известно и кто такая Селин!
— Наверное, Ранд. Даэсс Дей'мар…
— Свет, да устал я слышать о Великой Игре! Не хочу в нее играть! Не хочу быть никакой ее частью!
Лойал шагал рядом, ничего не говоря.
— Я знаю, — наконец вымолвил Ранд. — Они считают, будто я — лорд, а в Кайриэне даже иноземные лорды — часть Игры. Как бы мне хотелось никогда не надевать эту куртку!
Морейн, подумал он с горечью и ожесточением. По-прежнему от нее мне одни треволнения. Правда, почти сразу же, пускай и не желая того, он признался себе, что вряд ли стоит за это ее винить. Всегда находилась причина выдавать себя за того, кем он вовсе не был. Сначала требовалось поддержать Хурина, вдохнуть в него мужество, потом пытался произвести впечатление на Селин… А после Селин уже казалось, что из этого никак не выпутаться. Ранд шагал все медленнее и под конец остановился.
— Когда Морейн отпустила меня, я подумал, что все опять будет просто. Даже погоня за Рогом, даже с… со всем этим, я думал, все будет проще. — Даже с САИДИН в твоей, башке? — Свет, что бы я ни отдал, лишь бы все опять стало просто!
— Та'верен… — начал было Лойал.
— И об этом слышать не хочу. — Ранд сорвался с места столь же стремительным шагом, которым шел раньше. — Хочу я одного — передать кинжал Мэту, а Рог отдать Ингтару. — А что потом? Сойти с ума? Если я умру раньше, чем сойду с ума, то тогда хотя бы никому не причиню вреда. Но умирать мне тоже не хочется. Лану хорошо говорить о Вложении Меча в Ножны, но я-то пастух, а не Страж.
— Если я сумею не касаться ее, — пробормотал он, — может, сумею… Овайну же почти удалось.
— Что, Ранд? Я не расслышал.
— Так, ничего, — устало отозвался Ранд. — Как бы мне хотелось, чтобы Ингтар оказался тут! И Мэт, и Перрин.
Какое-то время они шагали в молчании. Ранд совсем ушел в свои мысли. Томов племянник продержался почти три года, направляя лишь тогда, когда считал нужным. Если Овайн сумел ограничить себя и направлять лишь изредка, то, должно быть, возможно не направлять совсем, сколь бы обольстителен ни был саидин.
— Ранд, — промолвил Лойал, — там, впереди, пожар.
Ранд встряхнулся от невеселых мыслей и нахмурясь посмотрел на город. Над крышами к небу поднимался толстый столб густого черного дыма. Откуда он шел, видно не было, но очень близко от гостиницы.
— Друзья Темного, — произнес он, уставясь на клубящуюся колонну. — Троллоки незамеченными в город не войдут, но Друзья Темного… Хурин! — Ранд бросился бежать, Лойал с легкостью держался вровень с ним.
Чем ближе к гостинице, тем более очевидным становилось, где пожар, пока Ранд с Лойалом не свернули за угол последней выложенной камнем террасы, и перед ними предстал «Защитник Драконовой Стены» — дым валил из верхних окон, сквозь крышу прорывались языки пламени. Перед гостиницей толпился народ. Мечущийся у дверей и кричащий Куале руководил спасением мебели и прочей домашней утвари, что люди выволакивали на улицу. Вдоль улицы вытянулись две цепочки — по одной внутрь передавали от колодца ведра с водой, по другой — возвращали пустые. Большая часть собравшихся тут горожан просто стояла и глазела; шиферную крышу пробил еще один ревущий огненный кулак, и над толпой прокатилось громкое «а-а-ах!».
Ранд протолкался к хозяину гостиницы:
— Где Хурин?
— Поосторожней там со столом! — кричал Куале. — Только не поцарапайте его! — Он посмотрел на Ранда и захлопал глазами. Лицо его было вымазано копотью. — Милорд? Кто? Ваш слуга? Не помню, чтобы видел его, милорд. Несомненно, он оттуда вышел. Не урони эти подсвечники, придурок! Они серебряные!
Всплескивая руками, Куале кинулся к мужчинам, вытаскивавшим из гостиницы скарб, и принялся увещевать их.
— Хурин бы не ушел, — сказал Лойал. — Он не бросит… — Он глянул вокруг и не договорил; кое-кто из зевак, похоже, пялился теперь больше на огир, чем на пожар.
— Знаю, — сказал Ранд и устремился в гостиницу.
Общая зала выглядела так, словно гостиница и не горела вовсе. По лестнице выстроились в две цепочки люди, передававшие туда-сюда ведра, другие карабкались по ней, вынося оставшуюся мебель, но дыма было не больше, чем если бы что-то пригорело на кухне. Когда Ранд заторопился вверх по ступеням, дым начал густеть. Закашлявшись, он взбежал по лестнице.
На площадке между этажами цепочки обрывались, мужчины, стоящие на полпролета выше, водой из ведер окатывали задымленный коридор. Язычки пламени, облизывающие стены, багрово вспыхивали в черном дыму.
Кто-то ухватил Ранда за руку:
— Наверх нельзя, милорд! Выше все горит. Огир, скажите же ему!
Только сейчас до Ранда дошло, что Лойал топает следом.
— Возвращайся, Лойал. Я его выведу.
— Ранд, тебе не унести сразу и Хурина, и ларец. — Огир пожал плечами. — Кроме того, я не хочу, чтобы сгорели мои книги.
— Тогда пригнись. Ниже дыма.
Ранд встал на четвереньки и прополз по лестнице вверх на второй этаж. Внизу, у пола, воздух был чище; правда, от дыма юноша по-прежнему кашлял, но дышать тут было можно. Однако даже такой воздух казался обжигающе горячим. Вдыхать через нос — не хватало дыхания, поэтому Ранд дышал ртом, от чего язык моментально стал как терка.
Вода, которой тушили огонь, частью угодила на Ранда, пропитав одежду. Прохлада принесла облегчение всего на миг; жар тут же вернулся. Ранд целеустремленно полз дальше, зная, что Лойал позади, только по кашлю огир.
Одна стена коридора превратилась чуть ли не в сплошную завесу пламени, и пол возле нее уже вплетал тонкие жгутики к висящим над головой черным клубам. Ранду оставалось радоваться: к счастью, ему не видно того, что творится поверх дыма. Но об этом говорило зловещее потрескивание.
Дверь в комнату Хурина еще не занялась, но была такой горячей, что Ранду пришлось толкнуть ее дважды, прежде чем он открыл ее. Первое, что он увидел в комнате, был распростертый на полу Хурин. Ранд подполз к нюхачу и приподнял его. Сбоку на голове у того набухла шишка размером с хорошую сливу.