– По мне, изъян не так велик, как амбарные ворота, – заявил Дамер. – По-моему, на вашей голове она смотрится лучше.
Сияние Силы внезапно вспыхнуло вокруг Найнив, и диадема устремилась к Алейс, замедлив в последний момент свой полет, и мягко опустилась на ее голову, вместо того чтобы ударить в лоб. В лице Алейс не было ни кровинки. Однако ореол саидар, окружавший девочку, не погас. Ладно, пусть опустошит свой Колодезь.
– Будет... – Алейс сглотнула комок в горле, и, когда продолжила, голос ее звучал надтреснуто. – Будет ли достаточно, если мы освободим его и отдадим вам?
К кому она обращалась, к Кадсуане или к Аша’манам, было непонятно; возможно, она и сама этого не знала.
– Думаю, что да, – спокойно произнесла Кадсуане, и Алейс обмякла, как марионетка с обрезанными ниточками.
Хотя все Советницы были потрясены демонстрацией Силы, многие тем не менее вопросительно переглянулись. Бросая быстрые взгляды в сторону Алейс, они с застывшими лицами обменялись кивками. Кадсуане глубоко вздохнула. Она обещала мальчику: что бы она ни сделала, будет сделано на пользу ему, а не на пользу Башни или кого-то еще, и ради него она только что сломала хорошую женщину.
– Мне очень жаль, Алейс, – сказала Кадсуане.
За тобой, мальчик, уже немалый счет, подумала она.
Ранд, не оглядываясь, ехал верхом по широкому каменному мосту, ведущему на север от Кэймлинских Ворот. Бледно-золотистый диск солнца уже поднялся над горизонтом в безоблачное небо, но в непрогревшемся еще воздухе дыхание Ранда поднималось изо рта туманным облачком, а плащ трепал задувавший с озера ветер. Но холода он не чувствовал, разве что как нечто отдаленное и не имеющее к нему отношения. Он сам был холоднее зимы. Минувшей ночью стражники, явившиеся за ним в камеру, пришли в изумление, увидев его улыбку. Улыбка – легкий изгиб губ – по-прежнему не покидала его лица. Найнив Исцелила его ушибы, воспользовавшись остатками саидар в своем поясе, однако вышедший на тракт у начала моста офицер в шлеме, коренастый мужчина с грубоватыми чертами лица, вздрогнул, взглянув на Ранда, как будто лицо у него было все таким же опухшим и в синяках.
Кадсуане склонилась с седла, тихо перемолвилась с офицером несколькими словами и вручила ему сложенную бумагу. Он, нахмурив брови, посмотрел на Кадсуане и начал читать грамоту, потом резко вскинул голову и в изумлении обвел взглядом мужчин и женщин, терпеливо ожидавших в седлах позади Кадсуане. Затем офицер стал читать с начала, с первых строк, беззвучно шевеля губами, как будто хотел удостовериться в каждом слове. И не удивительно. Скрепленный подписями и печатями всех тринадцати Советниц приказ гласил – не проверять узы мира на оружии, не осматривать груз на вьючных лошадях. Имена членов маленького отряда вычеркнуть из всех архивных записей, а сам приказ – сжечь. Они никогда не бывали в Фар Мэддинге. Ни Айз Седай, ни Ата’ан Миэйр, никто из них.
– Все кончилось, Ранд, – нежно сказала Мин, подъезжая на своей гнедой поближе к его серому мерину, хотя она и так держалась рядом с юношей, как и Найнив подле Лана. Ссадины и синяки Лана, как и его сломанная рука, были Исцелены прежде, чем Найнив занялась Рандом. На лице Мин отражалась та же озабоченность, что доходила до него через узы. Отпустив плащ на волю ветра, девушка погладила Ранда по руке. – Не думай больше об этом.
– Я благодарен Фар Мэддингу. – Голос его был лишен чувств и далек, как бывало всегда, когда он в прежние дни обращался к саидин. Надо бы добавить в голос теплоты – ради Мин, – но это было сейчас выше его сил. – Я и в самом деле обрел то, что мне было надо.
Если бы у меча была память, он мог бы испытывать к горнилу благодарность, но любовь – никогда. Офицер взмахом руки разрешил отряду следовать дальше, и Ранд погнал серого легким галопом по плотно утрамбованной земляной дороге, в холмы, и не оглянулся ни разу, пока город не скрылся из виду за деревьями.
Дорога, петляя, взбиралась все выше по лесистым зимним холмам, где только на соснах да на болотных миртах сохранилась зелень, а большинство деревьев стыли с голыми ветвями, и внезапно Источник появился вновь, как будто вспыхнул на самом краю поля зрения. Он пульсировал и манил, пробуждая ощущение смертельного голода. Не думая, Ранд потянулся к Источнику и наполнил пустоту в себе саидин – огненной лавиной, ледяной бурей, и все это пропитано мерзкой порчей, от которой запульсировала бульшая рана в боку. Ранд покачнулся в седле, голова у него закружилась, желудок сжало клещами, но он боролся – чтобы оседлать лавину, которая пыталась выжечь его разум, чтобы воспарить в буре, которая пыталась испоганить его душу. Мужской половине Силы неведомы ни прощение, ни жалость. Мужчина сражается с ней – или погибает. Ранд почувствовал, что три Аша’мана позади него тоже наполняют себя саидин, приникнув к Источнику, как выбравшиеся из Пустыни люди припадают к воде. В голове его облегченно вздохнул Льюс Тэрин.
Мин подъехала к Ранду вплотную, их ноги соприкоснулись.
– С тобой все в порядке? – встревоженно спросила она. – У тебя больной вид.
– Все хорошо, лучше не бывает, – сказал он ей, понимая, что обманывает не только ее, но и себя. Да, он был сталью, но недостаточно твердой. Он намеревался отправить ее в Кэймлин, под охраной Аливии. Если золотоволосой женщине суждено помочь ему умереть, нужно доверять ей. Ранд уже приготовил нужные слова, но, взглянув в темные глаза Мин, понял, что не настолько тверд, чтобы язык его мог их произнести. Поворотив серого к голым деревьям, Ранд сказал Кадсуане через плечо: – То место – здесь.
Разумеется, она последовала за ним. Все последовали. Харине не выпускала Ранда из виду, разве что на несколько часов, когда спала прошлой ночью. Ее тоже надо было бы оставить, но именно Морского Народа касался первый совет, который дала Кадсуане. Ты заключил сделку с ними, мальчик, это все равно что подписать договор. Или дать слово. Выполни ее условия, или скажи, что разрываешь сделку. Иначе ты все равно что вор. Вообще-то, сказано было грубо, и тон Кадсуане не оставлял сомнений насчет ее отношения к ворам. Ранд не обещал следовать ее советам, но Кадсуане и так крайне неохотно согласилась быть советчицей; он не хотел рисковать, отталкивая ее от себя так скоро, поэтому Ищущая Ветер и двое других из Морского Народа ехали вместе с Аливией перед Верин и пятью Айз Седай, которые поклялись ему в верности. За ними ехали еще четверо, которых привела с собой Кадсуане. Ранд был уверен – она, как и те четверо, вскоре покинет его, возможно, даже раньше их.
Для посторонних глаз в том месте, где подзадержался Ранд перед тем, как отправиться в Фар Мэддинг, не было ничего примечательного. Он же видел, что из влажного лесного настила торчит сверкающий, как фонарь, шест. Даже другой мужчина, способный направлять Силу, прошел бы мимо шеста, так и не узнав о его существовании. Ранд и спешиваться не стал. Воспользовавшись потоками Воздуха, он разгреб толстый слой палых листьев и веток, раскопал влажную землю и вытащил из ямы длинный узкий сверток, перетянутый кожаными шнурами. Сверток поплыл в руки Ранда, и комья земли ссыпались с тряпки, в которую был завернут Калландор. Ранд не осмелился взять его с собой в Фар Мэддинг. Так как меч был без ножен, ему пришлось бы оставить Калландор в крепости у моста – опасный знак, громко объявлявший о местонахождении Ранда. Маловероятно, чтобы в мире существовал еще один кристаллический меч, и слишком многие люди знали, что им ныне владеет Дракон Возрожденный. И, оставив здесь Калландор, он тем не менее угодил в темную и тесную каменную коробку под... Нет. С этим уже покончено. Покончено. В глубине его разума тяжело вздохнул Льюс Тэрин.