– Кольт, Джессика устала, слишком много работала на этой неделе, это моя вина, – прервал красотку Рассел, в отчаянии не находя слов, когда такой многообещающий вечер стал рассыпаться у него на глазах. – Джессика, скажите ему…
– Сказать ему что? – Она встретила взгляд серых глаз с решимостью камикадзе, отчетливо понимая, что ломает свою карьеру и теряет последнюю слабую надежду, затаившуюся в глубине души. – Сказать, что он надменный, жестокий дурак? Этого вы хотите, Рассел? Правды?
В глазах Кольта что-то промелькнуло, но она уже нажала на кнопку самоуничтожения и остановиться не могла.
– Есть старая поговорка, Кольт: свинья всегда возвращается в свой свинарник. Она означает, что мы всегда получаем то, что заслуживаем. Ты заслужил вот это, – и она кивнула в сторону брюнетки.
– Ты… – Брюнетка рванулась к ней, но Кольт сдавил ей руку, не сводя глаз с Джессики.
Она была на грани истерики, но неподвижный взгляд Кольта остудил ее, как ушат холодной воды.
– Ты позволяешь ничтожной секретарше так с собой разговаривать? И оскорблять меня?
– Вероника, насколько я понял, Джессика сказала, что я тебя заслуживаю, – разве это оскорбление? – мягко и ровно произнес Кольт.
Брюнетка вырвалась и убежала, и тут же к ним подошел синьор Кантана, радушно приветствуя Кольта.
Рассел пододвинулся к ним поближе, и Джессика, получив передышку, поспешила в дамскую комнату.
К счастью, там было пусто. Отдохнув несколько минут в мягком кресле, она с усилием поднялась, подержала руки под холодной водой, приложила их к разгоряченным щекам, изучая свое отражение в зеркале.
– Джессика, Джессика… – разбитым голосом прошептала она. – На этот раз все. – Губы шевелились, глаза моргали, но это была не она. Она себя не узнавала.
До встречи с Айронсом она была обычной милой девушкой, а не тем ядовито-жгучим созданием, которое прорывалось в ней каждый раз, когда она оказывалась в двух метрах от Кольта.
Что он с ней сделал? Что продолжает делать? Если это и есть любовь, то она совсем не похожа на то радостное и теплое чувство, о котором мечтала Джессика.
Вернуться обратно Джессика не могла. Если бы Кольт не сгладил ситуацию, она вообще выглядела бы полной дурой.
«Ничтожная секретарша».
Она написала Расселу короткую записку с извинениями за свое поведение, добавила, что не ждет от него ни понимания, ни снисхождения, отдала ее официанту и быстро ушла. Она не сбегает, уверяла себя Джессика, выходя на улицу, лишь спасает остальных от неловкости.
Было еще светло, тепло и тихо, и, сама не зная почему, Джессика дала шоферу такси адрес матери. Съежившись на заднем сиденье, она раз за разом прокручивала в уме сцену с Кольтом.
На стук ей никто не ответил, и она открыла дверь своим ключом. Мать копалась в саду; две толстые кошки, скрашивающие ее одиночество, грелись на солнышке у входа на террасу. Джессика постояла в дверях, наблюдая за матерью.
Она выглядит усталой и постаревшей, неожиданно подумала Джессика. Раньше она не замечала этого: мать всегда была жизнерадостна и энергична, но, видно, вся эта история с Джо подействовала на нее удручающе.
– Джессика! – При виде дочери мать засветилась радостью. – Дорогая, какой чудесный сюрприз!
Джессика не собиралась обременять мать своими проблемами, но при виде ее искренней радости залилась слезами. Миссис Тейлор поспешила к дочери и с тревогой спросила:
– Что случилось, дорогая?
Джессика не могла сразу заговорить и, только когда они сели на лавку под березой, рассказала все – от первой встречи с Кольтом на деревенском празднике до сегодняшнего финала.
– Я не вижу выхода. Все бы отдала, чтобы не любить его, но я люблю.
– Ну, ну, детка. – Мать прижала ее к себе, и впервые за долгое время Джессика расслабилась. – Я же говорила, что мы с тобой очень похожи. Обе любим один раз в жизни.
– Но это хорошо, когда любовь взаимна. – Джессика всхлипнула. – А он не любит. Сейчас он меня даже ненавидит за то, что я устроила сцену. Он такой сдержанный, терпеть не может сцен. – Она рыдала, вытирая глаза и нос рукой, как будто ей было четыре, а не двадцать четыре года.
– Возьми. – Мать протянула пахнущий лавандой платок, и это напомнило ей времена, когда она прибегала домой с разбитыми коленками и мать нежно осушала ее слезы. – Ну, во-первых, он не ненавидит тебя, – коротко сказала миссис Тейлор, когда Джессика успокоилась. – Я бы сказала, даже наоборот. Но хватит ли его любви, чтобы отбросить груз прошлого, – этого я не знаю.
– Он меня не любит. – Джессика подняла на мать страдальческий взгляд. – В этот раз он готов был меня ударить.
– Зато ты любишь. И я не верю, что такой человек, каким ты его описала, окажется глупцом, решив оставить тебя, после того как все обдумает.
– Мама, видела бы ты, с какой красавицей он пришел на вечер! Он может выбирать среди самых красивых женщин. Зачем ему возиться со мной? У него было пять дней, чтобы подумать.
– Дорогая, большую часть жизни Айронс сознательно отказывался от любви, истребляя при этом все намеки на чувства. Дай ему время, наберись терпения.
– Ты его не знаешь, – вздохнула Джессика. – Не знаешь, как устроены его мозги.
– Знаю, – мягко сказала мать. – Поверь мне, Джессика, жизнь и горький опыт учат людей распознавать драгоценность среди подделок. Потерпи. Если ты его любишь, потерпи. Посмотри на меня: я ушла от отца, потому что не могла с ним жить, но без него жить оказалось гораздо труднее.
– О, мама, прости, – Джессика сжала ей руки, – я тебя не понимала; ты ничего не говорила.
– Да, сжала зубы – и все. Какими же дурами мы иногда бываем. Джессика, дорогая, может, сейчас не время, но… как ты отнесешься к тому, что мы с отцом снова будем вместе?
– Мама?! – изумилась Джессика. – Ты хочешь сказать?.. Когда? Как это случилось?
– Ужасная история с Джо и Вильямом толкнула меня на то, чтобы позвонить ему. Вы обе – его дочери.
Я не понимаю Джо, ее поступок мне несимпатичен, но она моя дочь, и я ее люблю. В этом мало смысла, я понимаю, но это так.
Ты осуждала меня, и я ему позвонила. На следующий день папа постучал в мою дверь.
– Я не знала, что он был в Англии.
– Он прилетал на несколько часов. Но нам хватило времени, чтобы разобраться. В конце года он уходит на пенсию; он просил меня снова стать его женой.
– И ты?..
– Я люблю его, Джессика. Мы еще не стары – может, проживем вместе еще двадцать или тридцать лет, если судьба будет милостива.
– Поверить не могу! – Джессика крепко обняла мать.
– Ты рада за нас?