— Ушел, — звонко произнесла Теодора. Снова выглянуло солнышко и стало тепло. — Это был кролик.

— Я его не видела, — сказала Элинор.

— Я заметила его в ту же минуту, как ты заговорила, — твердо объявила Теодора. — Это был кролик. Он скрылся за холмом.

— Мы тут слишком долго сидим. — Элинор с тревогой взглянула на солнце — оно уже коснулось холмов — и, встав с сырой травы, поняла, что у нее затекли ноги.

— Только вообразить! Две закаленные пикниками девицы испугались кролика, — рассмеялась Теодора.

Элинор протянула ей руку, помогая встать.

— Нам правда надо спешить, — сказала она и, поскольку сама не вполне понимала свою тревогу, добавила: — Может, другие уже приехали.

— Ладно, скоро мы сюда вернемся и устроим пикник, — заметила Теодора, следуя за Элинор вверх по тропинке. — Тут у ручья просто необходимо устроить пикник в классическом духе.

— Можно попросить миссис Дадли, чтобы она сварила нам яйца. — Элинор замерла и сказала, не оборачиваясь: — Теодора, ты знаешь, я не смогу. Честное слово, не смогу.

— Элинор. — Теодора положила руку ей на плечо. — Ты же не позволишь им нас разлучить? Теперь, когда выяснилось, что мы кузины?

3

Солнце плавно скользнуло за холмы, словно торопясь зарыться наконец в их мягкую зеленую перину. На лужайке перед домом лежали длинные тени. Теодора и Элинор подошли со стороны боковой террасы — безумный фасад Хилл-хауса, по счастью, уже скрыла тьма.

— Нас кто-то ждет, — сказала Элинор, прибавляя шаг, и в следующее мгновение впервые увидела Люка. Все пути ведут к свиданью, подумала она и сумела выговорить только неловкое: — Вы нас ищете?

Он подошел к перилам, сощурился, разглядывая их в сумерках, и тут же склонился в низком поклоне, который сопроводил широким приглашающим жестом.

— «Коль это мертвые, — продекламировал он, — то смерть желанна мне». Дамы, если вы — призрачные обитательницы Хилл-хауса, я останусь здесь навсегда.

Вот придурочный, строго подумала Элинор, а Теодора сказала:

— Простите, что мы вас не встретили. Мы ходили смотреть окрестности.

— Ничего, нас встретила чокнутая старуха с кислой физиономией, — ответил Люк. — «Здрасьте-здрасьте, — сказала она мне, — надеюсь, утром я застану вас живыми, а ваш обед стоит на буфете в столовой». Засим она отбыла в кабриолете новейшей модели вместе с первым и вторым убийцами.

— Миссис Дадли, — заметила Теодора. — Первый убийца — это, должно быть, Дадли-привратник, а второй, полагаю, граф Дракула. Чудесная семейка.

— Раз мы составляем перечень действующих лиц, — сказал он, — то меня зовут Люк Сандерсон.

— Так вы представитель семьи? — вырвалось у Элинор. — Владельцев Хилл-хауса? Не гость доктора Монтегю?

— Да, я представитель семьи и когда-нибудь унаследую сие величественное сооружение, а до тех пор я здесь в качестве гостя доктора Монтегю.

Теодора хихикнула.

— Мы, — сказала она, — Элинор и Теодора, две маленькие девочки, которые хотели расположиться у ручья на пикник, но испугались кролика и прибежали домой.

— Я смертельно боюсь кроликов, — вежливо согласился Люк. — А вы возьмете меня с собой, если я пообещаю нести корзину для пикника?

— Можете прихватить укулеле и развлекать нас музыкой, пока мы будем есть бутерброды с курицей. Доктор Монтегю здесь?

— Да. Любуется своим домом с привидениями.

Минуту они молчали. Всем троим хотелось подойти друг к другу поближе, сбиться в кучу. Наконец Теодора сказала тоненько:

— Как-то в темноте не очень это смешно, а?

Тяжелая парадная дверь распахнулась.

— Дамы, прошу вас. Заходите. Я — доктор Монтегю.

2

Впервые они стояли все вместе в большом темном вестибюле Хилл-хауса. Дом вокруг насторожился и засек их, над ними чутко спали холмы, мелкие завихрения воздуха, звука или движения беспокойно ждали и перешептывались, а центром сознания каким-то образом стало небольшое пространство, в котором они стояли, четыре отдельных человека, глядящих друг на друга с надеждой.

— Я очень рад, что все доехали благополучно и вовремя, — сказал доктор Монтегю. — Добро пожаловать, добро пожаловать в Хилл-хаус — хотя, возможно, эти чувства более пристало выразить вам, мой мальчик? И все равно, добро пожаловать, добро пожаловать. Люк, мой мальчик, вы смешаете нам мартини?

3

Доктор Монтегю с оптимизмом поднял бокал, отпил глоток и вздохнул.

— На троечку, — сказал он. — На троечку, мой мальчик. И тем не менее за наш успех в Хилл-хаусе.

— А что именно считается успехом в такого рода делах? — живо полюбопытствовал Люк.

Доктор рассмеялся.

— Скажем так. Я надеюсь, что все мы интересно проведем время, а моя книга заставит моих коллег прикусить язык. Я не говорю, что мы собрались здесь отдыхать, хотя у кого-то и могло сложиться такое впечатление: я надеюсь, что вы будете работать. Впрочем, конечно, работа бывает разная, не так ли? Записи, — произнес он веско, словно хватаясь за единственную прочную опору в этом зыбком мире — Записи. Мы будем вести записи — дело для многих вполне посильное.

— Лишь бы никто не каламбурил про спирт и спиритизм, — сказала Теодора, протягивая Люку пустой бокал.

— Спиритизм? — Доктор уставился на нее. — Ах да, конечно. Никто из нас… — Он замялся, хмурясь. — Конечно нет.

И он трижды быстро отхлебнул коктейль.

— Все так странно, — проговорила Элинор. — Я хочу сказать, еще сегодня утром я гадала, каким будет Хилл-хаус, а теперь никак не поверю, что он существует на самом деле и мы здесь.

Они сидели в небольшой комнате, которую выбрал доктор: он провел их по узкому коридору и не сразу ее нашел, даже успел немного занервничать. Комната была определенно неуютная: с чересчур высоким потолком и узким изразцовым камином, откуда как будто веяло холодом, несмотря на то что Люк сразу развел огонь. Округлые сиденья кресел скользили, заставляя ерзать, свет от ламп под цветными бисерными абажурами не проникал в углы. Вся комната казалась темно-малиновой, стены были оклеены обоями с золотым тиснением, под ногами тускло отсвечивал спиральный узор ковра, с каминной полки бессмысленно ухмылялся мраморный купидон. Когда все на минуту замолчали, давящая атмосфера дома только сгустилась. Элинор, гадая, происходит это все на самом деле или она сейчас спит в каком-то бесконечно далеком безопасном месте и видит Хилл-хаус во сне, медленно и тщательно оглядела комнату, убеждая себя, что все вокруг настоящее, вещи — от изразцов камина до мраморного купидона — существуют въяве, а эти люди станут ее друзьями. Доктор — кругленький, розовощекий, бородатый — куда естественнее смотрелся бы у камина в уютной маленькой гостиной, с кошкой на коленях и тарелкой домашних булочек, которые принесла ему миниатюрная розовая жена. Однако это, без сомнения, был тот самый доктор Монтегю, чьи знания и упорство привели ее сюда. По другую сторону камина, напротив доктора, сидела Теодора, которая безошибочно выбрала единственное мало-мальски удобное кресло и свернулась в нем, перекинув ноги через подлокотник и прижавшись щекой к спинке. Она как кошка, подумала Элинор; кошка, которая ждет, что ее покормят. Люк ни на минуту не оставался в покое: он расхаживал по сумрачной комнате, наполнял бокалы, ворошил дрова в камине, трогал мраморного купидона, яркий в свете огня и непоседливый. Все молчали, глядя в огонь, разомлев после долгой дороги, и Элинор подумала: я четвертая в этой комнате, одна из них. Я своя.