Дурак снова кашлянул раз-другой, и на его лице появился восторг.
– Вау! – взвизгнул он. – Я чегой-то стесняюсь о жироотсасывании шуршать, хотя на курсах объясняли: все бабы о похудении мечтают! А вы молодец! Уважаю! Смело про свои проблемы рубите! Ща, уно моменто…
Не успела я моргнуть, как блондин сунул мне под нос другую бумажонку. На сем рекламном шедевре черным по белому стояло: «Революционная методика увеличения бюста путем использования отходов липосакции. Убираем лишнее, превращаем ненужное в необходимое. Нужна ли вам толщина в районе бедер? Нет? Желаете иметь сексуальную грудь восьмого размера? Легко сделаем из материала клиента! Никакого отторжения! Во время вмешательства получите удовольствие, без боли и наркоза. Гарантия на всю жизнь».
На долю секунды я растерялась. Зачем мне бюст устрашающей величины? Думаю, с ним крайне неудобно ходить. Он просто перевесит госпожу Тараканову, я буду постоянно падать. К тому же у меня на бедрах не найти такого количества жира, чтобы из него получилось два футбольных мяча. Хотя, если быть совсем объективной, в верхней части моих ног начинают намечаться «уши»… Неужели крохотный дефект столь заметен посторонним?
И тут я разозлилась, быстро-быстро изорвала листочки в мелкие клочки и швырнула их на тротуар. Вообще говоря, я категорически не одобряю людей, засоряющих улицы, никогда не кидаю мусор мимо урны, но в этот момент напрочь забыла о хороших манерах.
– Мерзавец! – с вызовом сказала я блондину. – На себя посмотри! Натуральная белая мышь в обмороке!
– Скидочку можно увеличить, – совершенно не обиделся болван. – Потом передумаете, локти кусать станете, у нас временная акция!
Я развернулась и отточенным шагом двинулась в сторону маршрутного такси. Слава богу, малоприятный тип не побежал за мной. На пути мне попался магазин с зеркальными стеклами, я невольно посмотрела на себя и приуныла. Пальто цвета поросенка, страдающего анемией, не подходит мне, а вертикальные складки вместо того, чтобы зрительно удлинить фигуру, парадоксальным образом ее уменьшили. А под глазами темнеют синяки, верхние веки того же цвета, я напоминаю очковую мартышку. Видели когда-нибудь это симпатичное человекообразное с крохотной мордочкой и почти черными кругами, сходящимися у носа? Вылитая я!
В сумочке завибрировал мобильный.
– Алло, – мрачно сказала я.
– Вилка! Приветик! – прокудахтал голосок.
– Добрый день, – ответила я, не понимая, кто находится на связи.
– Что ты делаешь? – продолжала женщина.
– Стою на проспекте.
– Ой, ты прям как Андре! Спросишь у него: «Милый, где находишься?» – он живо ответит: «В машине».
– Дана? Ты? – обрадовалась я.
– Кто ж еще! – воскликнула приятельница. – Не узнала? Здорово! Не звонишь сто лет… Конечно, ты у нас писательница! Небось звездишь без остановки? Презентации, автограф-сессии…
Лучшая защита – нападение. Похоже, моя старинная знакомая Дана Колоскова отлично усвоила сей незамысловатый постулат. В прежней жизни, когда мы с Томочкой считали себя неразлучными подругами, [1] я преподавала детям немецкий язык, и Дана наняла меня для своего сына Андре, милого мальчика, но самозабвенного двоечника. Не успела я первый раз войти в квартиру, как хозяйка моментально усадила меня за стол, налила прекрасный кофе и сообщила кучу подробностей о своей жизни. На самом деле Дану зовут не по-российски красиво – Данунция. Еще шикарнее звучит ее девичья фамилия – Гарибальди. Поглощая аппетитные булочки с корицей, Дана безостановочно говорила:
– Слышала про того Гарибальди, [2] революционера из Италии? Видишь сейчас перед собой его родственницу.
– Ну надо же! – изумилась я.
Дана, явно обрадованная моей реакцией, добавила скорости беседе, и через четверть часа я была в курсе, что ее муж Альберт пишет книгу, сын Андре юный безобразник и никого не желает слушаться (похоже, весь удался в дальнего родственника, борца с угнетателями итальянского народа), свекровь Жозя разводит птичек, пернатые летают по дому и роняют перья в кофе. А еще, стрекотала Данунция, хорошо бы уехать из Москвы за город, но дела не позволяют, она же работает, а на досуге делает бижутерию, в основном бусы, которые продает коллегам и их знакомым.
Я слегка ошалела под лавиной информации, но, когда попыталась пойти в детскую, чтобы заниматься с Андре, Дана меня не отпустила. И все наши дальнейшие «занятия» всегда выглядели одинаково: едва я появлялась на пороге, Дана мгновенно хваталась за кофейник. В комнате у мальчика я так и не побывала. Андре сам приносил на кухню учебник, и, пока мать двоечника болтала, я живо делала ему домашнее задание. Навряд ли такое времяпрепровождение можно назвать полноценным уроком. В конце концов мне стало стыдно брать у Данки деньги, и я отказалась от ученика. Но наши отношения не прервались, мы с родственницей Гарибальди активно общались, а я по-прежнему писала для Андре сочинения на тему «Летние каникулы» или «Родной город». Стихийно возникшему приятельству немало способствовал тот факт, что мы жили в соседних домах. А кроме того, Дана изумительно готовила, из нее вышел бы отличный повар.
Потом я и Томочка вышли замуж, переехали на новую квартиру, и мое общение с Данкой сократилось. Почти каждый день забегать в гости стало невозможно, но мы периодически перезванивались. Правда, в последний раз мы беседовали давно, больше года назад. И вот сейчас я слышу из трубки веселый голосок. Похоже, Данка не изменилась – за пару минут она успела выложить все свои новости: муж Альберт ее бросил, выросший Андре женился и вместе с женой живет в Италии, где у Гарибальди есть родственники. Наверное, Дана забыла, что я об этих обстоятельствах хорошо знаю.
– Я наконец-то вернула себе девичью фамилию. На фиг мне Колосковой быть, – пулеметом строчила Данка. – И очень хорошо, что Алик исчез из моей жизни, теперь это не моя забота. От него были одни расходы – пить начал, а мне завидовал. Я же бизнесмен, а он типа никто! Слава богу, он другую нашел, уже год как смотался. Ну да ты это знаешь! Жозя, конечно, осталась со мной. Ты можешь приехать?
– Куда и зачем? – попыталась выяснить я.
– Видела тебя тут по телику, – тараторила Дана. – Горжусь безмерно, всем рассказываю: Арина Виолова моя лучшая подруга. Все твои книги прочитала по пять раз. Фанатею по-черному! Давай, кати сюда!