— Я был глуп, Мэйзи. О, да, да, глуп, — добавил он, будто она собралась возразить. — Роберто обещал привезти в Италию свою жену, детей и внуков. До чего же странно, что у меня есть внуки и правнуки, о которых я ничего не знал! Вот к чему привело дурацкое упрямство! Я пропустил, возможно, самую замечательную часть жизни. Дженни много лет говорила, что я должен помириться с сыном, но я был слишком гордым, чтобы сделать первый шаг. Разве не глупо?
— Очень. Но я думаю, что ваш сын тоже был упрям.
— Да. — Джузеппе печально кивнул. — Мой старший сын очень похож на меня, это верно. А Блейн похож и на меня, и на Дженни. Это хорошо.
Мэйзи удивилась, и Джузеппе это заметил.
— Что с вами? Блейн огорчил вас?
— Нисколько. Послезавтра мы с ним едем на Капри. Он хочет показать мне Италию.
Джузеппе несколько секунд смотрел на нее.
— Понятно.
— Видите ли, я рассталась с женихом незадолго до того, как приехала сюда. Думаю, Блейн жалеет меня.
— Блейн не имеет привычки чувствовать жалость к людям.
Что Мэйзи могла ответить?
— Мне пора кормить собак и кошек, — сказала она, вставая.
А потом она будет долго-долго гулять с собаками, чтобы не встретиться с Блейном, который обещал заехать, чтобы проведать отца.
Когда она вернулась, то отказалась от обеда с Дженни и Джузеппе, сославшись на головную боль, попросила у Лилианы таблетку и ушла к себе.
Днем она съела банан и апельсин, а теперь, в уединении своей комнаты, банан и два яблока, которые лежали в вазе на туалетном столике. Это было скудной наградой за то, что она не видела Блейна.
Зазвонил телефон, кто-то в доме ответил. Через мгновение послышался осторожный стук в дверь. Мэйзи открыла и увидела Лилиану.
— Телефон, Мэйзи. Это вас.
— Меня? Спасибо, Лилиана.
— Ваша головная боль прошла?
— Уже лучше, спасибо.
Закрывая дверь, Мэйзи поднесла трубку к уху.
— Привет!
Она ожидала услышать голос Джеки.
— Привет, Мэйзи. — Глубокий голос определенно не был женским. — Как твоя головная боль?
— Уже лучше, спасибо, — солгала она снова.
— Хорошо. — Он помолчал. — Я думал, ты избегаешь меня.
— Избегаю тебя? Но почему?
На сей раз пауза была длиннее.
— Я не был уверен, что ты… что ты поедешь на Капри со мной.
— Конечно, поеду, почему нет?
Он не ответил на вопрос, а тихо произнес:
— Без тебя в доме было странно. Слишком тихо.
— Было тихо, потому что не было собак, а вовсе не из-за того, что не было меня.
— Правильно. Я не подумал об этом.
— Зачем ты звонишь, Блейн?
— Если бы ты была моей девушкой, а не просто другом, я сказал бы, что звоню, чтобы услышать звук твоего голоса.
— Но я не твоя девушка, так почему ты позвонил?
— У тебя плохое настроение?
— Вовсе нет.
— Значит, ты в хорошем настроении. Так что же случилось?
— Ты знаешь, что случилось. У меня…
— …болит голова, — закончил он за нее. — Но я думал, что тебе уже лучше.
— Лучше, но не хорошо.
— Тогда я должен дать тебе поспать. Сладких снов, mla piccola.
Эти слова прозвучали очень нежно.
— Доброй ночи, Блейн.
Мэйзи положила трубку и задумалась. Потом приняла ванну, высушила волосы, надела тонкую ночную рубашку, легла в кровать и постаралась расслабиться. Через несколько недель она вернется в Англию и забудет о существовании Блейна.
На следующий день вечером, когда Блейн приехал проведать отца, Дженни пригласила Мэйзи на обед. Все блюда были очень вкусными, а атмосфера за столом — непринужденной.
Мэйзи была убеждена, что Блейн уже сказал родителям о невозможности романтических отношений с ней. И это ее вполне устраивало.
Дженни и Джузеппе нравились ей все больше и больше. У Дженни был чудесный характер, а Джузеппе оказался добрым человеком с любящим сердцем.
Но, болтая и смеясь, Мэйзи ни на секунду не могла забыть о мужчине, сидящем напротив нее.
К концу обеда стало ясно, что Джузеппе очень устал. Он даже не возражал, когда, пожелав Блейну и Мэйзи доброй ночи, Дженни проводила его в спальню. Блейн и Мэйзи сидели за кофе, и впервые за вечер она не знала, о чем говорить.
— Я с нетерпением жду завтрашнего дня, — произнес Блейн после нескольких минут напряженной тишины.
— Я тоже, — очень спокойно ответила Мэйзи.
— Думаю, мы проведем день в Амальфи. Ты знаешь, как город получил свое название?
Мэйзи покачала головой. Ее это не очень интересовало, но, чтобы побыть с Блейном еще хоть несколько минут, она даже согласилась бы выслушать рассказ о футболе или крикете.
— По одной из легенд, Геркулес влюбился в прекрасную нимфу по имени Амальфи, но они недолго были вместе. Она умерла, и Геркулес решил похоронить свою возлюбленную на земле, освященной богами. Это место было названо Амальфи.
— Очень грустная история.
— Как и большинство легенд. Но Амальфи стоит того, чтобы туда поехать. Мы увидим прекрасный монастырь тринадцатого столетия Chiostro del Paradiso, выстроенный в арабском стиле. Ты будешь очарована. А в Неаполе есть древние мозаики. Мы увидим Помпеи и собор в Равелло, где кровь святого Пантелеймона в день его памяти чудесным образом становится жидкой. — Блейн помолчал. — И еще многое другое. Ты полюбишь Италию так же, как я ее люблю. Я гарантирую.
Но она уже полюбила! И не только Италию. От этой мысли у нее скрутило живот. Она уронила на пол салфетку и нагнулась за ней, чтобы Блейн не увидел ее лица.
Она любила его. Это было ясно уже много дней, но Мэйзи не хотела этому верить. Это чувство не было безумным отпускным романом, нет. Это чувство было настоящим. По сравнению с ним то, что она испытывала к Гэри, а потом к Джефу, казалось до смешного холодным.
Она села, положила салфетку на стол и отвела волосы от лица.
— Блейн, я должна работать для твоей матери. Я не могу каждый день отсутствовать.
— Это не проблема. Моя мать обожает тебя. Кроме того, мы будем уезжать не каждый день. А завтра я заеду за тобой в семь утра.
Мэйзи кивнула и пошла к двери, которую он открыл перед ней, потом почувствовала прикосновение его губ к своей щеке.
Он поцеловал ее так же, как и родителей. Мэйзи знала, что такой поцелуй не значит ничего, однако каждый ее нерв зазвенел. Собрав всю свою волю, она постаралась сказать как можно спокойнее: