Романо! Влюбиться в Романо, который больше не верит в любовь!
Но ведь любовь не выбирают, как пару удобных туфель или модную шляпку. Нет, любовь может поразить вас подобно молнии, когда вы ее совсем не ждете!
– Хочешь потанцевать? – Романо смотрел на нее своим непроницаемым взглядом. Несколько пар, покончив с едой, уже кружились по площадке.
Танцевать с ним, чтобы он сравнивал меня с женщиной, все еще владеющей его сердцем? – подумала Клэр. Наверняка Бьянка танцевала превосходно.
– Нет, спасибо, я... Я в этом смысле безнадежна. У меня обе ноги – левые.
– Сомневаюсь. – К ее ужасу, он встал, протянул руку и поднял ее из-за стола. – Очень сомневаюсь.
– Романо, мне не хочется. – Но на самом деле ей еще как хотелось, и когда он за руку привел ее на площадку, потом слегка повернул и заключил в объятия, Клэр поняла, что обрела рай на земле.
Романо касался подбородком ее головы, и от его запаха, от ощущения его тела она погружалась в какой-то безграничный чувственный и даже слегка болезненный восторг. Через минуту-другую Романо чуть отстранился, чтобы взглянуть на нее, и пробормотал с улыбкой:
– Кто-то мне говорил, что не умеет танцевать?
– Я и правда не умею. – Клэр нервно улыбнулась. – Просто следую за тобой.
– Это что же – скрытый комплимент? Осторожно, не поскользнись. Ты ведь помнишь, что я огромный серый волк, а ты... ты – Красная Шапочка, и ты в моей власти. – Отняв руку, он ласково прикоснулся к ее шелковистым блестящим волосам, потом снова прижал ее к себе.
Это было трудно вынести. Клэр никогда бы не поверила, что это возможно – любить кого-то так, что любовь граничит с физической болью. Но вот она – ноющая боль в сердце... жар, проникающий в каждую жилку, возбуждающий каждый нерв... А Бьянка – она владела им целых пять лет! Или шесть. Просыпалась рядом с ним, они вместе смеялись, дурачились. Предавались, любовным утехам в тишине теплой и долгой итальянской ночи...
– Клэр... – прошептал он в гущу ее душистых волос, снова крепко прижав ее к себе. И тут она почувствовала в нем, испытав минутный шок, возбуждение, которое он не смог скрыть.
Значит, он меня хочет, мелькнула мысль. Закрыв глаза, она подавила желание дотянуться до его лица и найти эти резко очерченные, не терпящие отказа губы. Он хочет меня, хочет всем своим существом. Что бы он ни думал о своей Бьянке, как бы ни заледенело его сердце – он хочет меня.
– Ты знаешь, что ты красивая? – спросил он почти шепотом, но слова эти погнали огонь по ее жилам. – Очень, очень красивая. У тебя кожа как сливки.
Сливки? – грустно повторила про себя Клэр, думая о сизых шрамах на животе; они побледнели, но все же видны. От этой мысли Клэр съежилась.
– Не бойся меня. – Романо объяснил ее внезапную отстраненность по-своему. – Я не буду навязываться всего лишь из-за... физиологии, как ты выразилась. Хотя она вновь дает о себе знать. – Это прозвучало как-то уныло, и Клэр вдруг разозлилась. Она хотела, чтобы он был взбудоражен, чтобы желание разрывало его на части, так же, как и ее. – Расслабься, Клэр, – продолжал Романо – В конце концов, мы взрослые люди и можем наслаждаться друг другом, не думая ни о чем.
Что он хочет этим сказать? Клэр собиралась спросить, но он еще крепче прижал ее к себе, и она... растеряла все мысли.
Они провели на танцевальной площадке больше часа, за это время Романо успел поцеловать ее не один раз. Склоняя к ней голову, дразнил губами, пока она не открывала свои, и целовал ее до полного изнеможения.
Клэр давно уже подозревала, что Романо – страстный мужчина, несмотря на личину равнодушия, предъявляемую миру. Эту страстность выдавали огненно-черные глаза и твердо очерченный чувственный рот. Но час, проведенный на танцплощадке, стал для Клэр открытием: можно, оказывается, ласкать друг друга в огромном зале, среди толпы людей... Романо проделывал нечто невероятное с ее телом, а она – с его. Она чувствовала его возбуждение через одежду. А когда попыталась представить себе, что было бы, останься они наедине, то едва не лишилась чувств.
Настало время для небольшого шоу, и танцующие сошли с круга. Клэр не смогла бы добраться до их столика, если бы Романо не вел ее твердой рукой...
Ресторан они покинули в двенадцатом часу. Идя к машине, Клэр дрожала с головы до ног и молила Бога, чтобы Романо этого не заметил. Еще ни разу в жизни не чувствовала она себя такой уязвимой – не только из-за того, что физическое влечение к Романо оказалось сильным, мучительным, но еще и потому, что Романо безраздельно завладел ее мыслями.
– У-у-у, какое у нас серьезное лицо, – сказал он весело, усаживаясь на водительское сиденье. А когда Клэр не ответила, приподнял пальцем ее подбородок, с минуту смотрел ей в глаза, а потом, едва коснувшись, поцеловал в губы.
– Давай уберемся отсюда, идет?
Что же дальше? – спросила себя Клэр. Она то ли испытывала облегчение, то ли жутко злилась на него. Скорее – последнее. После целого часа чистого соблазна... неужели он просто отвезет ее домой и вручит подруге, как пропавший чемодан?
Несколько минут спустя он остановил машину в глухом переулочке и выключил мотор. Клэр взглянула на него с удивлением.
– Я хочу поцеловать тебя как следует, дорогая, – сказал Романо. Он повернулся к ней. И Клэр показалось, что они одни на всем белом свете. – Мне хотелось этого весь вечер.
Что значит «как следует»? – изумилась Клэр. Кажется, он только и делал в ресторане, что целовал меня так. А потом она поняла.
Склонившись к ней, он жадно впился в ее рот, и тут же ее Пронзило желание – горячее, неодолимое. Это было пламя, пожиравшее ее всю. Как только она приоткрыла губы, он ворвался в ее рот, и язык его проникал все глубже и глубже, а потом от запаха и вкуса этого мужчины у нее закружилась голова.
Клэр прижалась теснее к нему, и его руки заскользили по ее телу. Это была страшная вспышка желания, и его хриплое, прерывистое дыхание, его ищущий рот распаляли ее все сильнее.
Клэр не верилось, что это происходит именно с ней: она никогда не считала себя страстной женщиной. Точнее говоря, она умела владеть собой и всегда легко пресекала всякие поползновения Джефа. Но сейчас все было иначе. Ей хотелось отдаться, раствориться в нем, стать неотъемлемой его частью.
Желание, которое пробудил в ней Романо, было непреодолимым. И становилось опасным. Он не делал вид, что влюблен, фактически с первой их встречи он был как-то грубо откровенен. Она для него – просто естественная потребность. Как хлеб для голодного. Эта мысль вдруг отрезвила Клэр, словно холодный душ.
– Романо! – воскликнула она, отшатнувшись. – Я хочу... мне нужно спросить тебя.
– Нет, не сейчас. – Он притянул ее к себе сильными руками, голос его хрипел от волнения.
– Именно сейчас! – Увернувшись от его ищущего рта, она заговорила: – Скажи, для тебя все это что-нибудь значит? Ну, кроме того, что это... короткая интрижка?