Выйдя из комнаты, Джорджи увидела Мэта. Он ждал ее.
– Славная шестнадцатилетняя девчушка. Ни разу не целованная. – Мэт как будто прочитал ее мысли. – Хотя тебя целовали, Джорджи, правда? Ему ты отвечала так же, как мне?
– Кому?
Теперь Джорджи поняла, на что способен этот стратег.
– Тот парень, о котором ты не хочешь говорить, – грубо уточнил Мэт.
О своем прошлом он, конечно, не собирался рассказывать.
Наглость Мэта поразила Джорджи. Она молча смотрела на него, пытаясь понять, что происходит, затем легко вскинула голову, и слабость сменилась гневом. Она открыла рот, чтобы сказать ему, что это не его дело, но Мэт опередил ее. Быстро наклонившись и обхватив руками, он начал ее целовать.
– Отпусти меня, Мэт.
Джорджи пыталась освободиться. Но Мэт схватил ее за голову и целовал до тех пор, пока она не начала задыхаться.
– Зачем? – спросил он.
– Ты обещал мне, что будешь прилично себя вести, – тяжело дыша, ответила она.
– Обещал. – Губы Мэта скривила злая ухмылка. – Я вполне прилично себя веду. Я просто паинька.
– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.
Джорджи вся горела от возбуждения и отчаянно пыталась скрыть свое состояние.
Но это ей не удалось. Желание стало очевидным, когда рука Мэта спустилась к ее груди. Его пальцы нежно скользили по мягкой плоти вверх и вниз. Соски стали твердыми. Джорджи дрожала, и когда у нее снова перехватило дыхание, Мэт с насмешкой спросил:
– Ты будешь продолжать сопротивляться? Зачем? Ты ведь знаешь, что у этого может быть только один конец.
Опять эта циничная философия: «Я хочу, значит, я должен иметь». К Джорджи вернулись силы. Она напрягла спину и резким движением вырвалась из его рук.
– Мэт, я никогда, никогда не буду спать с мужчиной, которого знаю всего несколько дней. Я так устроена.
– Сколько времени тебе нужно, чтобы узнать меня, крошка? – нежным голосом спросил Мэт, глядя на Джорджи горящими глазами.
О боже! Просто сумасшествие какое-то. Это все больше и больше захватывает ее.
– Не знаю, – пожала плечами Джорджи.
По ее напряженному лицу и грустным глазам можно было понять, как несчастна она в эту минуту.
– Много.
– Дело не во времени.
Губы Мэта опять скривила улыбка. Затем в нем произошла резкая перемена. Он кивнул и рассудительно сказал:
– Но мне нравится это в женщинах – способность держать себя с достоинством.
– Неужели? – Джорджи недоверчиво посмотрела на него.
– И, тем не менее, это так.
Мэт протянул руку к ее волосам, поднял густую прядь и отпустил. Шелковистые волосы рассыпались по ее лицу, как золотой дождь.
– По своей природе мужчина – охотник.
– Мне казалось, что человечество давно стало цивилизованным, – осторожно ответила она.
– Я не хочу быть цивилизованным, Джорджи.
Мэт говорил вполне серьезно, да и Джорджи не особенно сомневалась в том, что он сказал. Цивилизация почти не коснулась его. Он непонятен и опасен. В нем много от варвара.
Вдруг Мэт откинул голову и расхохотался. Джорджи впервые слышала его искренний смех. Их глаза опять встретились.
– Ты сердишься, когда я хочу любить тебя. Когда я говорю, что не должен любить тебя, ты снова сердишься. Как же угодить тебе?
Он снова засмеялся. Это разозлило Джорджи.
– Для начала мы могли бы стать друзьями. Или для тебя это слишком радикальное предложение?
– Ты хочешь дружбы? – спросил Мэт, не сводя глаз с ее пухлых губ.
– А тебе это не дано? – посмеиваясь, сказала Джорджи.
– С твоим братом – да. – Взгляд Мэта скользил по ее нежной коже, маленькой упругой груди, тонкой талии. – Но ты женщина, Джорджи.
– Дружба, и ничего больше.
Джорджи была растерянна, но голос ее прозвучал уверенно. Она с удовлетворением отметила про себя этот факт. Она не знала, как сломить напор Мэта, но вот так просто стать его любовницей было бы равнозначно самоубийству. Скоро она оставит место секретаря Роберта, но Мэт все равно найдет ее. Он устроит так, что они не смогут не видеться, по крайней мере, до тех пор, пока Роберт и Мэт – деловые партнеры. Так что определенные правила в их отношениях защитят ее от притязаний Мэта или от ее собственного желания. Теперь Джорджи сама не знала, чего ей нужно бояться больше. Так чего же она хочет?!
– Я согласен.
Капитуляция Мэта была такой неожиданной и такой стремительной, что в нее трудно было поверить.
– Только дружба, – не веря своим ушам, повторила Джорджи.
– Если ты этого хочешь, Джорджи.
Он всегда произносил ее имя так, что кровь в ее жилах кипела. Вот и сейчас сердце сжалось.
– Да, хочу, – твердо сказала она.
– Тогда пошли поужинаем и отметим то, что мы стали друзьями. Согласна?
Джорджи неуверенно кивнула. Как же так? Вместо ожидаемой радости победы, она вдруг снова почувствовала себя побежденной.
Ужин был выше всяких похвал. Она наслаждалась каждым кусочком. На закуску подали козий сыр, перец и салат из кедровых орешков. Затем они съели равиоли с мясом омара под перечным соусом, а на десерт был шоколадно-грушевый рулет.
Стол был сервирован серебряными приборами, вокруг – старинная мебель. Шелковые занавески мягкими складками спускались вниз, обрамляя окна. Волшебно…
– Ты всегда так ужинаешь? – спросила Джорджи.
Мэт усмехнулся.
– Если бы я хотел переспать с тобой – сейчас я, конечно, не собираюсь этого делать, – я сказал бы «да». А так как… – Он помедлил. – Мы с тобой друзья, не правда ли? У друзей нет секретов друг от друга, поэтому я скажу тебе, что попросил Рози приготовить сегодня что-нибудь выдающееся. Впрочем, она всегда отлично кормит меня. Она прекрасный повар.
Джорджи не отрывалась от улыбающегося лица Мэта. Улыбка смягчала жесткие черты лица и делала его моложе. Немного помедлив, Джорджи тоже улыбнулась. Но думала она о том, как опасен Мэт, особенно, когда притворяется милым, вот как сейчас.
Вечер продолжался. Они выпили кофе в изящно меблированной гостиной. Из окон открывался великолепный вид на холмы с разбитым на них прекрасным садом. А Джорджи все не могла ответить на свой вопрос: притворяется Мэт или нет?
Он был гостеприимным хозяином, вел себя очень естественно. Он не сделал ни одного неверного шага. Когда, после одиннадцати, Джорджи сказала, что ей пора, Мэт тут же вскочил и, даже не попытавшись задержать ее, отвез домой. В машине тоже не произошло ничего необычного. Мэт проводил Джорджи до двери дома и, взяв за подбородок, чмокнул в носик. Его «ламборджини» исчез в ночи, а она еще долго стояла на крыльце и смотрела ему вслед.