— Надень пальто, — тихо сказал он. — Пообедаем где-нибудь. А я позвоню одному знакомому парню, он придет и вставит стекло.
— Но сегодня воскресенье, — удивилась Кей. — Никто не работает в воскресенье.
— Он придет. — Митчелл повернулся к Линоре и Генри: — Вы сможете держать оборону некоторое время?
— Конечно, — с воодушевлением откликнулась Линора, явно обрадовавшись такой возможности.
— А нам можно с вами? — немедленно спросила Джорджия.
— Не сегодня, цветочек. Но обещаю, что скоро мы обязательно поедем куда-нибудь, — мягко сказал Митчелл.
— И мы опять увидим уток?
— Почему бы и нет? — Он улыбнулся и потрепал девочку по кудрявой головке.
«Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы все было хорошо», — молилась Кей. Она схватила пальто, даже не подкрасившись и не посмотрев, в порядке ли у нее волосы. То, что Митчелл собирается сказать ей, или соединит, или разведет их навсегда.
— Я прекратил участвовать в гонках.
Меньше всего на свете Кей ожидала этих слов. Она пристально посмотрела на Митчелла, который открыл перед ней дверцу машины.
— Навсегда? — спросила она через минуту.
— Да, навсегда.
Она кивнула, чувствуя, как у нее забилось сердце.
— Я рада.
— Я рад, что ты рада.
— Митчелл…
Не сейчас, Кей, я хочу поговорить с тобой в каком-нибудь спокойном месте, где не будет никого, кроме нас. — Он обошел машину и сел на место водителя. — Я знаю один паб неподалеку, там по воскресеньям подают прекрасные обеды без предварительного заказа. — Митчелл взглянул на нее ясными глазами. — Но сначала мне нужно сказать тебе кое-что.
Кей кивнула:
— Прекрасно.
Они выехали из города, и Митчелл не произнес ни слова, пока мощная машина пожирала милю за милей. Минут через двадцать он свернул с дороги, и перед ними открылась снежная долина, отгородившаяся от мира высокими голыми деревьями. Только одинокая птица иногда пролетала над головой, и больше ничего не нарушало покоя занесенного снегом пространства, в котором, казалось, остановилось время.
Некоторое время Кей сидела, глядя перед собой, затем заставила себя повернуть голову и взглянуть на Митчелла.
Он стиснул зубы.
— При первой встрече мы много наговорили друг другу, — спокойно сказал он. — Помнишь?
Помнит ли она? Его слова преследуют ее до сих пор.
— Что наговорили? спросила она с опаской.
Митчелл издал короткий невеселый смешок.
— Глупости. — Он нетерпеливо откинулся на спинку сиденья, но Кей заметила, что он слегка нервничает. — Тогда мне казалось, что я так чувствую, что я никогда… — Он замолчал. — Я хочу сказать, что…
Он снова умолк. Кей смотрела на него, не веря своим глазам. Митчелл, хладнокровный, безжалостный, краткий и немногословный Митчелл, язык которого режет как бритва, не мог найти слов!
— Я люблю тебя, Кей, — мрачно произнес он.
Она смотрела на него, и где-то в глубине ее сознания промелькнула мысль, что, даже признаваясь в любви, Митчелл не может не отличаться от других мужчин. Он говорит так, будто выносит ей смертный приговор, а не предлагает то, чего она хочет больше всего на свете.
— Я знаю, ты еще не чувствуешь того же, что я, и мне это понятно. — (Кей замерла, не смея поверить, что ее надежды сбываются.) — Но при нашей первой встрече мы договорились: если ситуация у кого-нибудь из нас изменится, он должен сказать об этом другому. Вот я и говорю. Я сыт по горло осторожностью и сдержанностью, и этот последний эпизод с теми ублю… — Митчелл прервал себя и сделал глубокий вдох, — с теми взломщиками оказался последней каплей. Я должен иметь право душить таких подонков, потому что они осмелились приблизиться к женщине, которую я люблю, — гневно закончил он.
Кей вглядывалась в его потемневшее лицо и думала о том, что она никогда не любила его так сильно, как в этот момент.
— Я хочу, Кей, чтобы у нас было общее будущее, — вновь заговорил Митчелл после небольшой паузы. — Хочу… я хочу многого. Но я не буду торопить тебя, я буду придерживаться этого… — И вдруг, как будто в опровержение своих слов, он взорвался: — Да скажи же что-нибудь, черт подери!
Кей с трудом старалась сдержать слезы.
— Ты… ты уверен? Я хочу сказать, ты правда уверен? Ведь у меня девочки…
— Никогда в жизни я не был так уверен. — Митчелл пристально посмотрел на Кей, и выражение его лица изменилось, когда он заметил, что у нее дрожат губы. — Я хочу, чтобы ты навсегда вошла в мою жизнь, чтобы кольцо на твоем пальце отпугивало хищных волков и говорило им, что ты — моя. Это шовинизм?
— Вероятно. — Слезы брызнули у Кей из глаз, но робкая улыбка задрожала у нее на лице.
Митчелл неуверенно протянул руку и прикоснулся к слезинке, повисшей у нее на реснице.
— Это значит, что ты немножко любишь меня? — потрясенно спросил он.
Он выглядел таким красивым и сильным, что Кей изумленно спросила себя, чем она заслужила любовь такого мужчины. Потому что это была любовь, она сияла в глубине его глаз. Сердце Кей наполнилось такой радостью, что у нее перехватило дыхание.
— Я любила тебя всю жизнь, — прошептала она, — задолго до того, как мы встретились. Когда я увидела тебя в первый раз, что-то перевернулось у меня внутри, и это напугало меня до смерти. Несмотря на все, что я себе говорила, это чувство росло, и мне пришлось признаться, что это любовь. Любовь навеки. Но ты не хотел меня так…
— Любовь моя, любовь моя, — глухо повторял Митчелл. Он обнял Кей и, прижав к груди, зарылся лицом в ее волосы.
— Я старалась не влюбляться, очень старалась, но это произошло с первого взгляда, — призналась она, прижимаясь к нему. — А у тебя было так много женщин, красивых женщин…
— Я не любил ни одной из них, — возразил он. — По правде говоря, до встречи с тобой я не хотел признать, что, кроме сексуального влечения, между мужчиной и женщиной может быть что-нибудь еще. Да этого и не требовалось. Пока не появилась ты, и…
Митчелл нерешительно замолчал, и Кей, подняв голову, поцеловала его в уголок рта.
— Что? Скажи мне.
— Я всегда говорил себе, что к концу жизни отец не любил мать, что она выжгла его любовь, — сипло сказал он, как будто выталкивая слова из каких-то мрачных глубин. — Я говорил себе: он не уходит от нее, чтобы сохранить семью, и мне казалось, что он не прав. Но в глубине души я знал истину, и она не оставляет меня с тех пор, как произошел тот несчастный случай… Он любил ее, Кей. Он пошел бы на все, лишь бы быть с ней, цеплялся за нее. И тогда я сказал себе, что никакая женщина не будет иметь надо мной такую власть. Одна мысль об этом наполняла меня отвращением, омерзением и, главное, слепым страхом. — Митчелл посмотрел на Кей. Губы у него подергивались. — Здорово, да? Должен признаться, у меня в голове страшная путаница.