Никто в студии не обижался на оскорбления, все выполняли свою работу. Наконец суматоха улеглась.
– Слушай сюда, – завизжало в ухе, – и повторяй за мной! Задай этой дуре первый вопрос с максимальной любовью на роже. Усекла?
– Задай этой дуре первый вопрос с максимальной любовью на роже. Усекла? – бойко повторила я.
В помещении установилась мертвая тишина.
– Вы со мной разговариваете? – изумилась толстуха.
– Нет, – ошалело ответила я, – с режиссером.
– Дура, блин, жопа! – заверещала Ира. – Суфлер для кого? Убейте ее! Начинай, балда тунгусская!
Я сцепила руки и завела текст:
– Здравствуйте, Дуся, расскажите нам о Бусе!
Наверное, толстуха часто ходит по программам, потому что она, не испытывая, в отличие от меня, ни страха, ни смущения, преспокойно ответила, вытаскивая из клетки здоровенную, похожую на скомканную мохеровую шапку шиншиллу.
– Вот Буся. Раньше я занималась обезьянками. Знаете, почему бросила их?
Я скосила глаза на суфлер. Там горел текст: «А теперь хочу пожелать вам удачи». Мне фраза показалась не слишком уместной в сложившейся ситуации.
– Нет! – заорало в ухе. – Нет!
Нюся запрыгала, замахала руками и замотала головой слева направо.
– Нет, – повторила я.
– Фу! Доперло! – сообщила Ира.
– Фу! Доперло, – эхом отозвалась я.
– Стоп! – понеслось с потолка. – Нюся, жопа, займись! Объясни, почему не забили в голову? Все, меня сейчас чума разобьет! Нюся! Нюся! Алина! Жопа! Жопа!
Вновь забурлила суета, к гостье подошла гримерша, а ко мне подскочила Нюся.
– Ты дура?
– Да, да, все супер! То есть нет!
– Офигеть… – устало протянула Нюся. – Повторяю еще раз: надо слушать Ирку и повторять за ней.
– Именно так и поступаю, – чуть не плача ответила я, – но режиссер недовольна.
– Не следует воспроизводить ее распоряжения, говори лишь вопросы гостье.
– Но как разобрать, что к кому относится?
Нюся внезапно рассмеялась.
– В принципе, просто. Если Ирка матерится и талдычит: «жопа», то фраза для внутреннего использования.
– Ясно.
– Отлично! Теперь включи мозги, и покатит суперски, – пообещала Нюся и встала возле оператора.
– Жопа, начали, – прокатилось в ухе.
Я промолчала.
– Нет, – внезапно сказала Ирка.
– Нет, – мило улыбаясь, сообщила я.
– Вообще-то я занималась обезьянками давно, – понеслась Дуся.
– Отлично, жопа, – буркнула Ирка. – Больше огня, на морде интерес, жопа!
Я приободрилась. Кажется, начала въезжать в процесс: маяком является слово «жопа».
– На мартышек во время выступления надевают памперсы, – тараторила Дуся, – их легко купить в любом магазине, надо лишь дырку для хвоста прорезать. Я так навострилась! В номере двенадцать обезьянок, схвачу ножницы, чик-хрык и готово. До автоматизма действие довела, без ума руками шевелила. И зачем тут ум, ну скажи?
Внезапно я испытала прилив нежности к Дусе и, забыв про режиссера, ответила:
– Действительно, не о чем раздумывать, меняя штанишки.
– Жопа! – с непонятной интонацией отреагировало в ухе.
– А тут моя подруга, Ленка, малыша родила, – заулыбалась Дуся. – Пришла я ей помочь, беру памперс и спрашиваю: «Где ножницы?» Ленка удивилась: «Зачем они тебе?» – а я: «Ну как же, дырку для хвоста прорезать». Вот ситуация! В результате Ленка в обиде, рассказывает всем, будто я ее мальчика гиббоном обозвала. Вот я и решила: хватит с меня человекообразных!
– Вернемся к Бусе! – отчеканила Ирка.
Я подождала мгновение. Кодовое слово не прозвучало, следовательно, повторила смело:
– Вернемся к Бусе.
– Правда, классная? – воскликнула Дуся и завертела апатичную шиншиллу в разные стороны. – Хотите подержать?
– Бери, жопа, страхоту со счастьем на лице, – приказала Ирка.
Я с легкой опаской протянула руки. Вполне лояльно отношусь к животным, но Буся все-таки крыса, причем впечатляюще больших размеров.
– Держите, – ворковала Дуся, – сейчас Бусенька покажет, как она целуется. Кошечка, чмок-чмок тетю, чмок-чмок… Да вы наклонитесь, Буся очень ласковая.
Я машинально приблизила свое лицо к мохнатой морде. Шиншилла разинула пасть и кашлянула. Я чуть не скончалась – похоже, милейшая Буся никогда не чистит зубы, и она явно съела на завтрак рагу из тухлого кролика.
– Чмок, Бусеныш, чмок… – надрывалась Дуся.
И тут шиншилла обхватила меня мягкими лапками за шею и прижалась к лицу.
– Браво, браво, – захлопала в ладоши Дуся.
– Смотри в камеру, жопа, – просвистело в ухе, – отведи в сторону грязный кусок меха и сверкни улыбкой.
Я попыталась выполнить приказ, но потерпела неудачу – цепкие лапочки Буси заканчивались ощутимо острыми когтями, которые царапали мою кожу.
– Давай живей, жопа!
Я мотнула головой, из уха вылетела круглая, бежевая кнопочка и упала на голову Бусе. В ту же секунду из наушника послышался громовой вопль Ирки:
– ЖОПА!!!
Буся вздрогнула и свалилась с шеи на мои колени. Бедная, ни в чем не повинная шиншилла явно испытала сильнейший стресс.
Я схватила кнопочку и быстро вернула ее на место.
– Теперь прощайся, жопа, читай суфлер!
Глаза уже привычно нашли экран.
– Очень рада, что нашли время зайти…
Коленям стало тепло, носа достиг отвратительный запах, струйка горячей жидкости потекла по ноге вниз… Через мгновение до меня дошло: по мне льется вода, вернее, вовсе не Н2О – Буся описалась от страха.
– Снято! – завопило с потолка. – Всем спасибо, хоть и не за что!
Дуся схватила трясущуюся шиншиллу.
– Иди к маме, девочка.
Я уставилась на мокрое платье.