— Они не могут возражать против моего присутствия. — Мейсон ухмыльнулся. — Только ваш арест и обвинение в убийстве с последующим заключением в тюрьму исключают мое присутствие здесь. Пока полиция еще не готова предпринять подобные действия. Я. как ваш адвокат, имею разрешение суда на переговоры с вами. Конечно, сестра передала по телефону, что я здесь… Ага, вот и они.
Взвыла сирена, и Вирджиния отставила чашку в сторону.
— Полагаю, я способна все это выдержать, — произнесла она упавшим голосом. — Ведь я выдержала главное испытание, когда нашли тело дяди Джорджа.
— Обещайте, что будете спокойны, — попросил Мейсон. — Держитесь, а спорить с ними предоставьте мне.
— Полицейским это не понравится.
Мейсон не успел ей ответить: на крыльце большого дома послышались шаги. Сестра, опередив Итсумо, подскочила к двери и распахнула ее.
— Они в столовой, — тут же сообщила она. Сержант Голкомб и два агента в штатском зашли в дом и направились в столовую.
— Почему вы здесь? — обратился сержант к Перри Мейсону.
— Распоряжение суда. — Мейсон показал документ. Сержант перевел взгляд на Вирджинию.
— Я знал, что вас надо было держать в тюрьме, — сказал он. — Вот теперь и расплачиваюсь за то, что дал вам шанс.
— Я ни в чем не виновата, — возмутилась Вирджиния. — Я спала. Пришел мистер Мейсон и разбудил меня.
— А заключи вы ее в тюрьму, я бы явился с предписанием «Хабеас Корпус» — о представлении арестованного в суд для рассмотрения законности ареста. Как говорится, что в лоб, что по лбу.
Сержант Голкомб сел, жестом пригласил сесть агентов и обратился к Мейсону:
— Вероятно, вы посоветуете ей не отвечать на вопросы и отстаивать права, дарованные Конституцией.
— Напротив, — отозвался Мейсон, — мы намерены оказывать вам всяческое содействие.
— Я уже в курсе дела, — язвительно заметил сержант Голкомб. — Может, вам это неизвестно, но эта молодая дама призналась: она знала о том, что револьвер лежал в ящике стола. Она несколько раз выезжала за город и практиковалась в стрельбе. Теперь она меткий стрелок.
— Ну и что же? — удивленно спросил Мейсон.
— Делайте выводы сами.
— Вскрытие производилось? — справился Мейсон. Голкомб кивнул.
— Хорошо, — начал Мейсон, — давайте рассуждать здраво. Джорджа Трента убили в субботу вечером.
— А вы откуда это знаете?
— Я еще не видел заключения хирурга, производившего вскрытие, но на Тренте был тот же костюм, что и в субботу. Щетина на лице не выступила, ворот рубашки был чист. Более того, тело находилось в упаковочном ящике на самом верху. Он был крупный мужчина. Полагаете, что племяннице было под силу поднять его туда? С таким же успехом можете предположить, что ей под силу приподнять небоскреб.
— Возможно, это осуществил ее сообщник, — предположил сержант. — И не забывайте, что Трент загулял. Он припарковал машину в таком месте, где днем ее больше чем на полчаса оставлять не разрешается. Трент вытащил ключи, положил их в конверт и отослал по почте на свое имя в контору. Потом он отправился пить и картежничать.
— Да, это так, — подтвердил Мейсон. — Но что-то побудило его вернуться в контору. Почему он вернулся?
— Ума не приложу, — признался сержант. — Вот это мне и хотелось бы выяснить.
— А вам не кажется, что лучше начать с этого конца, а не запугивать мисс Трент только потому, что она знала, где лежит револьвер, и умела стрелять?
— Я никого не запугиваю.
— Вчера вечером у девушки была истерика, — напомнил Мейсон. — А вы направили ее в полицейское управление и учинили ей допрос с пристрастием, и в результате пришлось прибегнуть к помощи врача.
— Ну и что? Мы вызвали врача и отправили ее домой, когда она во второй раз ударилась в истерику, — сказал Голкомб. — Сегодня она уже в норме.
— У меня есть основания думать, что единственным притоном, где побывал Джордж Трент, была «Золотая тарелка» на Восточной Третьей улице.
— Положим, это верно. Что из этого следует?
— Там произошло нечто, побудившее его вернуться в контору. Вам бы не хотелось узнать, что именно там случилось?
— Я провожу самостоятельное расследование, — заявил сержант.
— Более того, — невозмутимо продолжал Мейсон, — пренебреги вы этой версией, последует обвинение, что вы это делаете сознательно. Скажут, что полиция закрывает глаза на игорные притоны, работающие в открытую, потому что ей выгодно. Не думаете ли вы…
— А кто вам сказал, что там игорный притон? — Сержант явно насторожился.
— Я вам говорю, — заявил Мейсон. — Что вы намерены предпринять?
Сержант на мгновение задумался.
— Проверю — это мое дело.
— Ладно, а мое дело — проверить, как вы это осуществите. А пока уточним — минута за минутой, чем занималась Вирджиния в субботу вечером. Итак, Вирджиния, вы закрыли контору в полдень.
— Да.
— Куда вы отправились?
— За город.
— На прогулку?
— Да, мы с моим приятелем занялись…
— Об этом мы поговорим с вами с глазу на глаз. А пока, пусть сержант Голкомб завершит расследование других обстоятельств дела.
— Похоже, ответ смутил вас, Мейсон? — подпустил шпильку сержант.
— А чем вам не понравился ответ? — в свою очередь поинтересовался Мейсон.
— Уж очень вы торопитесь, когда хотите кого-то прикрыть, Мейсон. Я понимаю, чего вы опасаетесь. Теперь позвольте я вам кое-что расскажу. Вчера эта девушка говорила о субботнем вечере. Я спросил, брала ли она с собой револьвер, и она призналась, что брала. Они с приятелем занимались стрельбой.
Мейсон вопросительно посмотрел на Вирджинию, она кивком подтвердила слова Голкомба и сказала с вызовом:
— Да, стреляли, ну и что? Мы уже полгода тренируемся. Мой приятель может засвидетельствовать, как я провела субботний вечер.
— А кто он? — задал вопрос Мейсон.
— Лейтенант Оугилби. Мы вместе изучаем психологию в вечерней школе.
Мейсон перевел взгляд на сержанта Голкомба.
— Совпадает с моими сведениями, — подтвердил тот. — Они ушли примерно в час тридцать. В это время Трент завтракал в баре, что по соседству с его конторой. Она вернулась часов в шесть. Все это время они с Оугилби провели вместе.
— Извините меня, — сказал Мейсон. — Мне нужно позвонить. Где здесь телефон, мисс Трент?
— В холле.
Мейсон набрал телефон агентства Пола Дрейка.