— Куда? Не поняла.
— В колонию Бригстон, — повторил Кэл и, вздохнув, сделал решительный шаг: — На Марсе.
Либби закрыла глаза.
— Хорнблауэр, погоди, дай передохнуть.
— Я же говорил, тебе не понравится.
— Хочешь убедить меня в том, что ты марсианин?
— Не смеши меня.
Либби ударила себя по ноге.
— Я смешу?! Ты пытаешься убедить меня в том, что прилетел с Марса, и я же еще смешу? — За неимением лучшего она швырнула через всю комнату подушку. Потом вскочила и принялась расхаживать по комнате. — Послушай, я ведь не лезу в твою личную жизнь; я даже не жду от тебя никакой благодарности за то, что притащила тебя сюда в грозу, но, мне кажется, взаимоуважения еще никто не отменял. Ты в моем доме, Хорнблауэр, и я заслуживаю правды.
— Ну да, я так и подумал. Я как раз и пытаюсь сказать тебе правду.
— Вот и отлично. — Спустив пар, Либби снова села на кровать и развела руками. — Значит, ты у нас с Марса.
— Нет. Я из Филадельфии.
— Ага! — Она испустила долгий, облегченный вздох. — Уже лучше. Когда ты летел в Лос-Анджелес, твой самолет упал.
— Звездолет.
Ее лицо оставалось невозмутимым и бесстрастным.
— Понимаю… Космический корабль.
— Ну да, наверное, вы так это называете. — Он наклонился вперед. — Пришлось изменить маршрут из-за метеорного дождя. Я отклонился от курса… насколько я понимаю, аппаратура вышла из строя. Я подлетел к черной дыре, которой нет на картах.
— К черной дыре. — Либби больше не хотелось смеяться. Взгляд Кэла был совершенно искренним. Он верит в то, что говорит! Либби бессильно уронила руки на колени. Видимо, травма головы оказалась серьезнее, чем она думала вначале.
— Раньше их называли «застывшими звездами». Это область в пространстве-времени, гравитационное притяжение которой настолько велико, что покинуть ее не могут даже объекты, движущиеся со скоростью света…
— Да, я знаю, что такое черная дыра. — Либби решила, что лучше притворяться невозмутимой. Надо постараться его успокоить, выразить дружеское участие, посочувствовать ему, а потом уложить в постель. — Значит, твой космический корабль налетел прямо на черную дыру.
— Грубо говоря, да. Я и сам пока не понимаю, что случилось потом. Вот зачем я подключил свое наручное устройство к твоему компьютеру. Мне нужно собрать как можно больше информации; тогда я смогу рассчитать, как вернуться.
— На Марс?
— Да нет же, черт побери! В двадцать третий век.
На губах Либби застыла напряженная улыбка.
— Понятно.
— Ничего тебе не понятно! — Кэл вскочил и забегал по комнате. Терпение, приказал он себе. Едва ли можно ожидать, что она сразу поверит тому, во что он и сам верит с трудом. — Ученые уже несколько столетий выдвигают гипотезы о возможности путешествий во времени. Считается, что, если звездолет достигнет сверхсветовой скорости, он вырвется за пределы Солнечной системы и, возможно, улетит назад во времени. Естественно, пока это только гипотеза, потому что велика вероятность того, что звездолет притянет гравитационное поле Солнца и он сгорит. Ну, или его затянет в черную дыру. Но, если бы меня затянуло в черную дыру, звездолет распался бы на молекулы. И я тоже. А мне страшно повезло… сам не знаю как, я вышел на нужную траекторию и достиг необходимой скорости… В общем, меня не затянуло, я отрикошетил. — Он рывком отодвинул занавеску и посмотрел в темнеющее небо. — Зато меня отшвырнуло на двести пятьдесят лет назад в прошлое.
Либби встала и нерешительно положила ему руку на плечо.
— По-моему, тебе лучше прилечь.
Кэл на нее даже не взглянул.
— Ты мне не веришь.
Она открыла было рот… и поняла, что лгать не может.
— Зато ты сам себе веришь.
Кэл повернул голову и посмотрел на нее в упор. В ее глазах светилось сочувствие; они излучали теплый золотистый свет.
— Тогда как ты объяснишь вот это? — Он полез в карман за своим устройством. — Как по-твоему, откуда оно взялось?
— Сейчас ничего не нужно объяснять. Извини, Калеб, что давила на тебя. Ты устал.
— Ты никак не сможешь объяснить ни это… — он снова отправил устройство в карман, — ни меня.
— Нет, отчего же… По-моему, ты участвовал в разведывательной операции. Скорее всего, ты служишь в каком-то элитном подразделении ЦРУ. Наверное, ты ненадолго отключился — работа у вас тяжелая, стресс, перегрузки… Когда самолет рухнул, ты сильно ударился головой и временно потерял ориентацию. Видимо, тебе не нравится то, чем тебя заставляли заниматься, поэтому ты подсознательно убедил себя в том, что прилетел из будущего…
— По-твоему, я сошел с ума?
— Нет. — Сочувствие вернулось. Либби погладила Кэла по щеке, пытаясь утешить. — По-моему, ты просто растерян. Тебе нужно хорошенько отдохнуть.
Хотелось выругаться, но Кэл сдержался. Если он будет упорствовать, то лишь напугает ее. Он и без того создал ей массу неприятностей — больше, чем она заслуживает.
— Наверное, ты права. Я еще не пришел в себя после падения. Надо поспать.
— Вот и хорошо. — Дождавшись, пока он окажется у двери, Либби сказала: — Калеб, не волнуйся. Все будет хорошо.
Он повернулся к ней. Наверное, сейчас он видит ее в последний раз. Окно за ее спиной окрасилось в алый цвет, и ему показалось, будто она тает в тумане. Глаза у нее потемнели. Он помнил, какие у нее сочные, яркие губы. Его пронзила тоска.
— Знаешь, — сказал он, — женщины красивее тебя я в жизни не встречал.
Либби еще долго смотрела на дверь, которую он закрыл за собой.
Ему не спалось. Лежа в темноте, он думал о ней. Потом включил телевизор и смотрел, как по экрану двигаются фигурки — словно призраки. Вдруг в голову пришла странная мысль: даже эти фигурки на экране более настоящие, чем он.
Либби ему не поверила. Чему тут удивляться? Но она попыталась его утешить. Интересно, знает ли она, что ей нет равных — ни в двадцатом веке, ни в любом другом? Ей хватает сил жить своим умом, и в то же время она такая хрупкая. Он вспомнил, как она трепетала в его объятиях.
Желание вернулось. В жемчужно-сером предрассветном сумраке он хотел ее почти невыносимо. Хотя бы только обнимать. Лежать рядом, чтобы она положила голову ему на плечо. Молча. Он не представлял себе ни одной другой женщины, с которой мог бы часами молчать. Если бы только все зависело от него одного…
Но выбора у него нет.
Он лежал поверх покрывала, так и не раздевшись. Потом встал. Брать с собой ему нечего — и оставлять после себя тоже нечего. Тихо спустившись вниз, он выскользнул из дома.
«Лендровер» стоял у крыльца, на том же месте, где и раньше. Он подошел к машине, бросил последний взгляд на окошко Либби. Ужасно не хотелось вот так бросать ее — тем более лишать ее средства передвижения. Попозже он поймает нужную волну и передаст ее координаты. За ней кто-нибудь приедет.